Месяца три назад. Возможно, это связано с ее личными делами У нее были какие-то неприятности с дочерью. Однако ничего определенного об этом сказать вам не могу.
В один из дней, когда ты чувствовала себя относительно неплохо, температура была невысокая, я пришел к тебе объясниться. Нет, не в любви. Я решил поговорить о твоей болезни. Я избрал, как мне тогда казалось, самую оптимальную тактику: бери быка за рога. Начал я, примерно, в таком духе. Да, я не врач и даже не знахарь. Но глупо сидеть сложа руки, когда когда речь идет о жизни и смерти. Разве я ничего не вижу? Ты больна туберкулезом, но им болеют 20 миллионов человек на Земле. А разве все они умирают? Чушь! Я строчил, как из пулемета Максим. У тебя же сущий пустяк: две-три каверны. И у меня такое было, и вот видишь жив! Да что там я! Мне пришлось лежать в больнице с одним инженером, у которого был общий туберкулез, бациллы в суставах ног и рук, в почках, на веках глаз, в легких. И человек не раскисает он живет, работает. Чехов после первого кровотечения прожил более 20 лет и как прожил! Максим Горький сорок лет сосуществовал с чахоткой. А ведь ты учти, тогда ни стрептомицина, ни фтивазида, ни ПАСКа и в помине еще не было. Да при теперешнем уровне медицинынеизлечимого туберкулеза не бывает. Не бывает!
Проговорив всю эту банальщину, я решил дождаться твоей реакции.
Втвоем лице вдруг что-то изменилось и ты жестко сказала:
Это ты так говоришь потому, что сам еще не хлебнул горя, и хорошо, что не хлебнул. У тебя сейчас на глазах розовые очки, а я уже болею целую вечность. Я уже безнадежный хроник. Да и не в этом дело не люблю, когда за меня начинают проживать мою жизнь.
Я слушал тебя, стараясь сохранить на лине святость Николая Угодника И ты, видно, почувствовав резкость своих слов, и, чтобы как-то их сгладить, сказала: «Но пока никто и не собирается заказывать гроб. Прошу тебя, не надо на меня давить. Даже если это делается с самыми благими намерениями».
Я нисколько на тебя не обиделся наоборот: твоя ершистость даже обнадеживала. Но я все-таки сказал:
Бывают в жизни такие моменты, когда, действительно, сам Господь Бог не может судить, кто прав, а кто виноват. Поверь, я совсем не хотел вмешиваться в твои дела, но нельзя же в самом деле так бесхребетно потрафлять этой сволочной болезни.
Да я меньше всего о себе думаю. У меня Ленка тоже больна. И я по ней невыносимо скучаю и боюсь за нее. Достаточно в семье одного тубика
Прошла неделя, и ты, наконец, поднялась с кровати. Тебя буквально шатало, и я ходил с подветренной стороны, не на шутку боясь, что ветер сдует тебя и унесет в море. Ты поднялась с постели не потому что вдруг выздоровела, а просто гноящаяся, кровоточащая рана в твоей груди на какое-то время засохла. У хроников такое случается.
Вечером, перед самым сном, я вернулся в свою палату и, чтобы слышали все, громко сказал: «В сегодняшней «Курортной газете» прочитал любопытную статью о Кохе. Чтобы доказать действие открытой им палочки, он при свидетелях выпил их целую пробирку. И ничего Без стрептомицина и фтивазида обошелся. А нас, чем только не пичкают, а все равно толку мало».
Это была самая настоящая провокация, на которую я очень рассчитывал. В тот же вечер я узнал от сопалатников множество историй, связанных с: туберкулезом начиная с античных времен и кончая историями наших конкретных болячек.
Сколькоже их существует, этих мыслимых и немыслимых методов лечения туберкулеза: и настои из тополиных и березовых почек, и отвар из столетника, лимонов, яиц и вина, барсучий и собачий жир, денатурат «по одной столовой ложке перед едой», сок чесночный, масло облепихи
А чего далеко ходить за примером, с одышкой заговорил бывший председатель колхоза сибиряк Захар Игнатьевич Соболев, после войны меня так скрутило, что уже начал прощаться с жизнью. На верхушке левого легкого каверна, на правом сплошь очаги. Из больницы почти не выходил. Дома неделю побуду и снова харкаю кровью. Стали готовить к операции. Тогда только-только в моду входила операция под названием торакопластика, а это, скажу я вам, похлещи пыток гестапо. Отпиливают куски ребер, а оставшимися концами сжимают легкое, а с ним и кваверну. Особенно часто такие операции проводятся при кровотечениях. Я сам провожал на операции моих дружков по палате и каждый раз кто-то из нас бегал в магазин за четвертинкой водки, которую перед самой операцией выпивали. Некоторым этого было мало, пили по бутылке белоголовойМестный наркоз, пыткаОднажды, в день большого обхода, когда больных осматривают приглашенные из области светила, мой лечащий врач и говорит мне: «Придется делать торакопластику. Прижмем каверну, остальное будем лечить медикаментозными средствами». А у меня волосы дыбом, повидал я таких которым это делалиОни потом на всю жизнь оставались скособоченными. Впрочем, и сам доктор когда-то тоже такое перенес, и потому ему доверяли больше, чем другим И он, как под копирку, всем говорил одно и то же: операция, мол, хотя и сложная, по не опасная и так далее. Ага, не опаснаярасполосовывают всю грудину и полспины, а наркоз допотопный. После него сразу попадаешь в ад