Солдаты коротали время кто как. Дневные тренировки, обязательные работы закончились. Кто отдыхал, лёжа в палатках; кто занимался мелкими обиходными делами: подправлял свои доспехи, чинил одежду или обувь, брился, искал что-то в своих вещах. Некоторые играли в кости, многие просто болтали друг с другом, смеялись, отпуская нецеремонные армейские шутки. Всё ждали скорого ужина, лёгкий запах кипящей каши и жареного мяса доносился от кухонных навесов. Там стояли печи для котлов и сковород, вокруг них священнодействовали приготовители ужина от контурбениев. Ими привычно руководил главный повар.
Авдий дружески кивал своим легионерам, они охотно приветствовали его. Отрывались от своих дел, подтягивались, но не вскакивали в показном подобострастье. Он этого не любил. Он понимал их, они понимали его. Авдий Паулин был хорошим командиром. Его центурия считалась одной из лучших в легионе. Симеон Лей ценил его, несмотря на молодость и не слишком покладистый характер.
Тридцать лет для центуриона не много. Но и не так уж мало, чтобы себя проявить.
Тридцать и десяток из них он в походах, вдали от Рима. Лучшие годы жизни. Или не лучшие?
Как всё сложилось с ним?
Миг вспомненного. Прилетел-улетелпока Авдий неторопливо шагал от лагеря к пыльному побережью, где маячили в ожиданьи двое солдат.
* * *В миге порой отсвечиваются годы.
Как далёк, как не похож на него тот бледный худощавый юнец с восточной окраины Рима, где жил плебос среднего достатка, в основном, ремесленники, врачеватели, лавочники-торговцы!..
Его отец владелец небольшой, но известной гончарной мастерской: он подобрал умелых и радивых работников, способных изготовлять очень красивую посуду, керамические статуэтки, настенные лепные украшения. Сам он был отменным гончаром и глазуровщиком, с особенным изяществом расписывал глиняные поделки, применял красные, жёлтые, синие лаки, цветное стекло большую редкость по тому времени. Эти изделия стоили дорого и раскупались охотно, в том числе, и для богатых, прославленных домов патрициев: всадников и нобилей.
И однажды в его лавку зашла стройная нарядная девушка Люсия из родовитого дома Катонов, чтобы взглянуть на свежеизготовленные расписные кубки к праздничным церемониям. Помимо кубков, она взглянула и на рослого темноглазого улыбчивого хозяина Сида Паулина. Слишком пристально взглянула, и он на неё взглянул И вскоре, вопреки недовольству знатных родителей и родственников, она стала женой безродного, хотя и не бедного, гончара, обладателя белозубой улыбки, а следом и матерью родившегося Авдия.
И жили они втроём счастливо и улыбчиво, и всё было хорошо, если не считать прохладного отношения к их маленькой семье большой и надменной семьи Катонов. Они и не считали. Эта мелочь не могла покачнуть их простого спокойного лада.
Но однажды привычная улыбка навсегда исчезла с отцовского лица. Умерла от сердечного недуга любимая жена.
На похоронах отец с сыном стояли в стороне от многочисленнного семейства Катонов. К ним подошли её родители. Обменялись холодными соболезнованиями.
Около них задержался её старший брат сенатор Луций Катон крупный носатый здоровяк, в белой тоге с пурпурной отзолоченной каймой. Он окинул цепким взглядом юного Авдия, положил мощную ладонь ему на плечо.
Парень, что надо, громыхнул он. Думаю, что взял лучшее у матери и у отца. Я в людях не ошибаюсь. Предлагаю военную карьеру. А там поглядим. Школа легионеров Свила Магнуса. Сильнейшая в Риме и в Италии. Подходит?
Так началась для Авдия другая жизнь резкая, безжалостная. Почти без улыбок. Он быстро принял её и отвык от всего прежнего.
Через три года, отправляясь на восток в звании декана контурбения (восьмёрки пехотинцев) с легионом всадника Симеона Лея, он посетил своего строгого дядю.
Ты оправдываешь мои предвиденья, одобрительно сказал сенатор. Отзывы о тебе хороши. Тебя ждёт блестящее будущее. Наверное, мы ещё встретимся. Вдалеке от Рима. Возможно, по особенным обстоятельствам.
Каким таким особенным? удивился бравый легионер.
Ещё не знаю. Что явит судьба. А ты ни в чём не сомневайся. Меньше всего в себе. Всё будет, как должно быть. Есть вершители судеб, они всегда правы. Великий Рим всегда прав. В этом его могущество. И твой смысл. Проникнись.
Очень понравилось молодому Авдию насчёт правоты. Рим всегда прав какие могут быть сомненья!
Очень понравилось молодому Авдию насчёт правоты. Рим всегда прав какие могут быть сомненья!
Это была их прошлая встреча.
А теперешняя, по прошествии десяти лет, скоро состоится здесь, в Египте. Вот только теперь не всё так бессомненно в нём.
Отнюдь не минувшее десятилетие раскачало незыблемые основы. Одна лишь последняя неделя
До Египта он побывал в Сирии, Иудее, Самарии, Парфии, Македонии, Греции
Парфянская война отмерилась ему полной мерой.
Два похода в составе войска консула-суффента Вентидия Баса полководца решительного, хитроумного и удачливого. Тяжёлое сраженье, трудная победа в горах у хребта Амаир. Большая битва при Гиндаре, где была разгромлена армия царевича Пакара, а сам он был убит.
Качающаяся, хрупкая грань между жизнью и смертью. Очарованье опасности. Ярость, сверхвозможное напряженье сил. Чувство неразделимости с боевыми товарищами, которые прикрывают тебя от гибели, чтобы ты прикрывал их. Неистовый восторг победителей
Злая военная наука: Авдий проходил её подробно и прилежно, скрепляя познанное чужой и собственной кровью.
Двумя годами позже третий парфянский поход, возглавленный самим триумвиром Марком Антонием. Высокие титулы и самоуверенность не заменили ему полководческого уменья. Поход бесславно провалился, столица Мидии Франсин не была взята. Парфяне захватили продовольственный обоз. Войско осталось без провизии, в горах, посреди зимы. С большими потерями от холода, голода, от внезапных вражеских нападений, римляне вернулись назад. То была другая, тёмная, отчаянная ступень военной науки для Авдия.
Он прошёл и третью, ещё более нелепую её ступень войну римлян против римлян. Триумвир Гай Октавиан против бывшего соратника, бывшего триумвира, сделавшегося врагом государства, Марка Антония.
Благодаренье богам до большого сухопутного сраженья не дошло. Но было противостояние двух армий в Греции на берегу Амброксийского залива. Был морской бой у мыса Акций. Когда египетские корабли царицы Клеопатры внезапно повернули назад, на юг. Когда Марк Антоний бросил свои войска и, невесть зачем, поспешил в Александрию. Даже преданные ему легионы перешли на сторону Гая Октавиана.
Странные, неизбежные выверты войны: жизни тысяч простых солдат нередко зависят от вздорных прихотей сильных мира сего.
А потом Египет, Александрия. Смерть Антония и Клеопатры, казнь её сына-наследника Цезариона.
Октавиан единственный властитель на всём огромном пространстве державы.
Отбывая в Рим, он оставил своему назначенному префекту Египта Корнелию Галлу три легиона. Два разместились в Александрии, а третий, под командованием Симеона Лея в провинциальном Датнионе.
Прошло довольно скучных два года. Серьёзных военных действий не было. Корнелий Галл с александрийским войском спускался по Нилу, наводил порядок в неспокойных городах: Мемфисе, Гизе, Луксоре
Третий легион оставался на прежнем месте. Его конные турмы иногда участвовали в небольших боях с приходящими из пустыни через южную границу отрядами всадников-нумидийцев воинственными, но разрозненными и бестолковыми. Нумидийцы испокон века совершали на лошадях и верблюдах набеги на Египет, грабили селенья, убивали жителей, многих уводили с собой в пустыню. С появленьем римлян, их нахальство поубавилось, вылазки стали редкими и осторожными.
Авдий к тому времени стал командиром центурии; отменной центурии, которой поручались важные и трудновыполнимые задания.
Был ли таковым последний приказ легата? Странный приказ. Второй центурии, усиленной двадцатью всадниками, надлежало добраться одинокого селенья на морском берегу, разбить там надёжный лагерь и взять под строжайшую охрану маленькую финиковую рощу в ложбине между холмами. Обеспечить, чтобы никто из посторонних не проник туда. А если кто вдруг появится там
* * *Вы, господин, как знали. В самое время пришли.
Авдий на голом прибрежном пустыре, перед ним его часовые.
Что?
Во-он, взгляните. Похоже, наши гости.
Дальний изгиб дорожной колеи, едва различимый на бледно-бурой возвышенности у горизонта. Лёгкое пыльное облачко. Медленно подвигающиеся фигурки лошадей-всадников.
Наконец-то!.. смутно вздохнул центурион.
II
Перед спуском в ложбину они остановились. Луций Катон ещё раз с интересом оглядел окрестности: синеющее вдалеке вечернее море, светлую полосу побережного песка; грустные глинянные сельские домики, словно льнущие поближе друг к другу в долгой серой боязни. Выволоченные на берег, от шальной волны, рыбацкие лодки, похожие издали на чечевичные скорлупки Совсем рядом, на холме, лагерь центурии острые частые колья из земляного вала. Площадка часового на столбах, часовой прилежно смотрит им вслед.