Не может быть ничего настолько крупного в этой реке!
Не могу, ответил Стас, неустойчиво крутясь, стараясь сохранить позицию. Он не хотел терять удочку, и всё ещё рассчитывал, что стоит в преддверье крупного улова. Горбатые волны придавали в этом уверенности. Стас продолжал упираться ногой в ил, шатаясь и скользя. Равновесие было сложно удержать. Сапог скользил по грязи, расшатывая хлипкое тело, отбивая оставшиеся силы. Стараясь не упасть, Стас осторожно спускался ниже, потакая существу с противоположного края удочки. Через несколько секунд, когда сапог уже был по колено в воде, Стас понял, что сейчас его утянет с головой. Он отпустил руки. Удочка упала. Раздался всплеск, затем тишина. Волны стихли. Мерно качалась успокоившаяся вода, поддерживающая удочку на слабом течении. Ещё несколько секунд и удочка медленно начала погружаться. Жалость потери грызла Стаса. Удочка всплывала и погружалась, дразнясь, будто купающийся в море подросток, не желающий надолго высовывать голову из воды. Стас стоял в нескольких метрах от удочки, нерешительно старался её достать.
Она остановилась, сказал Стас, посмотрев на друга, я заберу её.
Стас несколько секунд наблюдал, как удочка медленно двигается вдоль течения, словно упавший на воду листочек. Изменение натяжения лески ввело его в заблуждение. Факт того, что рыба перестала дёргаться, вывел из строя сосредоточие. Вот удочку тянут, а через секунду она в свободном плавании, как оторвавшийся буёк.
Давай быстрее, ответил Вова, предоставляя Стасу пойти за ней самостоятельно. Вова поднял табуретку и собирался скрутить подстилку, чтоб сложить в багажник. Он краем глаза видел, как удочка всплыла на середине реки.
Странно, что удочку не утащило ко дну, и рыба оставила её, подумал Вова. В этот момент ему вспомнились фильмы ужасов про болотных монстров. Зачастую мозг блокирует подобные позывы и не позволяет нам сойти с ума от окружающих раздражителей, которые то и дело всплывают в повседневной жизни, стараясь ущипнуть за задницу в самый неподходящий момент.
Стас спустился в воду почти по пояс, на всю длину сапогов. Шёл осторожно. В сапоги попала вода. Зря он не вытащил удочку вовремя, как советовал Вова, но другая сторона медали, скрытая под водой, может ещё принести плоды. Сегодня он не рассчитывал, что придётся идти в воду. Когда вода попала в обувь, тело пропитало неприятное ощущение, будто ноги измазали дерьмом. Шаг за шагом это ощущение укреплялось. Стало холодно и мерзко. Одежда липла к ногам. Он уже хотел протянуть руку и поднять удочку, плавающую как мёртвое насекомое, как вдруг упал в воду. Он бултыхался и бил руками по поверхности. Его что-то тянуло, хватая за ногу. Он больше испугался силы, что тащила его, чем того, что мог утонуть.
Вова наблюдал с табуреткой в руке, через секунду подбежал к воде. Он хотел спуститься за приятелем, но испугался. Вова не знал, что могло схватить Стаса. Никогда Вова не был готов рискнуть ради другого. Это была его слабая черта, ясной полосой обрисовывавшая хилость и мягкость. Он мог говорить на встречах, что дружба это самое сильное чувство, какое есть в жизни, и самые крепкие узы держат в руках друзья. Связи эти, подобно леске, рвутся крайне редко, и если рвутся, то необратимо. Но всё это Вова не считал правдой, так как был трусом и всегда ценил только свою шкуру, не забывая добавлять, что в будущем он ещё себя покажет. Идея о будущих достижениях, была его сильной стороной, как он считал, но на самом деле лишь вбивала в голову манию величия, ломающую жизнь и позволяющую пускать шепчущиеся разговоры за спиной.
Вова смотрел, ничего не делая. Он сжимал в руке табуретку. Бултыхание утопающего заставило Вову панически метаться вдоль берега, не зная, как себя вести. Он глядел, как друг борется с кем-то в воде. Самое страшное, что не было видно никого кроме Стаса. Никаких плавников или хвостов. Вова смотрел как сила, неведомо откуда взявшаяся, тащит друга вглубь. Он шагнул в воду, намочив обувь и носок. Появилось неловкое ощущение брезгливости. Вова почувствовал, как лодыжку обхватило что-то наподобие мокрой верёвки. Через секунду он поскользнулся и упал, потеряв равновесие. Он быстро отполз на берег и с опаской наблюдал, как Стас сопротивляется, высовывая голову, чтоб вдохнуть. Оступившись, Вова ступил в ил, который обхватил ботинок, но шокированный мозг накрутил некие образы, от которых реакция немного ускорилась и позволила выскочить на берег за секунду.
Вова! крикнул Стас, в последний раз показав голову над водой. Он поднимал брызги. Голос показался искажённым, как во время телефонного разговора при плохой связи. Вова наблюдал, как вода накрыла друга. Руки и ноги хаотично мелькали над водой, пытаясь схватится за что-то. Пальцы были растопырены.
Представление прошло шумно. Через минуту всё стихло. Руки перестали мутить воду. На поверхности показался тёмный комок волос, за ними капюшон куртки, похожий на сдутый мяч. Недалеко плавала пачка сигарет, давно выпавшая из кармана, оставив на поверхности белый уголок упаковки. Тело Стаса спокойно поднялось на поверхность, а набравшая воду одежда напоминала надувной плот. Вода успокоилась, единственным напоминанием случившегося служили слабые волны, стукающиеся о берег. Никого вблизи Вова не видел. Никто не трогал тело Стаса, что было странно. Если хищная рыба охотится, она утаскивает жертву на глубину и там поедает. Убивать для удовольствия может только человек.
Дождь начал поливать сильнее, шумно объявляя своё присутствие. Вова отполз в сторону, испачкав руки и колени, опасаясь, что речное существо схватит его. Он лежал на боку и смотрел, словно ожидая, что приятель поднимется и скажет: Это розыгрыш, дружище, не переживай.
Но никто ничего не сказал. Тело Стаса, лицом вниз бездвижно плыло вдоль реки. Края сапог образовали маленькие островки и завершали скрытую под слоем воды фигуру человека. Рыба в ведре возле Вовы оживлённо зашевелилась, ощущая приятную свежесть. В наступившей пассивности Вова слышал удары собственного сердца и монотонный стук дождя.
Небо затянуло тучами, скрыв последние пятна голубого полотна. Вдали сверкнула молния. Вова переводил дыхание, с испугом глядя на медленно плывшее бездыханное тело с вздутой курткой и камуфляжными штанами. Зелёный капюшон погрузился и перестал быть виден. Костяшки пальцев немного торчали над водой. Лишь шум дождя подтвердил, что это реальность. Вова привстал и стоял, ощущая, как промокшая одежда липнет к телу. Левая нога неприятно обдавала прохладой, промокшая и испачканная в речной грязи.
Стас! крикнул Вова, не зная, что делать. Он понимал, что первым делом нужно вытащить тело и откачать. Это единственный способ спасти утопленника. Быстрая реакция и друг будет жив. Действовать нужно сейчас не дожидаясь помощи, иначе будет поздно. Стас снова сможет дышать и будет благодарить за спасение. Возможно не только он, но и его близкие. Можно будет попрекать этим всю жизнь. Вот когда он может проявить себя и показать чего стоит! Мысль о благодарности отдала теплотой по всему телу. Вова вздрогнул, однако в воду идти не хотел. Там было нечто, что утопило друга, а значит, может утопить и его.
Удочка Стаса всплыла в пяти метрах от тела, словно намекая, что тут всё мертво и вошедший в воду будет плыть по течению, как бревно, лишившись подвижности. Если Вова сейчас побежит звонить в скорую, его спросят, почему он не попробовал откачать Стаса. Могут даже обвинить в бездействии. Ведь он ловил рыбу, а рыбак должен знать, как оказывать помощь. Всё-таки вода рядом.
Нет, туда я не полезу. Скажу, что обнаружил тело позже. Это не проблема, я так и сделаю. Я отошёл, а когда пришёл, Стас был мёртв. Да, так я и скажу.
Вова обрадовался подобно ребёнку, исправившему двойку на пятёрку. Груз обязательств медленно соскакивал с плеч, освобождая мысли от негатива. Друг утонул, но Вова чувствовал себя превосходно. Оправданием спокойствию могла служить опасность, подстерегающая в воде. Перед глазами стояли руки и ноги, бьющиеся в агонии. Вова ясно увидел всю картину. Пальцы Стаса сжимались, стараясь ухватить что-то, но ничего не помогло. Его постигла участь Спартанских младенцев, родившихся слабыми. Вова печально посмотрел на плавающее тело и с ужасом оглянулся. Вдруг его кто-то видел, и обвинит в бездействии? Страх вернулся. Он ощутил вину, будто утопил приятеля. Вова огляделся, вокруг никого не было. Серая ткань легла на небо, спрятав свет солнца. Лучи тщетно пытались пробиться сквозь занавес мрака. Вдали громыхало с каждым разом агрессивнее и ближе. Вова утешался тем, что никто его не видел. Он облегчённо вздохнул, бросил подстилку и зашагал к машине, стараясь придумать, что делать. Он не испытывал страха, будто находился в прострации, воспринимая происходящее спокойно и медленно, как во время медитации. В голову пришла идея. Он может попробовать подтащить тело.