Тимандра с тревожным любопытством уставилась на нее:
Почему? Что значат твои слова?
Это значит, что ты вряд ли найдешь свое счастье с обычным мужчиной, пояснила жрица. Тебе его будет всегда мало. Ты всегда будешь искать чего-то большего Она хитро усмехнулась. Я в свое время тоже приняла Фаллу во всю свою глубину и ширину. И с тех пор решила остаться в его храме. Ничуть не удивлюсь, если и ты рано или поздно окажешься среди нас, его жриц, страдающих неутоленной жаждой блаженства и находящих его только с Фаллу
Тимандра опустила глаза, чтобы жрица не заметила недоверия к этим словам. Испытать блаженство от такой боли?! Впрочем, всякая жертва сопряжена с мучением, а таинство на то и таинство, чтобы его понимали лишь посвященные. Тимандра еще не стала таковой. Вот когда с нею совокупится Дионис в образе Аитона тогда, быть может, она хоть что-то сможет понять.
Жрица вывела ее из святилища и проводила на тропу, ведущую к храму Великой Богини.
Тимандра уже склонилась в прощальном поклоне, когда жрица положила ей руку на плечо:
Погоди-ка. Ты, случайно, не видела гостя?
Какого гостя? удивилась Тимандра.
Того, который прибыл к Аитону из-за моря.
Из-за моря?! восторженно ахнула Тимандра. Неужели такое возможно?!
В ее представлении прибыть из-за моря значило примерно то же, что спуститься с неба.
Значит, не видела разочарованно пробормотала жрица. Как бы я хотела знать, зачем он явился вторично ведь, кажется, он уже был здесь во время прошлогоднего бракосочетания, и тоже тайно! и почему его так обхаживает Аитон? Никого не допускает в те покои храма, которые отвел этому гостю, прислуживает ему сам и даже, кажется, сам его омывает Ну ладно, прощай. Желаю тебе удачи при встрече с Дионисом. Помни, что он может оказаться не столь снисходительным, как Фаллу! То снадобье из ерондас со склонов Дикты, [5] которым я тебя смазала, должно исцелить твои раны не зря раненые козы ищут эту траву, чтобы вылечиться! но, даже если не все заживет, постарайся выдать стоны боли за стоны восторга. Это для твоей же пользы, поверь! Прощай.
И жрица ушла прежде, чем Тимандра успела рассказать, что заметила какого-то незнакомца у Аитона вернее, успела увидеть только его ноги в нарядных сандалиях да край одежды. Может быть, это и был тот самый загадочный гость из-за моря?
А впрочем, что до него Тимандре? И что ему до Тимандры? Его приезд на Крит и ее жизнь это две разные нити из двух разных клубков, которые прядут вещие пряхи, и никогда им не пересечься!
С этими словами девушка направилась к храму Великой Богини, порою морщась от еще не вполне унявшейся боли и стараясь ступать поосторожней. Мелкие камушки трещали под ее ногами, в оливковых деревьях обочь тропы громко распевали птицы, и этот шум помешал Тимандре расслышать ехидный смешок Лахезис, [6] донесшийся с небес.
Крит, храм Великой Богини
Настало время приготовиться к священной брачной ночи. В углу залы будто лебяжий пух, а благоухали, словно розовые кусты. Что и говорить, новой возлюбленной Диониса будет мягко возлежать на этом ложе!
Волосы Тимандры были заплетены в косы и закручены над ушами, в них торчали сверкающие золотые шпильки со змеиными головами. Однако, когда немолодая жрица надела на Тимандру золоченый корсет, подпирающий снизу груди (соски их были подкрашены золотом), и тяжелые от золота юбки, девушка заметила, что корсет там и сям потерт, а юбки изрядно истрепались по подолу. Ткань тут и там сквозила дырами, нашитые на нее золотые пластинки потускнели, а кое-где даже отвалились.
В большом бронзовом зеркале Тимандра видела свое отражение, и в свете факелов могла разглядеть, что ноги ее просвечивают сквозь эти дыры.
Право слово, даже те бродячие акробаты, которые в прошлом году забрели в селение, представляя историю Тезея и Ариадны, были одеты аккуратней и и богаче!
Не разгневается ли Владычица на Тимандру, если та покажется Дионису в таком оборванном виде?
Я бы успела зашить кое-какие дыры, хотя бы самые большие, робко предложила девушка, однако жрица Великой Богини, худая и невзрачная, уныло покачала головой:
Мы не раз предлагали Аитону сделать это, но он отказывается. С ним что-то странное происходит Владычицу забывают, словно беззубую, никому не нужную старуху Ты еще слишком молода и не можешь знать, какой силой и властью обладала она прежде! Когда священный хоровод женщин выходил по весне, чтобы проводить ее к божественному супругу, все мужчины старались убраться подальше с их пути и не попадаться им на глаза, иначе они могли быть разорваны в клочки! В эту ночь даже сам Дионис остерегался своих менад, с которыми в другое время пел, пил и предавался мимолетной страсти. А сейчас сейчас мы справляем бракосочетание Великой Богини скромней, чем свадьбу согрешившей деревенской девки, которую родители хотят поскорей выпихнуть замуж!
Жрица взглянула в испуганное лицо Тимандры и пренебрежительно махнула рукой:
Да что ты понимаешь, маленькая невзрачная дурочка?! Ты выросла при храме, но не знаешь о таинстве ровно ничего. К тому же, ты некрасива. Уж и не знаю, сможешь ли ты прельстить бога, сможешь ли услышать пророчество. Я каждый год ждала, что меня призовут на бракосочетание к Дионису я бы услышала каждое слово! Груди мои иссохли в этом ожидании, но священный жребий вновь миновал меня
Внезапно жрица осеклась, испуганно оглянулась и, поспешно поклонившись Тимандре до земли, убежала: накануне встречи Диониса и Великой Богини в храме не должно было остаться ни одного человека.
Послышались шаги, и Тимандра, все еще испуганная той ненавистью, которая звучала в словах жрицы, увидела Аитона. Его уже облачили в леопардовую шкуру и увенчали венком из виноградных листьев. Это были одеяния Диониса. В руках у него была золотая чаша.
Выпей, невеста бога, священный брачный напиток, сказал Аитона, подавая чашу Тимандре.
Вместо ручек у чаши были бычьи головы.
Девушка чуть не выронила ее!
Хоть чаша была полна до краев темным пенистым вином, Тимандра знала, что и на дне ее отчеканено изображение бычьей головы
Она сразу узнала эту чашу. Ее принес отец несколько лет назад Тимандра хорошо запомнила это событие, потому что отец в тот день выбрался из колодца раньше обычного, и из всей добычи у него в мешке лежала только эта чаша. Отец был испуган и сказал, что недра словно бы дышали, на него сыпалась земля, камни шевелились Он поскорей поднялся на поверхность, чтобы предупредить людей: может случиться землетрясение! однако, пока он лез наверх, все утихло, и он потом пожалел, что так перепугался и явился почти без добычи.
Чашу Клефтис, конечно, отнес в храм но вернулся без денег и очень удрученный, а Тимандре рассказал, что Аитон его очень сильно бранил и грозил проклятием за то, что принес эту чашу. Оказывается, она принадлежала культу Минотавра, рожденного от связи царицы Пасифаи, жены Миноса, с быком, обреченным в жертву Посейдону. Тело у Минотавра было мужское, а голова бычья. Ариадна, воплощавшая в то время богиню-на-земле, была его сестрой, но помогла Тезею найти выход из Лабиринта и одолеть Минотавра не только потому, что влюбилась в афинского героя. Она хотела избавиться от своего ужасного брата, который вожделел ее. Аитон раньше рассказывал, что Посейдон поразил Крит землетрясением из-за того, что Минотавр жаждал осквернить Великую Богиню и получить трон Миносов после смерти отца. Эту чашу, сказал тогда Аитон, нужно снова предать земле, чтобы не гневить Посейдона. Конечно, недра начали дышать именно потому, что бог разгневался на Клефтоса, коснувшегося чаши!
После этого отец Тимандры даже не заглядывал в те подземные коридоры, где нашел чашу с изображением Минотавра. И девушка была убеждена, что Аитон в самом деле вернул земле древнее сокровище. Но вот она снова держит чашу в руках!
Пей же, настойчиво сказал Аитон, и Тимандра, которая хотела спросить, почему ей подана запретная чаша, не осмелилась возразить и сделала несколько глотков.
Выпей до дна! велел Аитон, но девушка оцепенела.
Такого пряного, сладкого, тягучего и пьянящего вина она никогда не пила!
Оно было похоже на свежий мед, и в то же время в нем отзывался темный, терпкий вкус, который вмиг связал язык Тимандре, и она ощутила, что ее покинул дар речи, а потом в глазах потемнело и руки ослабели.
Она испугалась было, что уронит драгоценную чашу, но тотчас почувствовала, как Аитон принял ее из ослабевших рук.
Тимандра ощутила, что ноги у нее подгибаются, а веки наливаются тяжестью. Потом девушка почувствовала, что Аитон поддержал ее и осторожно опустил на ложе. Голова так сильно закружилась, что показалось, будто ложе вместе с ней оторвалось от земли и несется невесть куда.
Но вот головокружение прекратилось, и Тимандра осознала, что она по-прежнему в храме лежит на мягчайших козьих шкурах и ждет встречи с богом.
Странно почему-то Аитон не спешил прикасаться к ней. Не то чтобы Тимандра этого жаждала, скорей, наоборот, однако брачный обряд должен быть исполнен! Что же он медлит?..
Погоди, прекрасный мой Аитон! раздался нежный женский голос, и на миг Тимандре почудилось, что это она заговорила. Однако это оказался голос какой-то другой женщины говорившей чуть в нос, да еще странно, незнакомо выговаривавшей слова.