Причина обиды, затаившейся между двумя пассажирами старого вагона, заключалась как раз в этом.
Вы не могли бы не выдержал Киран и испепеляющим взглядом пробуравил парму. Чавкающий звук, который тот издавал каждые пять секунд, раздражал неимоверно.
Ну, наконец, улыбнулся Элой и снова причмокнул. Я думал, ты лопнешь.
Вы специально это делаете?
Что?
Звук вот этот издаёте!
Я бы посмотрел, какие ты звуки будешь издавать, когда тебе передний зуб накануне отчитки выдерут, проворчал Элой.
Вот и дали бы отчитку мне вести, раз у вас зуб болит, буркнул Киран. Парма захихикал. Киран посмотрел на него и с трудом удержался от гримасы отвращения. Гнилых зубов во рту у наставника было предостаточно.
Ну, давай, выкладывай.
О чём вы? спросил Киран, пытаясь вдыхать ртом, чтобы не чувствовать запах, источаемый старшим идеологом. Поезд ощутимо тряхнуло, и он стал с воем набирать скорость. Киран расставил ноги, чтобы случайно не свалиться.
Ты явно хочешь мне что-то сказать. Разрешаю, Элой снова причмокнул.
Киран смерил парму брезгливым взглядом и отвернулся.
Люблю смирных, ухмыльнулся парма.
Вы даже не пытались, это не отчитка была, а объявление! выпалил юноша, не в силах более терпеть пренебрежительный тон Элоя. При том производстве было много старых далет, для них самые сложные техники внушения. Я ведь их изучал. Почему вы не позволяете мне их освоить? На ваших далетах отрабатывать нельзя, ладно, их могу испортить но там было пять тысяч человек на списание, мне хватило бы пары штук.
Семь шестьсот, поправил Элой.
Почему не сделать настоящую отчитку? отмахнулся Киран. Посмотреть их мысли, настрой, оценить верность Городу, увидеть нарушения директив, кастовых законов. Через эсску или локально. Идеолог может досмотреть мысли любого.
А зачем? бросил Элой, вновь с видимым неудовольствием касаясь ранки языком.
Так инструкции! задохнулся в возмущении Киран. И вы вы должны меня учить!
Таби не учат, за ними присматривают. Твое дело архив.
Кирана снова назвали бесполезным просто из-за факта рождения в таби.
Каждый кастовик, которого выбирали на должность Приора или Советника Приора, получал статус «стаби». Это значило, что человек переходит в надкасту, на него перестают действовать ограничения кастового закона, и ему полагается обеспечение в неограниченном объеме. Город признавал их наиболее полезными гражданами и заботился о том, чтобы стаби ни в чём не нуждались. А ещё им разрешалось иметь «семьи»: заключать устаревшую форму сцепки «брак». Эта умирающая традиция поддерживалась только парой чистокровных семей: среди пустынников редко возникало желание воспитывать детей. Но стаби могли не сдавать детей в централизованную систему воспитания. Таких детей называли «таби»: они во всём зависели от своего родителя-высшего, жили по его желанию и для его развлечения. Как правило, им не давали знаний и профессии, ведь приносить пользу не их задача. Они были игрушкой, обеспечивали стаби отдых и умирали вместе с ним или раньше, если стали обузой.
Но не все таби были бесполезны. Киран знал примеры, когда таби переходили в касту и начинали приносить пользу Городу. Но после введения селекционных программ размножения и строгих систем отбора детей в Питомник, рожденные в браках таби уступали кастовикам и по уму, и по здоровью. Таби, добившиеся перехода в высокую касту, стали исключением. Но это не значило, что таких таби не существует. Киран причислял себя к последним он получил знания идеолога и теперь осваивал профессию, чтобы приносить пользу. Он хотел стать алфаром и добиться таких же высот, как отец. Он истово верил, что у него получится. А Элой как раз должен был ему в этом помогать.
Но парма по инерции считал его бездельником, который присосался к статусу высшего, и совсем не хотел его обучать. В этом парень находил противоречие. Уж если Элоя так раздражает, что у «бесполезного» Кирана доступ ко всем благам высших, не правильнее ли дать ему отработать? Не логичнее ли помочь стать полезным? Обучить, показать, загрузить работой. Тем более парень сам хочет быть полезным. Элой, каким бы мерзким не был, обладал огромным практическим опытом. Хотя за пять лет безделья в приграничном секторе мог растерять всё, в том числе рассудок уже дряхлые кресла ворует.
Но парма по инерции считал его бездельником, который присосался к статусу высшего, и совсем не хотел его обучать. В этом парень находил противоречие. Уж если Элоя так раздражает, что у «бесполезного» Кирана доступ ко всем благам высших, не правильнее ли дать ему отработать? Не логичнее ли помочь стать полезным? Обучить, показать, загрузить работой. Тем более парень сам хочет быть полезным. Элой, каким бы мерзким не был, обладал огромным практическим опытом. Хотя за пять лет безделья в приграничном секторе мог растерять всё, в том числе рассудок уже дряхлые кресла ворует.
Парма Хайна меня учил, веско сказал Киран.
Ты тоже сидел у него в архивах, парировал Элой.
Да запнулся парень, пытаясь быстро придумать контраргументы, потому что подход пармы Хайны к его обучению был схожим. Пришлось врать. Но он показывал мне техники внушения, мы с ним разбирали декодировки касты далет. Он учил меня
Если тебе так с ним нравилось, почему тебя сюда скинули? А? Элой подался вперед и впился в Кирана злым взглядом. Парня обдало волной прогорклой вони. Что ты здесь ищешь?
Что? отшатнулся Киран. Он растерялся от такого резкого перехода.
Зачем ты лазишь по моим учётам, стервец?
Я идеолог и это моя работа, попытался возмутиться Киран.
Нет, твоя работа архив. А ты копаешься в моих учётах и всё время ищешь одно и то же: высокий мужчина, двадцать восемь лет, декодирован четыре месяца назад, голубые глаза, рыжие волосы. Кто это?
Я не понимаю, о чём вы, севшим голосом сказал Киран. Тот факт, что Элой заметил запросы, стал для юноши неприятным открытием.
Это Хайна тебя надоумил?
Не понимаю, о чём вы, упрямо повторил Киран, отводя глаза.
Не понимаешь во что лезешь. Сиди и разбирай архив. Ещё раз замечу, что шаришься в учётах доложу кому следует. Понял меня?
Понятия не имею, о чём вы, процедил Киран.
Понимать не обязательно, а вот делать как я сказал да. Чтобы больше не занимался глупостями, понял? Элой откинулся на спинку кресла и пятерней зачесал назад редкие сальные волосы. Повышу тебе норму выработки в архиве. Это шанс приносить в два раза больше пользы. Всё во славу Города. И возьми респиратор.
Киран, придавленный подозрениями Элоя, в полемику вступать не стал. Это было так же бесполезно, как и разбор архива. Делать в этом секторе решительно нечего. Держало его только одно, а точнее один: высокий мужчина, двадцать восемь лет, декодирован четыре месяца назад, с голубыми глазами и рыжими волосами. Киран почти его нашел.
Сектор ноль-восемь-эс, к которому четыре недели назад Киран был прикреплен младшим идеологом, располагался на юго-восточной границе Города. Справа он граничил с обветшалым ноль-восемь-а, снизу с полузаброшенным ноль-восемь-я, а слева с законсервированным несколько часов назад ноль-восемь-э. Последний формально присоединили к эс и он стал головной болью Элоя, который теперь должен был следить, чтобы дикие торнеги не растащили остатки заводского имущества. Но даже с учётом этих территорий сектор пармы был катастрофически мал и ущербен. Городских заводов здесь не было, только производства для собственных нужд вроде таропомывочных и швейных цехов. Где-то на границе располагалась сеть выработанных пещер с падучим грибом, который периодически ощипывали. Это давало примерно полвагона сырья в неделю, что не закрывало даже дневной потребности сектора в еде. А в одном из новых ангаров, что виднелись из стольни, развернули полевой крематорий, в котором уничтожали тела торнегов из приграничных поселений. Такое соседство давало более-менее стабильное расписание монорельса в буферную зону крематорские постоянно что-то возили к своему основному заводу.
При секторе по учётам числилось три тысячи пятьсот шесть низших кастовиков далет, бо́льшая часть которых не была задействована в постоянных работах. Казалось, что непременно должен воцариться хаос: воображение рисовало полторы тысячи голодных далет, штурмующих стольню с требованием дать работу. Но когда дошло до раздачи нарядов, на маленькой площадке у бараков Киран с трудом насчитал полсотни желающих. Куда делись остальные? Трудно поверить, но они ушли за границу, к торнегам. Это стало одним из шокирующих открытий, которые Киран сделал в Воратуме не торнеги ломились в Город, а городские уходили на спорные территории. Он-то представлял, что огромные полчища примитивных дикарей штурмуют городские границы с требованиями еды и работы. А оказалось, что низшие кастовики идут к торнегам за едой.