В меру своих сил я пытался подбодрить Александра, но он по-прежнему хмурился и предпочитал отмалчиваться. С полчаса я просидел с ним перед телевизором, а затем он демонстративно отправился спать.
Хочешь я тебе что-нибудь почитаю? предложил я. Или просто посижу рядом, пока не заснешь?
Александр покачал головой и отвернулся к стене. Я уже выходил из комнаты, когда он грустно сказал:
Косточка меня ненавидит.
Ну вот, ты скажешь! воскликнул я, обернувшись.
Да, ненавидит, повторил сын. Ты его не знаешь.
Это я-то его не знаю? Да я его с рождения знаю. Так же, как и тебя, мой милый. Вы у меня оба на коленках выросли.
Это ничего не значит. Зачем ты с ним так разговаривал? Зачем за ужином спорил? Он не любит, когда с ним спорят.
Наоборот, возразил я, все заметили, что ему хочется поспорить, доказать, что он взрослый.
Вот видишь, сказал Александр, поворачиваясь ко мне, я же говорю, ты его не знаешь и ничего не понимаешь.
Неужели? спросил я, присаживаясь на кровать. Ну-ка, давай рассказывай. В чем там у вас дело?
Косточка никогда никому ничего не доказывает, папочка. Запомни. И он не изображает из себя взрослого. И вообще не хочет быть взрослым. Он сам по себе.
Удивительно! Мне казалось, все дети мечтают поскорее вырасти, стать взрослыми.
Нет, не все. Он не хочет. И я тоже не хочу.
А! Наверное вы просто не желаете быть похожими на нас, на своих родителей. Не хотите быть такими, как мы. Так, кажется, рассуждал дядя Володя? Ну что ж, это вполне закономерно. Мы глупые, несправедливые. Что ж, пожалуй Когда вы вырастете, будете гораздо лучше нас. Это закон природы.
Нет, папочка, ты опять ничего не понимаешь, безнадежно проговорил Александр.
Погоди, я наморщил лоб, может, вы хотите остаться малышами? Есть такая история, как мальчик на всю жизнь остался маленьким Но не думаю, что ты это имеешь в виду. Кроме того, хочешь не хочешь, все равно придется вырасти и сделаться взрослым
Сын и вовсе махнул на меня рукой.
Ладно, примирительно сказал я, утро вечера мудренее. Наверное, я объелся за ужином сладкого, глотнул ликера и действительно потерял способность соображать Завтра мы решим все проблемы. Непременно. Вот увидишь!.. А вы с Косточкой обязательно помиритесь и станете еще большими друзьями. А если он не захочет мириться, прибавил я, невелика беда, подружишься еще с кем-нибудь. Спокойной ночи.
А у тебя есть друзья? вдруг спросил Александр. Есть настоящий друг?
Вопрос сына поставил меня в тупик.
Конечно, тем не менее ответил я, стараясь чтобы мой голос звучал возможно бодрей. Например, Мама она моя настоящая и притом старинная подруга.
Сын молчал, но улыбка на его губах показалась мне нехорошей. Мне даже сделалось как-то не по себе. Я, конечно, понимал, что «друзья» в его представлении это совсем не то, что родственники, коллеги или знакомые. Нет, я не мог ответить на его вопрос утвердительно. У меня не было ни друга, ни подруги. Была только мечта.
А если честно, Александр, поспешно исправился я, помня, что всегда должен быть с сыном правдивым, наверное, у меня действительно нет такого друга. Я всегда лишь мечтал об этом.
Как же так, папочка?
Видно, не сложилось. Не судьба, как говорится, грустно пошутил я. Может, еще повезет, а? Вот ты подрастешь, и мы сделаемся с тобой настоящими товарищами
Спокойной ночи, сказал сын.
У меня сжало горло: таким невыносимо равнодушным был его тон. Я наклонился и поцеловал его в щеку. Мне показалось, он вздрогнул. Как будто хотел от меня отстраниться.
Дать тебе твоего раненого Братца Кролика? спросил я.
Плюшевая игрушка лежала на подоконнике.
Нет, сквозь зубы молвил Александр.
Конечно, я разговаривал с ним, как с ребенком и ничего не мог с собой поделать. И он это почувствовал. Я вышел.
Спать не хотелось. Некоторое время я слонялся по дому, рассматривая развешанные по стенам навигационные приборы. Два жирных мастино неотступно таскались следом за мной. Впрочем, со стороны могло показаться, что это я таскаюсь за ними.
Поднявшись на второй этаж, я услышал бархатистый голос дяди Володи. У него всегда голос делается бархатистым и певучим, когда он окружен маленькими слушателями и вдохновенно им о чем-нибудь повествует. Через приоткрытую дверь игровой комнаты я увидел его самого, расхаживающего взад и вперед. На ковре были разбросаны подушки, через которые он всякий раз аккуратно переступал. На одном диване сидела неподвижная, точно кукла, Зизи и задумчиво следила за передвижениями дяди Володи. На другом, задрав ноги на спинку, помещался Косточка и время от времени с усмешкой отпускал отдельные реплики по ходу вдохновенной речи «друга детей».
Поднявшись на второй этаж, я услышал бархатистый голос дяди Володи. У него всегда голос делается бархатистым и певучим, когда он окружен маленькими слушателями и вдохновенно им о чем-нибудь повествует. Через приоткрытую дверь игровой комнаты я увидел его самого, расхаживающего взад и вперед. На ковре были разбросаны подушки, через которые он всякий раз аккуратно переступал. На одном диване сидела неподвижная, точно кукла, Зизи и задумчиво следила за передвижениями дяди Володи. На другом, задрав ноги на спинку, помещался Косточка и время от времени с усмешкой отпускал отдельные реплики по ходу вдохновенной речи «друга детей».
Дядя Володя описывал прелести и выгоды здорового образа жизни в Деревне. Говорил о природе, которая круглый год таит в себе бездну непознанного, рассуждал о возможностях, которые сулит автономное существование в Пансионе. Со временем все в Деревне будет перестроено. Особым образом перепланируют территорию: лесопарки, луга, берег реки. Несколько гектаров земли перейдет в исключительное пользование детей. Он рассказывал о порядках, которые будут здесь заведены. Дескать, в этом вопросе он собирается руководствоваться не только обширными педагогическими полномочиями, которые дал ему Папа, но и, конечно, индивидуальными запросами и склонностями своих подопечных.
Косточка с усмешкой поинтересовался, как насчет введения в Пансионе телесных наказаний и карцера, чтобы уж действительно все было в строго классическом стиле. Как мне показалось, Косточка теперь не имел ничего против Пансиона.
Надеюсь, заметил он между прочим. у нас не станут держать слабачков, вроде Александра.
Нечего и говорить, как меня огорчило и уязвило его несправедливое замечание. Я хотел вмешаться и объяснить, что мой Александр никакой не слабачок, а наоборот, показал себя, как настоящий человек, как самостоятельная и сильная личность. Потом решил, что не стоит вмешиваться. Этим я только наврежу сыну, который, кажется, и так затаил обиду за то, что я попытался помирить его с Косточкой. Тут была затронута его гордость. Лучше всего если дети сами между собой разберутся. Во всяком случае теперь Косточка не станет агитировать Александра насчет Пансиона. Не нравилась мне эта затея, вот и все. Сам принцип разделения детей и родителей был противоестественным. Кроме того, после сегодняшней выходки Косточки, после его рассуждений, которые сильно смахивали на Папин стиль, я засомневался, стоит ли вообще допускать, чтобы Александр находился под его влиянием. Косточка старше на целых два года, у него, возможно, кризис переходного возраста, другие интересы и склонности.
Так ты говоришь, Папа и Мама обещали не вмешиваться в воспитательный процесс, и вообще в дела Пансиона? уточнил Косточка.
При условии, что вы все время будете у меня на глазах, улыбнулся дядя Володя. Если я буду вас контролировать
А с тобой можно будет выезжать из Деревни?
Нет, вот этого никак нельзя. Такое условие. Никуда не выезжать Да и поверь, нечего нам делать в Городе. Здесь у нас будет все, что нужно для жизни.
Это я уже понял. Деревня охраняется не хуже Москвы.
Москва охраняется снаружи, а Деревня не только снаружи, но еще и изнутри, не без лукавства добавил дядя Володя.
А ты, значит, будешь у нас вроде директора?
Ну да, вроде того.
Тогда я спокоен, беспечно и даже фамильярно заявил Косточка. Вот только если бы родители наведывались сюда пореже Впрочем, у Папы все дела в Москве, да и у Мамы тоже.
Нет, я так не хочу! вдруг беспокойно воскликнула маленькая Зизи. Я буду скучать по ним! Я хочу жить с папочкой и мамочкой!
Не слушай его, Зизи, успокоил ее дядя Володя. Помнишь, что говорила Мама? Они будут приезжать сюда очень часто. Может быть, каждый день.
Вот уж сомневаюсь, сказал Косточка.
Дядя Володя снова принялся убеждать их, что они заживут тут весело и интересно, а главное, можно сказать совершенно независимо и самостоятельно, почти как взрослые.
Я спустился в гостиную, посидел возле азартно раскладывающих карты наших старичков, вытянул еще пару рюмок ликера, а затем заглянул на половину Мамы. Наташа и Мама были заняты тем, что по очереди примеряли туалеты и, болтая о всякой чепухе, критически обозревали себя в огромном зеркале. Господи, до чего ж мне сделалось грустно! Я вернулся в наши комнаты. Взглянул на Александра. Тот уже крепко спал. Он успокоился куда быстрее, чем я думал. Мне захотелось немедленно нестись в Москву. Можно было бы взять дежурную машину, подъехать до ближайшей железнодорожной станции, но для этого пришлось бы обратиться к Маме, чтобы она распорядилась, а этого мне сейчас совсем не хотелось. Я бы, пожалуй, отправился пешком, но и тогда, на выходе из Деревни, пришлось бы объясняться с охраной: те полезут со своими услугами проводить, запросят машину, опять-таки переполошат Маму и Наташу. Спать не хотелось, но я лег в постель и, выключив ночник, стал думать о Москве и об апартаментах, которые Папа подарил Майе. Я прекрасно, до мельчайших мелочей помнил структуру и компоновку Западного Луча. Апартаменты, как мне уже было известно, располагались почти на самом пике Москвы, а именно на сорок девятом этаже. Значит из окон отрывался великолепный вид на Москва-реку и на голубую стрелу Можайского шоссе.