Вот, она нашла, что искала и заложила страницу, чтобы не потерять. Нату должна будет оказаться интересной эта повесть. «Они были офицеры и простые воины, неустрашимые на поле брани, благочестивые и сведущие в Божественном Писании»49.
Натаниэль не спал, когда она тихонько постучалась к нему. Мэдди переставила лампу, раскрыла книгу и начала читать вслух у его изголовья, как когда-то давно, когда он был совсем малышом. Это было так неожиданно и непривычно, но в этом сегодняшнем дне, пожалуй, уже было возможно все.
IX
«Страстоносцы всечестнии, воины Христовы четыредесяте, твердии оружницы: сквозе бо огнь и воду проидосте, и ангелом сограждане бысте. С ними же молитеся Христу о иже верою хвалящих вас: слава давшему вам крепость, слава венчавшему вас, слава подавающему вам всем исцеления».50
Голос Мэдилин замолк с последней перевернутой страницей. Сумерки же за окном уже совсем сгустились. О чем-то своем думал Натаниэль, о чем-то своем думала она. Или, может быть, об одном и том же? О том, что ведь всякие чувства и обиды, и ненависть какая же во всем этом была мелочность: «Грешны пред Богом ропот, нетерпеливость, малодушие, особливо же отчаяние, уродливые чада преступного неверия»51.
Вот это были времена, вот это была вера Мэдилин почему-то вспомнила совсем другие строки, совсем по-другому поводу, но как они, наверное, подходили сейчас и к ее мыслям.
«Да, были люди в наше время,
Могучее, лихое племя,
Богатыри не вы» (Лермонтов)
Книга прерий была накрыта сейчас покровом ночи. Книга прерий озарится завтра новым рассветом. И все ведь было так понятно и просто по этой книге зеленых бизоновых трав, новых весен и прошлых зим, вечерних закатов земли и завтрашнего утреннего восхода.
«Подлинно суетны по природе все люди, у которых не было ведения о Боге, которые из видимых совершенств не могли познать Сущего и, взирая на дела, не познали Виновника,
а почитали за богов, правящих миром, или огонь, или ветер, или движущийся воздух, или звездный круг, или бурную воду, или небесные светила.
Если, пленяясь их красотою, они почитали их за богов, то должны были бы познать, сколько лучше их Господь, ибо Он, Виновник красоты, создал их.
А если удивлялись силе и действию их, то должны были бы узнать из них, сколько могущественнее Тот, Кто сотворил их;
ибо от величия красоты созданий сравнительно познается Виновник бытия их» (Прем.13:15).
Мэдилин посидела еще немного рядом с сыном и тихонько ушла. Выглянула во двор. Наступала ночь. Темная и тихая. Она стояла под звездами и в горьковатом и пряном запахе вечерних трав. Все успокоилось уже и на душе. Словно бы и не было всех ее недавних переживаний, боли, ярости. Мэдилин словно перевела дыхание. Глупая, не сама ли она придумала себе все свои страхи и тревогу? Все будет так, как будет. Но сейчас все было так спокойно в этой ночи. «Вечер водворится плачь, и заутра радость» (Пс.29:5) Что-то там будет дальше. Она не знала. Никто не знал.
«Житейское море, воздвизаемое зря напастей бурею»52, почему-то вспомнила и подумала сейчас Мэдилин.
«Такова наша жизнь! В ней тишина и буря сменяют одна другую; а время уходит, уходит, стремится погрузиться в бездну вечности.
Блажен тот пловец житейского моря, который часто устремляет взоры к небу. По светилам небесным он направляет путь свой, не унывает при бурях, не доверяет и тишине моря: оно так изменчиво! Взоры, для которых доступно небо, вера; ею мы усматриваем духовное небо учение Христово. На этом небе сияет Евангелие как солнце, Ветхий Завет как луна, писания святых отцов как звезды»53.
«Блажен муж»54
Поет вдохновенный Божественный певец, ударяет в звучные струны.
Когда оглушал меня шум мира, я не мог внимать ему. Теперь, в тишине уединения, начинаю прислушиваться к певцу таинственному. И звуки, и песнь его делаются мне как бы понятнее. Как бы открывается во мне новая способность, способность внимать ему и способность понимать его. Расслушиваю в звуках его новое чувство, в словах новый смысл, дивный, дивный, как Божия премудрость.
«Саул! престань неистовствовать: да отступит от тебя дух лукавый» поет святой Давид, бряцает в стройные гусли.
Саулом называю мой ум, тревожимый, возмущаемый помышлениями, исходящими от миродержца. Он ум мой поставлен Богом при установлении царства израильского при сотворении, и потом при искуплении человека в царя, владыку души и тела; преслушанием Богу, нарушением заповедей Божиих, нарушением единения с Богом он лишил себя достоинства и благодати. Душевные и телесные силы ему не покорны; сам он под влиянием лукавого духа.
Поет святой Давид, вещает слова неба. И звуки псалтири его звуки небесные! Предмет песнопения: блаженство человека.
Братия, послушаем учение Божественного, изложенное в Божественном песнопении. Послушаем глаголов, послушаем звуков, которыми глаголет, которыми гремит к нам небо.
О вы, ищущие счастия, гонящиеся за удовольствиями, жаждущие наслаждений! придите: послушайте священной песни, послушайте учения спасительного. Доколе вам скитаться, рыскать по долам и горам, по непроходимым пустыням и дебрям? Доколе мучить себя трудом непрестанным и тщетным, не венчаемым никакими плодами, никакими приобретениями прочными? Склоните покорное ухо: послушайте, что говорит Дух Святый устами Давида о человеческом блаженстве, к которому стремятся, которого алчут все человеки.
Да умолкнет все кругом меня! и внутри меня да умолкнут самые помышления мои! да молчит сердце! Да живет, действует одно благоговейное внимание! да входят в душу, при посредстве его, святые впечатления и мысли!
Был Давид царем и не сказал, что престол царей престол блаженства человеческого.
Был Давид полководцем и героем; от юных лет до старости препирался с иноплеменниками в кровавых сечах; сколько дал битв, столько одержал побед; на берега Евфрата с берегов Иордана передвинул границы своего царства и не сказал, что в славе победоносца и завоевателя блаженство человека.
Собрал Давид бесчисленное богатство, собрал его мечом своим. Золото лежало в кладовых его как бы медь, а серебро накидано в них было как бы чугун. Но не сказал Давид, что в богатстве блаженство человека.
Имел Давид все земные утешения; ни в одном из них не признал блаженства человеческого.
Когда Давид был отроком, когда занятием его было пасти овец отца его Иессея: внезапно, по повелению Божию, приходит пророк Самуил, святым елеем помазует убогого пастуха в царя израильскому народу. Час помазания своего на царство Давид не назвал часом блаженства.
Дни детства проводил Давид в пустыне дикой. Там мышцы его начали ощущать в себе доблесть мышц богатыря: без оружия, с одними руками, кидался он на льва и медведя, удавлял льва и медведя. Там душу его начало двигать, наполнять небесное вдохновение. Руки, сокрушавшие льва и медведя, устроили псалтирь, прикасались к струнам, напряженным и приведенным в согласие действием Духа: издались гармонические, усладительные, духовные, разумные звуки. Далеко, далеко, чрез времена, чрез столетия и тысячелетия, понеслись эти звуки, повторились и повторяются бесчисленными голосами, прославили имя Давида по всем концам земли, по всем векам ее христианского быта. Жизни пустынной, жизни, полной подвигов чудных, чудного вдохновения, Давид не назвал блаженством человека.
Блажен муж, воспевает он, в каком бы месте, в каком бы звании, в каком бы состоянии и сане ни был этот муж, иже не иде на совет нечестивых, и на пути грешных не ста, и на седалищи губителей не седе55.
Блажен муж, который хранится от греха, который отражает от себя грех, в каком бы образе, в каком бы облачении не предстал ему грех: предстанет ли он в беззаконном поступке, представится ли в помышлении, советующем беззаконие или в чувстве, приносящем наслаждение, упоение греховное.
Если с таким крепким мужеством слабая жена отражает от себя грех: то и она блажен муж, воспетый Давидом.
Участники этого блаженства, участники мужеского о Христе возраста отроки и дети, твердо противостоящие греху. Нет лицеприятия у правосудного Бога.
Блажен муж, которого вся воля в Законе Божием56. Блаженно сердце, созревшее в познании воли Божией, увидевшее яко благ Господь57, стяжавшее это видение вкушением заповедей Господних, соединившее волю свою с волею Господа. Такое сердце: муж. Блаженно сердце, разженное ревностию Божественною! Блаженно сердце, сгорающее ненасытимым желанием воли Божией! Блаженно сердце, сладостно и нестерпимо страждущее любовию к Богу! Такое сердце: место, селение, чертог, престол блаженства!.. Сидит с раннего утра орел на вершине высокого утеса; сверкающие очи его жадно ищут добычи; потом он поднимается в синее небо, плавает, распростерши широкие крылья, в обширных пространствах; ищет добычи. Когда увидит ее, стрелой, молнией, спускается на нее, другой стрелой подымается с нею, исчезает. Накормил он птенцов своих и снова на страже своей: на скале или в небе. Таково сердце, заразившееся язвою неисцельною любви к заповедям Бога! И в этой-то любви блаженство. В заповедях не одно делание: в них сокровен и при посредстве их является духовный разум. От заповедей Твоих разумех58, говорит Пророк. Всем сердцем взысках тебе59 Путь заповедей Твоих текох, егда разширил еси сердце мое!..60 Поучахся в заповедех Твоих, яже возлюбих зело!..61 Благ мне закон уст Твоих паче тысящ злата и сребра!..62 Возлюбих заповеди Твои паче злата и топазия!..63 В сердце моем скрых словеса Твоя, яко да не согрешу Тебе!..64 Возрадуюся аз о словесех Твоих, яко обретаяй корысть многу!..65 Настави мя на стезю заповедей Твоих, яко тую восхотех66.