Ведь Х же помнит, как начинал этот самый чмошный Y: торговал сосательными конфетками теми, что на палочке под названием «чупа-чупс» и тайваньскими презервативами.
А теперь поди ж ты! и мандат депутатский у Y-ка покруче, чем у Х-а, и автомобильный парк у него вмещает и новейшие и наистарейшие экземпляры марок самых престижных производителей, и главное! особняк-то у У-ка неизмеримо помпезнее, чем у нашего разнесчастного Х-а.
И унитазы-биде-писсуары там не просто позолоченные, как у Х-а, а из чистого червонного золота, еще и с бриллиантовыми монограммами, вензелями и благоприобретенным со скидкой, фамильным гербом.
Естественно, самого Y-ка.
Поди, угонись за ним!
Можно, конечно, поднапрячься, поднатужиться, и возвести себе нечто подобное, но пока Х будет непосильным трудом возводить это, Y-то угораздится отчебучить нечто, что будет явно похлеще прежнего: вот в чем беда-то!
А вовсе не в биде, инкрустированном бриллиантами, изумрудами, рубинами и сапфирами.
Может быть, Y компьютерный гений?
Или выдающийся ученый, удостоившийся Нобелевской премии?
Или изобретатель на манер Эдисона?
Или гений менеджмента-маркетинга? Как Стив Джобс или Акио Морита?
Ничего подобного!
Все по отработанной «схеме»: на что глазенки свои завидущие положил, то ручонками своими загребущими и отжал. Подключив «решал».
Но «решала»-то решают по-панско-пацански не для всех!
Просто Yоказался в нужное время в нужном месте.
И оказал там нужную услугу.
Нужному Человеку.
Или же предоставил Ему нужное удовольствие.
Скорее всего, неоднократно.
Везет же некоторым!
Ну почему этот Нужный Человек встретился именно Y-ку, а не Х-у?!
Уж Х-то постарался бы!
Вовсю.
Но, увы, для Х-а счастливчиком оказался не Х, а Y.
«Ага!», что в переводе на древнегреческий означает: «Эврика!».
Именно это воскликнете Вы, как только догадаетесь: счастлив не Х, а Y!
И вновь ошибетесь.
Поскольку Y-ку тоже кое-кто жутко мешает быть счастливым.
Кто?
Совершенно верно!
Вы догадались!
Y-ку мешает быть счастливым Z!
Cо всеми принадлежащими ему прибамбасами и причандалами.
Вроде яхты.
На носу которой скульптурная золотая русалка.
А на корме живая Дженнифер Лопес.
Во всяком случае, дива, удивительно похожая на нее.
Местами.
Вы такое видали?
И не увидите, ведь Вас же не приглашали на такую яхту, не правда ли?
А без приглашения Вас на нее не пустят.
Даже приблизиться к ней не дадут.
И не мечтайте.
И не завидуйте.
Ведь зависть по словам Плутарха есть несчастье от счастья другого.
Зависть не имеет границ.
Ни в пространстве.
Ни во времени.
Ни в условиях.
Ни в обстоятельствах.
«Невыносимой мукою томим
Тот, кто во всем завидует другим.
Всю жизнь тоской и злобою дыша,
Затянута узлом его душа».
Это стихи Джами Нуриддана Абдурахмана ибн Ахмада (XV-й век, это уже нашей эры).
Лучшие из лучших умов Старого Света с неистощимым энтузиазмом и со вдохновенным упоением драли Зависть, как сидорову козу, превращая ее в козла отпущения.
Всех иных грехов, производных от Зависти.
Не осталась в стороне от этого благонамеренного занятия и народная мудрость.
Достаточно вспомнить, хотя бы, известную притчу о том завистнике, который попросил у Бога, чтобы Он лишил завистливого бедолагу одного его, бедолагинова глаза, только для того, чтобы сосед бедолаги остался без обоих.
Или же всем известное пожелание, адресованное завистником корове соседа.
Все ее обличают, естественно, Зависть, а не соседскую корову.
Все по ее поводу негодуют.
А она по-прежнему произрастает.
И более того процветает.
Такая невиданная живучесть, произрастаемость и процветаемость «сидоровой козы» Зависти объясняется очень просто: «коза»-то ряженая!
Рядится она в благопристойный древнеэлладский пеплос или не менее благообразный древнеримский пеплум.
Выдавая себя за преисполненную всяческого благородства Справедливость.
Тем же занимался с неизбывным энтузиазмом и поправкой на свои гендерные и маскулинные особенности антигерой «Собачьего сердца», бывший помойный пес Шарик, глубокомысленно изрекающий «абсолютный рецепт» всеобщей Справедливости: «Отнять и разделить!».
Что разделить?
Между Шариковым, Швондером и иже с ними?
Комнаты профессора Преображенского? В которых он не только спит, столуется, но и принимает пациентов, и, при необходимости, их оперирует?
И что самое горькое в «лекарстве», прописываемом сим «рецептом», так это то, что оно, как никакое другое, востребуемо.
И требуемо.
Настойчиво.
Остервенело.
Осатанело.
Большинством.
Завидующим.
Всем, у кого больше.
Чего-то желаемого или жаждимого.
Но особенно завидуют абсолютному меньшинству.
Тому, которое не завидует.
Никому.
Есть ли смысл быть несчастным оттого, что кто-то счастлив?
Не отвечайте: не надо.
Как только человек отдает себя в липкие лапы Зависти, он обречен.
Быть навсегда несчастным.
Ведь сколько бы ни было у человека: золота-серебра (платины-палладия), алмазов-бриллиантов (сапфиров, рубинов, изумрудов), движимости-недвижимости, всегда найдется тот, у кого всего этого больше.
Не бывает «белой зависти».
Зависть всегда черная.
Опустошающая душу.
Как космическая «черная дыра» окружающее ее пространство.
Зависть, как червь-паразит, гложет.
Только не тело, а душу.
Оставляя от нее одни жалкие ошметки.
Скукожившиеся до сгустков неуемной злобы.
Направленной как на тех, кому завидуют, особенно на тех, кто не завидует никому.
Жак Калло. Офорт «Зависть». Из цикла «Семь смертных грехов» (1619 г.).
Последних, увы, немного.
И они-то, как раз, не среди тех, у кого много: драгоценностей, движимости-недвижимости, и прочей всякой всячины.
Но именно среди них-то тех, кто никому не завидует и есть по-настоящему счастливые люди.
Не хотите быть несчастным?
В таком случае не завидуйте.
Никому.
Ни в чем.
Печальное, жалкое, убогое и унылое это зрелище: желавший всем сердцем избавиться и так и не избавившийся от Зависти.
Своей.
По отношению к другому.
Да, действительно, самому избавиться от своей зависти трудно.
Однако трудность отнюдь не означает невозможности.
Во всяком случае, есть смысл постараться, иначе токсин зависти будет неотвратимо и неумолимо разъедать и разлагать душу завидующего, как бактерии сифилиса тело сифилитика.
Еще труднее избавиться от чужой зависти по отношению к себе.
Не избавляться приходится от нее, а преодолевать ее.
Преодоление же зависти по отношению к себе ничуть не менее достойно уважения и восхищения, чем избавление от своей зависти по отношению к другим.
Дразнить людей своими достоинствами, успехами и достижениями, а, тем более, кичиться и хвастаться ими, провоцируя других на зависть по отношению к себе, по меньшей мере, тщеславно: тщетно добиваться славы таким тще-душным способом.
Ведь Ваши достоинства никуда от вас не денутся, если даже их не выставлять привселюдно напоказ.
Как сказано в древнеиндийской «Дхарме» (VІІІ-й век до н. э.), «ничтожен тот, кто любит говорить о своих достоинствах и о чужих недостатках».
Бывают люди, изо всех сил стремящиеся обелить свою зависть.
Всегда черную.
То, что в обиходе принято называть «белой завистью», на самом деле представляет собой нечто иное, нежели какая бы то ни было зависть.
Это «нечто» есть стремление доказать.
Миру.
И себе.
В первую очередь.
Свою не/пустопорожность.
Свою не/ничтожность.
Свою само/ценность.
Свою само/достаточность.
Cвою значимость.
Доказать.
Своими мыслями.
Своими словами, сопряженными со своими мыслями.
Своими действиями, согласующимися со своими мыслями и со своими словами.
Доказать, как говорил Марк Аврелий, что если кто-то может что-то, то сие отнюдь не означает, что этого что-то не могу я.
Этого, а, может быть, и лучшего.
В таком «доказательстве от противного» нет места Зависти.
Как «несчастью от счастья другого».