Он чувствовал себя на обочине жизни. Жизнь представлялась ему мчащимся поездом. Одни в нем едут, стремясь на ходу перебраться из общего вагона в плацкартный, из плацкартного в купейный, оттуда в СВ Другие плюют на «карьеру», вылезают на крышу и дышат вольным ветром. Или улетают на сделанных себе крыльях А он идет вдоль путей. Время от времени вскакивает на подножку бегущего мимо поезда и тогда жадно глотает тугой пьянящий воздух, и ему кажется, что он летит над землей Но вдруг замечает, что он опять стоит на обочине, а поезд жизни мчится мимо. Там плачут, смеются, ругаются, любят и ненавидят А он только смотрит на все это со стороны. Аутсайдер жизни
Регулярный дневник он бросил вести еще в школе и теперь лишь делал в каких-то блокнотиках и на случайных клочках записи своих мучительных мыслей. «Главная задача заставить себя жить. Научить себя любить жизнь. Доказать себе, что ты все-таки достоин ее. Выискивать в своей душе крохи доброго, человеческого, возвышенного, поднимающего тебя над зверем. И, цепляясь за них, жить, впадая в отчаяние всякий раз, как только обнаружишь их исчезновение». «Жить для меня, значит страдать. Когда я страдаю, тогда-то я и живу». «Мы все приговорены к разным срокам телесного заключения. Сроки неизвестны, но все пожизненные». «Такие люди, как я, не живут. Они просто не умирают. Долго-долго, пока не устанут» «Если не думать о жизни, мысль о смерти в голову не приходит. Мысли о смерти приходят, как только задумываешься над жизнью» «Жизнь бессмысленна, как и смерть. Смысла не существует. Жизнь теряет всякий смысл, стоит только о нем задуматься. Надо уметь просто жить. Если этого не можешь, то будешь не жить, а мучиться и мечтать о смерти, которая бессмысленна, как и жизнь». Научиться любить жизнь прежде ее смысла, по совету одного из героев Достоевского, у Бориса не получалось.
Доводы знакомых, что осознание конечности нашей жизни как раз и придает ей смысл, ему не помогали. Для него смерть обессмысливала в жизни все, включая и ее самое. Смерть была не просто рядом, а в нем самом. Рядом или где-то вдалеке была гибель возможность попасть под машину, например. Смерть же была частью его самого и потому всегда с ним, даже когда ее не было в памяти и сознании. Той самой частью, которая неотлучно пребывала в глубине его существа. «О, злее зла зло это!..»
Глава 2
Любовь человеческая
Нехорошо быть человеку одному.
Быт. 2: 18«Несчастный случай»
Брешь в стене одиночества возникла хоть и не скоро, но вовремя, у последней черты. Любовь появилась в жизни Бориса внезапно, хотя предчувствовал и ждал ее он уже давно. Кто-то верно сказал: любовь приходит в подготовленное сердце.
До определенного момента времени он влюблялся и любил «идеально». В первом классе свою одноклассницу, красавицу и отличницу. Тайно вздыхал, томился и завидовал, пока его лучший друг носил ей портфель и провожал домой. Но красивая девочка перевелась в другую школу, и в старших классах Борис был тайно влюблен в другую, тоже красавицу и отличницу. По иронии судьбы за ней ухаживал тот же его лучший друг. Душа Бориса разрывалась между юношеской дружбой и юношеской любовью, но победила верность другу. Правда, после школы их отношения не сохранились. Друг расстался и с Борисом, и с одноклассницей. По окончании института он женился на другой и уехал с ней на несколько лет в загранкомандировку. Девушка тоже вышла замуж за другого, а Борис остался один и без друга, и без любимой.
Несколько повзрослев после школы, Борис влюбился совсем уж «идеально» в молодую Авдотью Панаеву, портрет которой он обнаружил в биографии ее знаменитого современника, Ф. М. Достоевского. Бориса с первого взгляда поразила ее необыкновенная красота: нежный овал лица, большие черные глаза, гладко зачесанные темные волосы с пробором посередине Она чем-то напоминала его одноклассницу, чуть не разлучившую его с другом. Но в красоте этой литературной пассии угадывалась какая-то особая недобрая сила, которая и притягивала, и настораживала. И действительно. из книги Борис узнал, что Достоевский, начинающий тогда писатель, был влюблен в эту двадцатидвухлетнюю замужнюю женщину. Про ее мужа, человека с отталкивающе неряшливой внешностью, ходил странный анекдот из иронического сонника той поры: «Господина Панаева во сне видеть кофием облиться или купить полдюжины голландских рубашек». Неудивительно, что эта прима литературного салона, про которую говорили, что она женила на себе весь журнал «Современник», оставила супруга и стала гражданской женой более удачливого в делах Некрасова. А после смерти законного мужа бросила умирающего от рака поэта и вышла замуж за следующего литератора, оставившего ее без средств к существованию после своей смерти. Счастье Бориса, что он родился на полтора века позже предмета своей «идеальной» любви.
Как ни «идеальны» были его чувства к возлюбленной, но, подогреваемые лишь портретом и историей литературы, они не могли продолжаться вечно, и Борис влюбился в другую. И снова по «картинке», но на этот раз в свою современницу. У своего товарища по работе Борис увидел групповое фото со свадьбы его сестры, проживающей в Воронеже. На фотографии несколько парней и девчат, позируя, стояли дружной стеной слева и справа от молодоженов. Внимание Бориса привлекла одна девушка (может быть, свидетельница невесты). Ее лицо, повернутое вполоборота в сторону от фотографа, было отрешенно. Она словно отсутствовала. Взгляд ее был так печален и даже трагичен, что Борису нестерпимо захотелось хотя бы написать ей письмо и выразить свое сочувствие в неизвестном ему горе или жизненной драме. Он не знал причин ее печали, но именно эта печаль делала незнакомку родной и близкой ему. В ответ на просьбу Бориса узнать адрес девушки, сестра сообщила брату, что эта девушка ее лучшая подруга и действительно очень хороший человек, но уже год как замужем Борис долго не мог успокоиться. Тайно писал стихи о прекрасной даме, увиденной им на фотографии, скорбел и сочувствовал ей, сам не зная в чем. Его чувства к ней были чисты и идеальны, стихи неумелы и возвышенны, печаль неутешна, одиночество неизбывно
После своей демобилизации, ни за годы учебы в институте, ни позже Борис так и не встретил свой идеал. Изнывая от вынужденного безделья на своем рабочем месте, Борис часто выходил из тесной, уставленной столами и кульманами комнаты в широкий коридор, где подолгу беседовал со встречными. Туда же выходили на прогулку и представительницы прекрасного пола. Про одну из них, на редкость худую, ему по секрету сказали, что она дочь секретаря райкома партии. В условиях дефицита и тотального блата «развитого социализма» такое родство сулило находчивому человеку безочередный доступ к распределению благ из «фонда общественного потребления» (квартира, машина, закрытый распределитель промтоваров и продуктов питания, бесплатные путевки в привилегированные дома отдыха и т.п.), а также широкие карьерные перспективы. Но Бориса с его идеальными представлениями о жизни и любви совершенно не привлекали ни карьера, ни партийная бюрократия, ни сама носительница привилегий, хотя она старательно поддерживала с ним разговоры о Серебряном веке, Блоке, Бальмонте, о концертах классической музыки По своей наивности, Борис не придавал этому никакого значения, считая, что Таня, как и он, болтает с ним от нечего делать. Но, когда однажды в разговоре она ошиблась, неправильно назвав подлинную фамилию Андрея Белого, по тому, как она смутилась и расстроилась, поправленная Борисом, он понял, что девушка почувствовала себя студенткой, провалившейся на экзамене, или разведчиком-нелегалом, забывшим свою «легенду»
* * *Со Светланой он познакомился случайно, летом в экскурсионной поездке в Новгород. Он со школы бредил Киевской Русью, полянами, древлянами, вятичами Светлана была из Киева, тоже любила русскую историю, много ездила по стране, и вот Он потом в шутку назвал это «несчастным случаем», но в каждой шутке есть только доля юмора остальное суровая, иногда трагическая правда жизни.
В Новгороде они оказались в одной группе, составленной из туристов, приехавших из разных городов. Стройная, эффектная, она сразу привлекала внимание. У нее были темно-русые волосы и яркие глаза. С первого взгляда Светлана показалась суровой и неприступной. Если бы молодежи в группе было побольше, возможно, они так и не познакомились бы. Но поскольку большинство туристов было уже в возрасте и довольно равнодушны к «объектам туризма» (профсоюзные путевки собирали вместе не столько любителей отечественной истории и местных достопримечательностей, сколько тех, кто не прочь «проветриться» и гульнуть на свободе), то два молодых человека, с искренним интересом слушающих и задающих вопросы экскурсоводу, выделялись из толпы.
Борис и Светлана не сразу и поначалу осторожно, но как-то сошлись на почве самостоятельных экскурсий по городу. Летом в Новгороде было что посмотреть, а им, оказалось, было о чем поговорить. Дождь сблизил их еще больше. В буквальном смысле. Когда во время одной из прогулок с неба полились потоки прохладной влаги, прибивающей пыль и освежающей по-летнему жаркий воздух, Светлана и Борис оказались под одним зонтом. Светлана обхватила выше локтя его руку и прижалась к нему, стараясь спрятаться от бивших сверху струй. Казалось, что всем своим существом, а не только предплечьем Борис почувствовал нежную кожу ее руки, буквально обвившей его руку. В этом было что-то такое трогательно-родное, что ему стало очень тепло и радостно на душе.