Не вызывает сомнения, что момент первостепенной важности содержится в следующем вопросе (да и в ответе на него): «Для чего нужны суфии, почему они существуют, и что они пытаются осуществить?» К счастью, в этом вопросе среди суфиев, кажется, нет разногласий какие бы мотивы, историю или цели им не приписывали специалисты.
Суфии, что подтверждается наиболее авторитетными из них, знают, как уничтожить преграды на пути восприятия человеческим существом его (или ее) происхождения, и с этой целью они размывают, как нечто не имеющее отношения к этому «путешествию», границы, которые разделяют жизнь человека на то, что было до рождения, на этап его земного существования, каким оно ему кажется, и на его посмертное существование.
Суфии утверждают, что человечество сотворено с определенной целью, что оно знало эту цель до того, как облачилось в нечто, именуемое человеческой личиной; память об этой цели стирается в момент рождения, а вспоминание этой цели начинает пробуждаться под воздействием соответствующих стимулов; затем, после физической смерти, человек продолжает свое существование, которое, в некотором смысле, претерпело изменения на стадии его земного пути. Хотя для современного человека такая формулировка может звучать как нечто из области научной фантастики, тем не менее, она была широко распространена и глубоко почитаема именно в такой форме столетия до того, как возник научно-фантастический жанр со всеми вытекающими из этого последствиями.
Суфии отрицают абсолютную реальность времени, пространства и физической формы.
Все это, говорят они, имеет относительную и локальную значимость. Абсолютность этого только кажущаяся.
Таковы суфийские утверждения. Ну, а что же относительно применения методов, способствующих (как они говорят) пробуждению «спящего»?
Суфийский ответ настолько драматически отличается от остальных религиозно-мистических концепций, что и не удивительно, почему некоторые люди категорически не в состоянии понять его. И все же, будучи однажды понятым, он вовсе не кажется чем-то несовместимым с первоначальным суфийским тезисом. Коротко говоря, они утверждают, что когда знание взаимосвязанности прошлого, настоящего и будущего испытано суфийским мастером, он обретает способность разработать метод. Далее, методы эти не только нестандартны, но они должны быть таковыми. («Путей к истине столько же, сколько человеческих душ» суфийская фраза).
Поэтому суфии смотрят на системы, которые со всеми людьми обращаются одинаково, как на механические и дегенеративные. При этом они не отрицают, что многие, предположительно суфийские организации, попадая в руки имитаторов, становятся упрощенными до такой степени, что теряют способность делать что-либо, кроме как автоматизировать своих последователей, что, по мнению суфиев, есть неизбежное следствие влияний самого фактора времени. Другими словами, наша потребность в порядке и поспешная склонность все организовывать приводит к тому, что мы в своем стремлении к сверхупрощению превращаем учение в идеологическую обработку, а осмысленную деятельность в ритуал. Повернуть этот процесс вспять и восстановить гибкость весьма затруднительно как раз из-за человеческой потребности в порядке, которая, подобно другим устремлениям низкого уровня, настолько сильна в нас, что уродует свои жертвы, как прогрессирующее заболевание.
К решению своей задачи суфий подходит любым из возможных способов, на которые он способен.
В связи с этим, первое соображение опирается на следующий факт: как было замечено, люди, в основном, до такой степени склонны создавать себе привычки, что все, так или иначе представленное человеческому существу, будет превращено им в привычку. Выход из этого тупика состоит не в том, чтобы избавиться от привычек вообще, ведь многие привычки полезны, а в том, чтобы направить обучающегося к такой позиции, из которой он, сохраняя свои привычки, будет способен действовать помимо них. Современные суфии, объясняя этот принцип, используют аналогию с автоматическим устройством, которое по необходимости переходит в режим ручного управления, подчиняясь воле оператора.
Это, в свою очередь, подводит нас к такому аспекту суфийской деятельности, из-за которого люди больше всего впадают в замешательство, к разрывам. Суфии утверждают, что в дополнение к ритму и всем его последствиям, в человеческом существе возникают фазы, к которым можно подключиться и которые можно использовать с тем, чтобы обрести способность думать, работать и существовать за пределами знакомого измерения времени и повторяемости. Но люди, тем не менее, склонны к повторениям. Суфийская технология посредством многочисленных литературных, физических и ментальных приспособлений открывает в человеке способность переходить от повторений к разрыву в цепи повторяемости. Фактически, на этом принципе основаны многие суфийские упражнения. Из этого следует, что люди, не способные переключать свое внимание с повторяемости на прерывание, не смогут извлечь из этой технологии пользу, даже если и узнают о ней. Поэтому и необходимость в суфийском учителе существует всегда: духовно не возрожденный человек неизменно автоматизирует на входе любые данные, и только тот, кто сознательно стоит вне времени, так же как и во времени, может удержаться на этом пути.
Это, в свою очередь, подводит нас к такому аспекту суфийской деятельности, из-за которого люди больше всего впадают в замешательство, к разрывам. Суфии утверждают, что в дополнение к ритму и всем его последствиям, в человеческом существе возникают фазы, к которым можно подключиться и которые можно использовать с тем, чтобы обрести способность думать, работать и существовать за пределами знакомого измерения времени и повторяемости. Но люди, тем не менее, склонны к повторениям. Суфийская технология посредством многочисленных литературных, физических и ментальных приспособлений открывает в человеке способность переходить от повторений к разрыву в цепи повторяемости. Фактически, на этом принципе основаны многие суфийские упражнения. Из этого следует, что люди, не способные переключать свое внимание с повторяемости на прерывание, не смогут извлечь из этой технологии пользу, даже если и узнают о ней. Поэтому и необходимость в суфийском учителе существует всегда: духовно не возрожденный человек неизменно автоматизирует на входе любые данные, и только тот, кто сознательно стоит вне времени, так же как и во времени, может удержаться на этом пути.
Второе, характерное для суфийской среды требование к учащимся на стадии их подготовки, связано с пониманием человеческой склонности «принимать» или «отвергать». Большинство человеческих институтов основано на бинарной модели мышления: «илиили». Человеческое существо, встречаясь почти с любой ситуацией, автоматически и как можно скорее решает принять ее или отвергнуть, что, по словам суфиев, становится полезным инструментом в системе обычного образования и идеологической обработки. Но, не будучи единственным методом в подходе к ситуации, этот способ надежно блокирует другие восприятия индивидуума, отрезает его от опыта в других областях, где подобная модель не работает, а попытки установить некую среднюю позицию (отказ от решения, взвешивание всех «за» и «против» и т.д.) вносит в ситуацию, опять же по утверждению суфиев, всего лишь неуверенность и не приводит к развитию третьей специфической потенциальности, которая, по мнению суфиев, является существенной.
Тщеславие и самомнение, с которыми боролись (и, кажется, не слишком успешно) практически все религии, по утверждению суфиев, мешают процессу реализации. Однако, суфии не склонны придавать слишком много внимания аспекту награды и наказания, когда указывают на чрезмерное тщеславие людей. Тщеславие это препятствие на пути к изучению. Потерять способность учиться или прогрессировать для суфия так же смертельно, как в других вероучениях «быть проклятым» или «расстаться с жизнью».
Начальная стадия подготовки суфиев, связанная с концентрацией учащихся на скромности и раскаянии, считается существенной и фундаментальной основой духовного прогресса, и в этом, как они полагают, выражается первоначальное учение, которое в религиозных проявлениях подверглось искажению, превратившись не более чем в эмоциональное или социальное вымогательство.
За смирением следует стадия символизма. Снова и снова я сталкивался с недоумением в среде истинных суфиев, когда речь заходила о людях, которые подражают суфиям, однако совершенно не осознают содержащуюся в суфийских учениях многоуровневость смысла, его многослойность, и не желают понять, что человеку не постичь более глубокого смысла, прежде чем он не переварит более поверхностного.
Согласно суфиям, неспособность имитаторов понять это хотя бы теоретически, приводит к тому, что никто из внешних исследователей, не в состоянии добиться какого-либо прогресса в подлинном суфийском изучении. Человек в этом случае скользит по поверхности учения подобно тому, как жук-водомер скользит по воде: пусть даже он на волне своих «переживаний» обучает других, путешествует по всему Востоку, пишет книги, участвует в танцах дервишей, все его поведение слишком очевидно демонстрирует суфию его некомпетентность и поверхностность.
Одна из причин хорошо известной причуды суфиев обескураживать поклонников или претендентов на их знание состоит в том, чтобы заставить этих людей пересмотреть самих себя и выяснить, насколько глубоки их собственные знания и искренность. Как сказал мне один суфий: «Может понадобиться пять, а то и больше заходов со стороны искателя, на что уйдет, возможно, несколько лет, прежде чем нам удастся просигналить претенденту, что мы рады помочь ему, только бы он умерил в себе чувство собственной важности».