Да, мессир, но расстояние слишком велико
Ну что ж, тогда нам следует подойти поближе.
Да, но нас же заметят!
Нас никто не заметит! Неужели ты ещё этого не понял?!
Но он то нас заметит, мессир!
Пускай! Он уже ничего не сможет предпринять!
Семеро, плавно скользя над самой поверхностью земли (а, может, и, касаясь её, кто знает) направляются прямо к, сидящему на лошади, молодому Дебриану. Ничего вокруг не замечая и почти ничего не соображая от волнения, молодой граф (точнее, виконт) творит молитву.
Пресвятая дева Мария, шепчут его дрожащие губы. Помоги мне одолеть этого громилу! Даже нет, сделай так, чтобы он не слишком сильно меня покалечил! Если я всё же останусь жив, пресвятая дева Мария, я поставлю в твою честь сто толстых свечек, а если я всё же одолею его, тогда я я тогда дам обет целибата и стану смиренным послушником любого нищенствующего монашеского ордена, того, на который ты мне укажешь, о, благословенная дева Мария!
Трубит рог и молодой Дебриан, опустив забрало и выставив перед собой копьё, обречённо скачет навстречу противнику. Семеро, вытянувшись в ряд, скользят вслед за ним.
Сэр Гамильтон, а точнее, Слуга в его теле, тоже несётся навстречу Дебриану, выставив перед собой копьё. Вдруг, сквозь щели забрала он замечает зловещую семёрку, стремительно приближающуюся с вытянутыми перед собой руками.
О, нет!
Семеро ярких зелёных лучей ударяют ему прямо в глаза и Слуга, вылетев из тела господина, описывает в воздухе широкую дугу и тяжело шлёпается на траву.
О, нет! шепчет он со стоном. Только не это!
Но, увы, произошло именно это. Сэр Гамильтон, внезапно очнувшийся и обнаруживший себя в седле, словно ополоумел. Он заорал что-то визгливым, срывающимся голосом, выронил копьё со щитом и, уцепившись обеими руками в лошадиную гриву, попытался просто удержаться в седле. Возможно, ему это и удалось бы, если бы не копье Дебриана
О, нет! в третий раз прошептал Слуга, в отчаянии закрывая глаза.
Грузное тело сэра Гамильтона, пробкой вылетев из седла, с грохотом входит в соприкосновение с землёй. А молодой сэр Дебриан разворачивает лошадь и, подняв забрало, изумлённо смотрит на неподвижное тело грозного своего противника. Он словно всё ещё не в силах поверить в блистательную свою победу.
Победу в этом поединке одержал славный сэр Дебриан! торжественно провозглашает герольд. Поприветствуем же нового победителя!
Подбегают несколько служек, и за ноги тащат сэра Гамильтона к его палатке. Вид этого впечатляющего зрелища наконец-таки заставляет Дебриана поверить, что всё это не сон, и он действительно победил грозного сэра Гамильтона.
Я победил! неистово орёт он, потрясая копьём. Папа, я его победил!
Победитель медленно едет вдоль трибун, на которых буквально сходят с ума от восторга множество симпатичных девушек и молодых женщин. Они бросают победителю цветы, одаряют его ласковыми многообещающими улыбками и Дебриан тоже улыбается им всем и каждой в отдельности.
Пресвятая дева Мария! еле слышно шепчут его губы. Я думаю, ты не приняла всерьёз всего того, что я наобещал тебе в полном беспамятстве! Лучше я поставлю тебе не сто, а двести свечек, договорились?
А в это время в своей палатке незадачливый сэр Гамильтон возлежит на ковре и жалобно стонет. Голова его перевязана, правая рука тоже, глаза закрыты. Рядом с ним в виноватой позе стоит слуга.
Простите меня, мой милостивый господин! грустно произносит он. Я понимаю, что виноват, но
Ты ещё здесь, дьявольское отродье?! хрипит, не открывая глаз, сэр Гамильтон. Прочь!
Но мой господин
Прочь, я сказал!
Вместо ответа слуга лишь виновато вздыхает, и некоторое время оба они молчат. Потом сэр Гамильтон перестаёт, наконец, издавать свои жалобные стоны и приоткрывает один глаз.
Ты ещё здесь?! голосом, не предвещающим ничего хорошего, осведомляется он.
Слуга снова вздыхает.
Я виноват, понимаю, торопливо говорит он, но, поверьте, это произошло совершенно не по моей вине! Я сейчас постараюсь вам всё объяснить
Сэр Гамильтон срывает с головы повязку и величественно (насколько позволяет ему поверженное его положение) приподнимается на локте.
Мне нет дела до твоих жалких объяснений! хрипит он, сразу же охает от боли и вновь укладывается на ковёр. Ты опозорил меня! Мало того! Ты не сдержал своего слова!
Но, хозяин умоляюще произносит слуга.
Я тебе больше не хозяин! с каким-то даже торжеством обрывает его сэр Гамильтон. Наш контракт разорван! И ты не получишь моей души, чёртово отродье!
Но хозяин, я уже тысячу раз повторял, что мне не нужна ваша душа! возражает слуга. Я служу вам совершенно безвозмездно!
Так я тебе и поверил!
Но это действительно так! Я просто ваш слуга и
Ты мне больше
Слуга внезапно падает на колени.
Не говорите этого! Особенно сейчас! Я прошу вас, не надо этого говорить!
Не надо?! даже пыхтит от злости сэр Гамильтон. После того, как ты сделал меня посмешищем перед всеми соседями и и перед всеми соседками тоже?! Ну, всё, с меня довольно! Ты мне больше не слуга! Убирайся прочь!
«Вот и прекрасно!» слышится неведомо откуда холодный повелительный голос.
Что это? Кто это? испуганно шепчет сэр Гамильтон, озираясь. Это твои штучки?
В это время в палатку прямо сквозь её стены входят (или, вернее, вплывают) семеро в чёрном одеянии. Некоторое время они молча рассматривают оцепеневшего от ужаса сэра Гамильтона, он в свою очередь смотрит на них, выпучив глаза. Потом сэр Гамильтон отползает к противоположной стене палатки и начинает неистово креститься.
Прочь! Изойдите прочь, исчадия ада! с трудом произносят его дрожащие губы. Я не пойду с вами! Вы не можете меня забрать, ибо ваш искуситель не сдержал своего обещания и теперь я
Помолчи, жалкий земной червяк! холодным бесстрастным голосом произносит один из семерых. Мы не причиним тебе никакого вреда! Мы пришли за ним!
Он указывает на слугу, и сэр Гамильтон мгновенно приободряется.
Вот как? произносит он, и голос его больше не дрожит. В таком случае: забирайте его и дело с концом!
Хозяин! с последней надеждой шепчет слуга, и сэр Гамильтон немедленно поворачивается в его сторону.
Я тебе больше не хозяин, яростно рявкает он. Сколько раз повторять!
Замолчи! холодно обрывает его один из семерых. Не мешай нам!
Сэр Гамильтон с готовностью умолкает, тем более, что дальше разговор идёт на совершенно незнакомом ему языке. Впрочем, для нас с вами, уважаемый мой читатель, это не будет проблемой.
Ну, вот и всё, кажется! с удовлетворением произносит один из семи. Долго же ты заставил нас погоняться за тобой, Слуга!
И всё же, наконец, мы тебя настигли! добавляет другой.
Семеро умолкают, в ожидании ответа того, кого они называют Слугой, но он тоже лишь молча их рассматривает.
То есть, это вы так считаете? наконец произносит Слуга (вернее, бывший слуга), и в голосе его слышится даже некоторая издевка, что ли.
А ты считаешь, что у тебя и сейчас есть шанс улизнуть? с такой же издевкой в голосе обращается к нему один из семерых.
Не знаю, задумчиво произносит Слуга. Но попытаться можно. Попытка не пытка, как говорится
Кстати, о пытках, перебивает его кто-то из семерых. Его Императорское Величество уже распорядился приготовить для тебя целый арсенал новых отрезвляющих процедур. Не сомневаюсь, что ты по достоинству их оценишь.
Я нисколько не сомневаюсь в милостивым ко мне отношении Его Императорского Величества! любезно ответствует Слуга. Как и в вашем, впрочем
Слуга вдруг падает на пол, как-то разом съёживается. Ещё мгновение и вот уже он превращается в зайца, и заяц этот мчится прочь из палатки.
Он снова пытается обвести нас вокруг пальца! раздаётся яростный вопль кого-то из семерых. Ну, нет уж, на этот раз так просто ему не вырваться! В погоню!
Семеро тоже падают на пол и превращаются в гончих псов. С лаем и визгом псы, перепрыгивая через сэра Гамильтона, тоже выбегают из палатки. Лай их постепенно затихает вдали.
Совершенно ополоумевший от всего только что пережитого, доблестный сэр Гамильтон сидит на ковре и громко икает.
Не будем ему мешать в благородном сем занятии, а проследим лучше, за дальнейшим развитием событий. Перенесёмся для этого на опушку ближайшего леса
Вот неподалёку от неё мы замечаем зайца. Он мчится в сторону леса, потом вдруг останавливается, настороженно поднимает ушки. Вдали слышен лай, который тоже быстро приближается к опушке. Поняв это, заяц вновь превращается в Слугу, который с кошачьей грацией и ловкостью начинает карабкаться на вековой дуб. И почти в это же самое мгновение у дуба оказываются гончие псы. Ещё одно мгновение и псы тоже принимают истинный свой облик. А впрочем, истинный ли?