Но вот наступил 1997 год, и Богоявленский собор вернули РПЦ.
Обновили. Восстановили. Из Москвы завезли святыни для поклонения (частицу с креста, где был распят Иисус; частицу мощей великомученика Пантелеймона; точную, даже с трещинками, копию иконы рублёвской Троицы, оригиналом которой будто бы ещё царь Борис Годунов благословил казаков на закладку Томска).
Собор ожил, расцвёл.
Теперь-то здесь всё хорошо. Идут богослужения. Православная община счастлива, все радуются, поют псалмы и танцуют Впрочем, без плясок это меня воображение куда-то не в ту степь занесло. Так сказать, в «даль свободного романа».
Подводит иногда.
*****
А вот протягивает руку вперёд тот, кто Помните?
К 1917 году в Российской империи насчитывалось около ста тысяч священнослужителей Русской православной церкви. За два года большевикам удалось уничтожить почти десятую их часть.
Потом начались «официозные» показательные «процессы».
Подглядываю в «интернеты»: «В 1922 и 1923 годах было расстреляно чуть более 8 тысяч человек это священники, дьяконы, монахи и монахини, штатные псаломщики это сопоставимо с расстрелами в годы гражданской войны. Однако это было формально мирное время [] То есть это был уже организованный государственный террор» (протоиерей Георгий Митрофанов, историк церкви).
В общем, идол разрушителя Храмов и убийцы попов стоит совсем неподалёку от Богоявленского собора и тоже в Губернаторском квартале: история она ведь что скрещённые меж собой уж и ёж, конь и трепетная лань. Впрочем, не только здесь по всей Руси Великой подобные истуканы стоят. Тысячами! А может, и десятками тысяч.
Да и правда не сносить же каменную фигуру вождя! Чего с памятниками воевать?! Чего взять с неживого изваяния?! Вымещать на истуканах трагедии прошлого это как в периоды зрелости и старости проявлять свои детские зажатости, страхи и комплексы.
*****
Вот специально добрался до гостиницы «Октябрьская» (выше о ней уже упомянул), где во времена оны отсыпался между поздними пьянками-гулянками и ранними пробуждениями (надо было «с ранья» приступать к своим походам-опросам начиналась беготня). Множество гостиниц, понастроенных в своё время в СССР и подведомственных рескомам, крайкомам и обкомам компартии, назывались, словно под копирку, «Октябрьскими», да с тех пор так и не переименовывались.
В этом месте сердце ёкнуло и потом не раз ещё поёкало (или, посидев, поокало, как у Аллы Борисовны Пугачёвой во времена её бурной молодости, когда у неё ещё голос для пения присутствовал?).
Подошёл вплотную к отелю, «клацнул затвором» типа отснял на цифру название улицы и номер дома.
Поднялся на крыльцо ко входу, спустился, перешёл на другую сторону дороги, ещё раз «клацнул затвором».
Veni, vidi, vici!
Весь мир в кармане6! Вернее, в мобильном телефоне.
В гаджете.
Потолкался.
Потоптался.
С ноги на ногу попереминался.
По сторонам головой повертел.
Все нужные действия несуетливо, а «с чувством, с толком и расстановкой» проделал.
Вспомнить можно многое, поностальгировать наедине с собой, а вот поделиться и пообсуждать былое не с кем!
Один тут, аки перст.
Былое и думы Вовсе не «Былое и думы». В том смысле, что не в Туманном Альбионе и не по герцен(ов)ски!
С обеих торцов гостиницы уже всё застроено, «оцивилизовано». Так просто туда не пройти и даже на кривой козе не объехать металлический забор! А когда-то по бокам были «пустоты» и крутой, не облагороженный и осыпающийся под ногами спуск к Томи: то ли с галькой, то ли с глиной, то ли вперемежку. Помню, однажды «в прошлой жизни» ближе к полночи (или уже за полночь) после пивбара с кем-то в шутку устроили перед отелем борьбу и кубарем покатились вниз.
Что увидел, то и спел сольно. Что вспомнил, то и пискнул в никуда.
В общем, когда мы в начале 2000-х работали по проектам с администрацией области, власть селила именно сюда. Да ещё, кажись, по каким-то льготным ценам. О! В извилинах щёлкнуло вот тогда московские гости действительно были важными (без кавычек). «Их» (ну, то бишь меня с моими спутниками-коллегами) принимала тутэйшая государственная власть (сардоническая улыбка). К слову, местная державная администрация тогда ещё имела хоть какую-то степень свободы, можно было предлагать и обсуждать варианты решений. Сейчас эта «власть» центральные назначенцы: что им сверху укажут, тем они и богаты, тому они и рады.