Ну что ж. Добро пожаловать на борт. Произнёс, вставая, майор. Полагаю, у НАС есть пара тройка месяцев на подготовку. Далее действуем по плану «Шторм». Все свободны. Приступить к выполнению.
Бойцы повскакивали с мест и вытянулись по стойке «смирно».
Спасибо, мужики. Проговорил майор, повернув голову, и вышел из комнаты.
На минуту повисла тишина и все четверо посмотрели друг другу в глаза. Грей молча протянул руку вперёд перед собой, Сирота тут же накрыл её своей. Яр сделал шаг вперёд и протянул свою. Тумба застыл на миг, потом сгрёб всё в свою огромную ладонищу и с хрустом сжал. На лицах скользнули улыбки.
Четыре мушкетёра! Заявил Сирота. К бою!
Все засмеялись.
А чё за план то такой, да ещё и с романтическим названием «Шторм»?
Охх, лучше б тебе не спрашивать. Проговорил Грей с зубастой ухмылкой.
Ща прозреешь. Прогудел Тумба.
Четверо будущих неразлучных друзей уверенно двинулись к выходу.
2. АДАПТАЦИЯ
Начались суровые будни армейского быта. Вновь прибывшее пополнение быстро разделили на две команды. Одна влилась в подразделения внутренней службы базы, другая была направлена в Центр Подготовки Спецназа. Первый месяц был более труден, чем можно было себе представить. Прежде всего, Яра и Сироту поместили в отдельную казарму, где находилось ещё два десятка бойцов со своими командирами и своим расписанием занятий и тренировок. С сослуживцами им почти не приходилось общаться все были заняты своим распорядком дня. В первые две недели день и ночь проходили марш-броски, силовые занятия на тренажёрах и спорт снарядах. Спать иногда удавалось всего лишь несколько часов. Сон был тяжёл, тревожен и почти всегда не продолжителен. Физическая нагрузка была неимоверная. В первый же день провели комплексную вакцинацию и получили целый спектр разнообразнейших прививок. Почти 24 часа в сутки проходили в постоянных тренировках на выносливость. Качалка в спорткомплексе никогда не пустовала. В прочем, весь личный состав базы, включая и большинство офицерского состава, соблюдал режим адаптации к нагрузкам. У каждого оперативника был свой график занятий и тренировок. Питание было сбалансировано и очень даже неплохо на вкус. За этим довольно строго следила тыловая служба в паре с медсанчастью. Уже через пару месяцев Яр, как и Сирота, успели даже слегка округлиться. Рядовой Сирота даже стал слегка походить на уменьшенную копию ефрейтора Глушака. Мышечная масса росла и крепла. Усталость от постоянных физических нагрузок вскоре переросла в лёгкую бодрость и даже эйфорию. Новобранцы успели хорошо ознакомиться с расположением и устройством всей базы. Позже Сирота даже успел обзавестись различными знакомствами. С его характером он легко сходился с людьми, находя подход почти к каждому, с кем общался. Иногда он вздыхал о темноглазой красавице сержанте, но общаться с ней из-за отсутствия времени, да и возможности, у него не получалось. А вот ей иногда даже удавалось тайно следить за его успехами сержант Ирина Горина входила в группу военных учёных аналитиков (военнсталов), разрабатывавших и курировавших его становления как военной машины, универсального солдата. Спустя пару месяцев силовых тренировок и стрельбы на полигоне, из различного и, к слову, обширнейшего арсенала вооружения, оба теперь уже настоящих друга, виртуозно поражали цели и находили решения в сложных тактических обстановках, которые «заботливо «создавал на полигоне всем десантникам прапорщик Владимир Хорошун, со своей командой специалистов, в тесном сотрудничестве с научниками. Помощь и поддержку Ярославу Рудику с Дмитрием Сиротой всегда оказывали бывшие всегда рядом сержант Сергей Кугно и ефрейтор Иван Глушак. Грей с Тумбой очень переживали и поддерживали своих вновь обретённых друзей. Все четверо сдружились и составляли единую команду, действовавшую уверено, слажено и оперативно. Майор Кугно, как и многие другие оперативные офицеры, также проводил свой комплекс тренировок, составленный лично для него в Центре Подготовки Спецназа базы. Нередко вся команда проводила совместные действия на полигоне под руководством и наблюдением командования базы и специального штата научных сотрудников. Отдельные занятия с личным составом проводились исключительно учёными и техниками. Не малую часть времени было уделено психическому и психологическому воздействию и противодействию. Яр просмотрел великое множество документальных и обучающих фильмов о Зоне Отчуждения, её возникновению и развитию. Особенно его заинтересовала информация об «артефактах». Эти, почти волшебные порождения аномальных сил обладали, по истине, уникальными свойствами и являлись объектами пристального изучения учёными умами всего Мира! Среди которых было немало лауреатов всевозможных премий, людей с мировым именем и признанным авторитетом в научных кругах! Воочию увидеть артефакты Яру не довелось. Их хранили и исследовали в подземных лабораториях Центра, находящихся глубоко под землёй под «палаточным городком», в котором проживал, в основном, технический персонал, обслуживающий научников. Сами же учёные редко появлялись в расположении базы. Да в этом, собственно, и не было никакой необходимости всё что нужно, сразу доставлялось непосредственно в подземный городок Центра Исследований различными спецслужбами. Секретность проводимых там работ была наивысшей степени. Поэтому действующая охранная система не имела аналогов и дублировалась сразу несколькими контурами защиты. Кроме того, проводился неусыпный контроль со стороны радиолокационных подразделений и сводных Военно Воздушных Сил. Ознакомиться с любой информацией можно было, исключительно, имея определённый уровень допуска. Время-от-времени базу посещали различные комиссии и группы учёных из разных стран-сателлитов. Предпринимались беспрецедентные меры предосторожности с целью не допустить утечки любой информации о происходящих в Зоне процессах.
Из предоставленных материалов Ярослав узнал, что после самой первой катастрофы в 1986 ом экосистема Зоны Отчуждения ЧАЭС стала стремительно меняться, развиваясь по какому-то одной ей известному плану. После второго уже катаклизма, в 1999 ом, этот процесс вообще совершил необычайный рывок вперёд. Вдобавок ко всему всю «ЗО «накрыло некое силовое энергетическое поле, неизвестной природы и происхождения, сильно влияющее буквально на всё в её пределах. Удивительным был тот факт, что радиотелеметрическая связь осуществлялась без малейших проблем повсеместно, хотя и на ограниченное расстояние. Однако спутниковый мониторинг с орбиты планеты был, в силу разных причин, почти невозможен. Установилась однообразная погода, круглый год в Зоне Отчуждения властвовала осень. Спустя какое-то время в Зоне Отчуждения стало стабильно наблюдаться ошеломляющее явление, именуемое «ВЫБРОСом». По своей сути это можно было назвать неким энергетическим штормом. Частота и продолжительность его постоянно менялась. Учёным, однако, удалось научиться его прогнозировать. Эпицентр Выброса всегда находился в самом сердце Зоны Отчуждения на ЧАЭС. Что именно происходит в момент Выброса достоверно не известно аппаратура либо отказывала, либо уничтожалась, а живых свидетелей никогда не было. Животные, растения и некоторые виды насекомых каким-то непостижимым образом выживали, а вот любой человек либо погибал, либо быстро становился так называемым «зомби « существом агрессивным и кровожадным, с зачаточными признаками сознания и примитивными рефлексами. Личность полностью стиралась, имелись первобытные инстинкты и неуёмная жажда к плоти и крови от любого живого организма. Все существующие меры защиты от трансформации человека в «зомби «были неэффективны. К тому же в теле «зомби «запускались процессы быстрого старения тканей и их разложение. По сути это были полуживые мертвецы страшные, агрессивные, беспощадные, да к тому же ещё и вооружённые. В самой Зоне Отчуждения присутствовали и другие биологические формы, многие из которых были малоизучены. Были также и такие, о которых имелось весьма смутное представление, а то даже и вовсе отсутствовала любая информация. Всё это и было ещё одним из факторов негласного лояльного отношения властей к сталкерству. Ибо именно бродяги Зоны помогали науке познавать опасные тайны чуждого мира ЧЗО.
Яр понимал, что майор Кугно готовился сам и готовил свою команду для невероятно важной и смертельно опасной миссии в глубине Зоны Отчуждения. Через сто дней десантники были уже теоретически готовы к самостоятельному выходу в Зону Отчуждения Чернобыльской Атомной Электростанции. Но что стоит теория без практики предстояло выяснить уже совсем скоро
Ярослав Рудик сидел на прежнем месте у окна. Рядом старательно переворачивал толстую папку бумаг сержант Грей. Лицо его было серьёзным. Он внимательно читал строку за строкой, от чего лоб его хмурился всё больше и больше. За спиной, на соседней парте, подобно старинному паровозу, пыхтел над грудой книг и папок с отчётами Тумба. Он возвышался горой над всеми сидящими в аудитории. Рядом с ним сидел, откинувшись на спинку кресла и заложив руки за голову, Дмитрий Сирота. Он, вперив взгляд в потолок, задумчиво жевал спичку. Тумба повернул к нему лицо и смерил того взглядом:
Слы! Не сачкуй, двоечник, а то получишь «неуд « мамка заругает. Миролюбиво прогудел гигант. А может и попа встретится с папиным ремнём. Негоже родителей расстраивать своей безалаберностью.
По классу прошёлся лёгкий смешок. Бойцы давно прониклись симпатией к этой неразлучной и очень контрастной паре. Их диалоги между собой всегда проходили в полушутливой форме и вызывали позитивные чувства у окружающих.
Сирота повернул к нему голову и тихо произнёс:
Сирота я, и по фамилии и по статусу, с рождения. В глазах Дмитрия мелькнула тоска. В детдоме были друзья, потом в интернате, училище и на заводе, семьи никогда не было, да и родителей я не помню.
Тумба с грохотом развернулся к нему всем телом, несколько секунд смотрел тому в глаза и медленно, размеренно произнёс:
И чё, терь? Зато щас, и навсегда, у тебя есть брат. Я! Запомни, чудик, я никому не дам тебя в обиду и никогда не брошу. Вкурил?! Глаза Глушака излучали тепло и доброту.
Сирота улыбнулся и часто закивал головой.
Тумба снова развернулся вместе с креслом к столу, и слегка повернув голову к нему прогудел: