Мигел, однако, не торопился закончить беседу:
Насчет бардов ты прав, задумчиво промолвил он, но ведь так можно далеко зайти Представь, что однажды настанут такие времена, когда люди скажут, что история о Рождении, Смерти и Воскресении Христа просто красивая сказка, которая учит нас добру, а не Божественная Истина, преображающая мир? А если это сказка, то, значит, ничего такого и не было, и воспринимать евангельскую повесть всерьез совершенно не обязательно
Сказав это, Мигел вдруг побледнел и тихо добавил:
И тогда они превратят в Ничто Всё.
Епископ Элвин улыбнулся:
Да, Мигел, это было бы ужасно. Однако не забывай, что Евангелия были написаны недавно, и все они своеобразные свидетельства очевидцев, а история Израиля, да и всего человечества, уходит во тьму тысячелетий, и со времен грехопадения друг друга сменили сотни поколений горьких изгнанников Священные книги евреев написаны давным-давно, но даже между авторами и происшедшими событиями может лежать временная пропасть. Да дело даже не в этом. Ведь Кевин прав сказка иногда может быть даже полезней повести о действительно происшедшем событии. И если истории о ките, проглотившем Иону, или об ослице, которая заговорила, или о воронах, приносящих хлеб пророку Илии, всего лишь только образы, они не
Епископ не договорил. Раздался треск, лай, и пес Кухулин вылетел на поляну из леса. В отличие от беседующих людей, он сразу учуял притаившегося вороненка, и с грозным рыком бросился в кусты. Вороненок больше не мог сдержаться, и, каркнув от страха, спрыгнул с ветки, прижался, хлопая крыльями, к могучему стволу, понимая, что смерти ему теперь не избежать. Но Кевин успел прыгнуть и схватить пса за загривок.
Кухулин, фу! Стоять!
Пес не стал сопротивляться, и остановился, нависнув над птенчиком, рыча и скаля зубы. Мигел взял испуганного вороненка на руки и ласково пригладил перья на голове птенчика.
Ну, уж он-то точно не образ! улыбаясь, промолвил он.
Все засмеялись, и даже Кухулин успокоился и радостно завилял хвостом. Епископ Элвин принял вороненка из рук Мигела и спросил у бедняги, словно тот мог его понять:
Откуда ты здесь такой, малыш, и как тебя звать?
Кар-р-р Кар-р-р
Мигел усмехнулся:
Неплохое имя для ворона! Пожалуй, так его и назовем.
Ты намерен его оставить у себя? удивился Кевин.
Не бросать же его здесь на верную смерть. Да и стыдно так поступить после того, как ты его спас. И, кстати, внешне он очень похож на тебя.
Это многое меняет, ухмыльнулся принц. В общем, если хочешь его оставить то это дело твое. Но кормить его будешь сам.
Насчет кормить, вдруг заметил отец Элвин, мы ведь вроде собирались обедать?
Все тут же принялись готовить обед. Но основной груз работы лег все же на Кевина, поскольку Мигел большую часть времени провозился с вороненком, от Кухулина толку не было никакого, а просить о помощи отца Элвина принц не решился. Ситуация изменилась, когда к отряду присоединился верный Кевинов оруженосец Таильтен. На поляне затрещал костер, все (включая вороненка Кара) перекусили жареным мясом и тронулись в дальнейший путь. Кевин вместе с Таильтеном напевали легкомысленные песенки, Кухулин вновь исследовал лесные норы, отец Элвин размышлял о чем-то, а Кар уютно примостился у Мигела на плече и вел себя на удивление спокойно. Мигел тоже ехал молча и немного хмурился. Ему, после события с вороненком, вдруг вспомнилась другая поляна, невдалеке от Восточных Болот, оскаленная пасть бешеного волка, и бледный черноволосый мальчик с луком в руках, кричащий ему, испуганному до полусмерти: «Падай!».
Скажи мне, Кевин, что ты знаешь о тех горах на востоке? промолвил Мигел и указал на вздымающиеся вдали вершины.
Вдвоем с принцем он стоял на вершине башни Северного Замка. Вместе с епископом Элвином они прогостили здесь пару дней, и теперь собирались проведать отца Моргана и прочих обитателей деревни пиктов.
Очень мало, ответил Кевин на вопрос друга. Мейлир и Катмаэль говорят, что эти горы нельзя относить к горам Дикого Края, которые на севере. Но туда тоже никто не ходит. Многие из тех, кто пытался там охотиться, бесследно исчезали. Очень редко Федельмид отправляет туда людей на разведку. Пикты говорят, даром, что они христиане, будто те горы принадлежат некоему грозному духу властителю тамошних краев. Чепуха, конечно, но воинам Федельмида пришлось там пару раз столкнуться с очень страшными существами. В любом случае, это недобрые горы. С севера они граничат с Запретными Землями, а на востоке с болотами, где мы добывали руду и встретили Коэля Черного. Хочешь там побывать?
Мигел пожал плечами, чем потревожил вороненка Кара, который было задремал.
А я очень хочу, заявил принц, но это позже, когда отец вернется. Ответственность за королевство, и все такое, понимаешь ли
Юноши спустились вниз и направились к воротам замка, где их поджидал отец Элвин, Таильтен вместе с Бертвальдом и Редвульфом, и оседланные кони. Пришла пора прощаться с хозяевами замка.
Старшие друзья Кевина Катмаэль и Мейлир ускакали вместе с отцом на встречу с ирландцами, а их младшие братики Кинедир и Гвиар (сильно подросшие за прошедшие три года) никак не хотели расставаться с принцем и просили его взять их в «его дружину». Наконец супруга Федельмида Сулевия уняла их, пожелала гостям счастливой дороги, и отряд тронулся в путь
До деревни пиктов они добрались сравнительно быстро и тут же направились в гости к отцу Моргану. Тот почтительно поздоровался с епископом, сердечно приветствовал юношей, но все сразу заметили, что он немного смущен.
Епископ Элвин всегда испытывал к Моргану самые дружественные чувства, и, зная, что сельский священник немного побаивается «начальства» (даже если «начальство» приходится ему близким другом) первым спросил, что его тревожит. Морган принял епископскую инициативу с явным облегчением, но беспокоился по-прежнему:
Видите ли, отец епископ Я, конечно, прекрасно знаю, что каждый священник должен прежде всего заботиться о порученной ему пастве. Но на хуторе, возле Восточных Болот, невдалеке от того места, где поселились Мерл с Луннетой, живет мой старый добрый знакомый, можно сказать, лучший друг детства. Звать его Калдер, он, как и я, из крестьянской семьи, был дружинником, потом вернулся к работе на земле. Так вот, он сильно захворал, возможно, что смертельно, и очень хочет меня увидеть. Я бы не осмелился вас просить
Хочешь отправиться уже сегодня, или подождешь до завтра? спросил епископ Элвин таким голосом, как будто дело было давно решенным (сам он с трудом сдерживался, чтобы не отчитать Моргана за его «просительный» тон). Я с легкостью смогу заменить тебя здесь на неделю.
Морган захлопал глазами, а Кевин, которого позабавила нерешительность сельского пастыря, заметил:
Я как раз намеревался проведать восточные пределы нашего королевства. Мы были бы очень рады принять вас в наш отряд.
Как же я вам всем благодарен! сердечно обрадовался отец Морган. Это милость Господня, уже сегодня отправиться к старине Калдеру, да еще в такой приятной компании!
Но вдруг он опять забеспокоился.
Только не подумайте, отец епископ, обратился он к Элвину, что я собираюсь ускользнуть во время вашего визита, и что мое отбытие вообще хоть как-то с ним связано. Я немедленно дам отчет
Епископ Элвин поднял глаза к небесам, хлопнул Моргана по плечу (чуть сильнее, чем по-дружески), и все вошли в дом, где их ждали угощение и отдых.
Оказалось, что не один только Морган присоединился к отряду принца. Малыш Кау не захотел расставаться со своим наставником, и Кевин с радостью принял его в отряд. Маленький пикт за прошедшие три года почти не изменился и по-прежнему производил впечатление хмурого карлика. Тихий, почтительный, услужливый, в неприметной одежде и с боевым кинжалом на поясе (принцу льстило, что бедняга не расстается с его подарком), он тенью сновал по лагерю, помогая в его устройстве или готовя еду, а во время похода ехал позади отряда на маленькой серой лошадке. Никто не помнил, чтобы он хоть когда-то заговорил первым, а попытки поболтать с малышом всегда завершались провалом.
Но в целом путешествие было веселым и интересным, пока путники не приблизились к восточным пределам королевства Катгабайлов. На небе светило солнце, Мигел рассказывал отцу Моргану о первом знакомстве Энгуса и Олвен (у них вскорости должна была состояться свадьба), все, кроме Кау, смеялись или улыбались, как вдруг Бертвальд придержал коня и с тревогой посмотрел вдаль. Все очнулись и заметили, что находятся на невысоком пологом холме, через который перепрыгивала сельская дорога (холм был совсем невысоким, но широким, и объезд получился бы слишком долгим), и с которого просматривались восточные владения. Кевин, заметив беспокойство своего друга-сакса, тут же спросил, что его так тревожит.
Кто бы подумал, что в эту пору туман может быть таким густым? Да еще при таком солнце? ответил тот, и тут уже все заметили, что виднеющиеся вдали рощицы и поля заволокла бледная густая пелена.