Что же касается «богов», то именно римские боги все делали для того, чтобы установить в империи нужный порядок вещей. Они покровительствовали рабству и делали все для того, чтобы максимально закрепостить население, проживавшее в Римской империи. Когда их деятельность стала не очень-то эффективной и была разработана другая, более эффективная система закрепощения, стали внедрять ее.
Так вот, к чему я веду. Ипостась Перуна была взята в плотные тиски магической работы с определенного времени. Поэтому несколько столетий назад на Руси появился совершенно иной лик Перуна, переделанный под новые нужды. Я не буду рассказывать о сражениях на тонких планах Земли, которые разыгрывались между волхвами и магами Римской и Византийской империи. О них мне в любом случае придется, дав пояснения, упомянуть не один раз. Хуже, что у потомков нет никаких знаний о себе и о строении Земли: о ее слоях, уровнях и планах. Мне поэтому придется делать отступления по мере продолжения рассказа, чтобы отчасти прояснить ситуацию. Без этого мой рассказ не будет иметь смысла.
Опять-таки, возвращаясь к рассказу о жрецах Перуна и волхвах, скажу, что Наросим был осведомителем Никофора. Сам Киржма вроде бы был и не причем, но поддерживал связь с Никофором через помощника, что всех устраивало. Платил Никофор щедро, но денег, естественно, просто так не давал. Почему возник такой союз, думаю, понятно. Не совсем чужой стал с некоторого времени Перун служителям Христа. Впрочем, Никофор, тем более Фома, настоящее имя которого было Расус, подобной ерундой голову себе не забивал, оставляя это наивным и ограниченным жителям.
Орден, которым он руководил в Византии, делал все для того, чтобы распространить свое влияние как тайно, так и явно на как можно большее число обличенных властью кесарей и государей. Была такая цель у магистров ордена: завоевать негласно весь мир и сделать империю на всей планете. Правда, никто не говорил, что в четко выраженном виде это было бы правление только лишь одного лица. Да и зачем, когда можно действовать гибче?
Так вот, потомки, дело Византийской империи, таким образом, как и Римской, распространялось постепенно на весь мир. Один из ведущих проектов распространял византийские устремления на Руси. Мне и вам, хотите вы или нет, пришлось и еще не один раз придется столкнуться с реализацией этого замысла. Каждый из нас, таким образом, почувствует на себе всю тяжесть гнета и работ, проводимых различными орденами и их последствия. Я ведь мог жить и дольше, чем прожил, но подосланные убийцы, а покушений на меня было совершено в разные времена больше сотни, все-таки свое дело сделали: тяжело ранили. Едва выжил. А потом постоянные энергетические наезды и частые преследования. Вот такая, потомки, была у меня интересная жизнь, но я не жалуюсь. С некоторого времени сдаться для меня значило потерять самого себя. Я все делал для того, чтобы не только выжить, но и позаботиться о потомках и Руси, о чем и расскажу в записках.
Глава 2
В поисках мальчика
Я бы и не рассказывал бы столь подробно о событиях, предшествовавших моему рождению, но, поразмыслив, решил довести до сведения потомков обстановку, которая сложилась к 830 году на Руси. Она была далеко не однозначной. Та Русь, которая была еще сто-двести лет назад, постепенно уходила в прошлое. Обычаи, неуклонно соблюдавшиеся ранее на огромных просторах от Тавриды до страны викингов и от Карпат до Дона, постепенно изменялись. На смену им приходили другие взаимоотношения. Община и совет старейшин, вече все меньше играли роль в делах управления, а князья, если раньше они выбирались на вече и на советах или радах, теперь все больше делали наследниками своих сыновей. И это независимо от того, какие заслуги были у них и какими качествами обладали они, чтобы править на том или ином посту. Все чаще возникали серьезные разногласия между советом старейшин-волхвов и князьями, за которыми стояла дружина, в последнее время чаще всего наемная.
То, что варяги прочно закрепились на Руси, позволяло некоторым князьям, используя их силу, противостоять местному ополчению. Ведь русичи, взявшие в руки оружие, были огромной силой. Вот только, когда они возвращались домой из походов, то не всегда, занимаясь привычным для них трудом, преимущественно пахотой, соглашались с тем, сколько взимали с общины княжеские тиуны. Частенько годами не показывались княжеские управляющие и некоторые воеводы и бояре на землях, где правил совет волхвов-радетелей. Князь тогда с дружиной прибывал в эти поселения или земли сам, чтобы, поговорив с волхвами и старейшинами, получить от них положенную пошлину за год и заверить в том, что он на древние обычаи не покушается. Вот только такие времена все больше уходили в прошлое. Наемные дружины все чаще жестоко расправлялись с теми, кто не платил в соответствии с все усиливающимися княжескими аппетитами положенную плату или подать с дыма (с избы, над которой появлялся дым).
Налог с дыма, а не с общины в целом, стал со временем основным, не считая дополнительных сборов на содержание князя и дружины и за то, что община, оказывается, проживала на земле, принадлежащей князю. В соответствии же с законами русичей, идущими еще от князей Буса и Божа, земля не могла быть в чьей-либо собственности. Ей также нельзя было торговать или расплачиваться. Это считалось нарушением всех законов и правил. Тоже касалось и людей, работающих на земле. Они были свободными землепашцами, а не чьей-то собственностью.
Я жил в то время, когда это положение дел старались изо всех сил изменить и даровать князьям и их помощникам единоличное право распоряжаться землей и людскими судьбами по своему усмотрению. Правда, я был счастлив оттого, что, как ни старались ромеи, некоторые князья и бояре, а закрепостить и поработить русичей у них, на протяжении моей жизни, не вышло. Пройдет, как я вижу, еще пятьдесят лет, прежде чем князь Владимир начнет всерьез проводить византиизацию Руси.
Такое будущее пока не явно. Много сказочек расскажут о стольном князе Владимире, он и солнце, и чуть ли не провозвестник нового права. Я же перед смертью поговорил со своим учеником Яросветом. Он обещал мне пережить правление Владимира и написать, как и я, записки о том, что же происходило в это время на Руси. Яросвет моложе меня на шестьдесят два года. Он проживет дольше меня. Может и до ста пятидесяти лет дотянет, если захочет, конечно. Хотя, видя беззакония, творящиеся на Руси, волхв вряд ли захочет дальше жить, если не найдет для этого серьезный повод. Думаю также, что его труд продолжат ученики. В таком случае будет написана волховская летопись, но не на деревянных досках, а там, где она не сгорит, не сотрется и не пропадет в специальном месте, в тонких земных слоях. Кто хочет, а еще больше сможет и получит доступ, узнает, как правильно работать с записями, то прочитает правду об истории народа, жившего в этих местах более тысячи лет назад.
Я же лишь скупыми штрихами рисую обстановку, сложившуюся на Руси к моему рождению. Русь уже тогда была разделена, но это разделение все-таки не так сильно было проявлено, поскольку еще существовала та сила, которая скрепляла воедино весь организм десятков племен и племенных союзов, существовавших вдоль Славуты, а также к западу и к востоку от него. Этой силой неизменно были волхвы-радетели. Они выступали хранителями знаний и определенными гарантами прежнего порядка, авторитетами, перед которыми вынуждены были уступать князья. И дело здесь не в язычестве, а в том порядке, который соблюдался пока еще на Руси, когда я родился. Он, что ни говори, все меньше устраивал киевских князей, желающих единолично править и не по законам, принятым предками, а в соответствии с законами, соблюдаемыми в Византии, пусть и трактующимися на местный лад с некоторыми особенностями и пережитками, которые были костью, брошенной к ногам простых русичей.