Возмущение нарастало в душе, как ураган, начинавшийся с легкого бриза.
Сомневаюсь в том, что у тебя перелом ноги! «сомневаюсь в том, что ты потерял самого близкого человека на земле» хотела добавить я.
В его глазах появилась злоба, ни с того, ни с сего, направленная на меня. Да что я ему сделала?
Кажется, Майкл стал еще большим ублюдком, чем был. Раньше он хотя бы мог притвориться «хорошим».
Хотя правда лучше, чем лживая маска, пусть и режет глаза.
Очнись, у тебя всего лишь перелом! огрызнулся он, будто у него было что-то гораздо хуже. По его физической форме, что-то незаметно. Он стал только сильнее, выше со времен школы. И если раньше я считала его мелким хулиганом, то теперь он действительно казалсяопасным.
Особенно из-за грязи, что выливалась из его рта.
Ну, и как это произошло? он вскинул одну бровь, продолжая пить. Все происходящее для него было игрой, способом развлечься. Он смотрел на меня так, будто я должна радоваться тому, что он вообще обратил на меня внимание и даже вспомнил.
Попала в аварию, отчеканила я, сквозь зубы. Почему я все еще с ним разговариваю?
На меня обрушилась такая злость на Майкла, что на минуты она затмила горе мне откровенно говоря, захотелось самой стать борцом и расцарапать его смазливое лицо.
Бедная, он вздохнул, будто сочувствует мне.
Я не могу вспомнить твое имя, но твое лицо мне знакомо. Меня зовут Айк, он протянул вдруг мне руку, и выражение его лица тут же изменилось на нормальное. Спокойное, без усмешки. Да, оно почти не выражало никаких эмоций, но и негативных тоже.
Я хотела отвернуться и, гордо взмахнув волосами, как можно скорее удалиться отсюда.
Наши взгляды встретились и мое сердце пропустило удар. Кроме боли в ноге, я вдруг почувствовала тоненькую, тупую иголку, которой тыкают в мое израненное нутро.
Моника.
А ты изменилась, Моника, его брови поползли вверх. Я тебя вспомнил. Школа, он сказал это будничным тоном, будто между нами ничего не было. Никакого «конфликта», если это можно назвать так
Итак ты должна попробовать сейчас, еще раз. Пока бедная Лорел помогает той старушке, которой уже вряд ли что-то поможет. Илихочешь быть такой, как она?
Я до сих пор не понимала, почему разговариваю с ним. Может, потому что не могу убежать. А может, потому, что он заставляет меня чувствовать злобу, которая заглушает боль.
И не собираюсь! На сегодня моя тренировка окончена! Что ты знаешь о боли?
Майкл смахнул с щеки невидимую слезу издевался, ублюдок.
О, девочка такая слабохарактерная, что не умеет бороться, он снова хмыкнул, а потом его лица коснулось подобие дружелюбной улыбки.
Да что с ним? Раздвоение личности?
Я не вставала на ноги больше месяца!
Но ты могла? он будто мои мысли читал, сделав вдруг шаг вперед. Нравится себя жалеть?
А ты так и остался кретином? поинтересовалась я, бросая ему вызов.
Жалость не поможет тебе восстановиться посмотри на ту старушку она бы отдала все за твою молодость и за то, чтобы бороться. Но вот она действительно уже не может. А на что способна ты?
Наверняка ты привыкла к тому, что у тебя есть рядом кто-то, кто жалеет тебя. Твоя опора. Твои ноги. А теперь ты сломала их, не так ли? произнося эти слова, он приблизился ко мне максимально близко.
Так, что я могла почувствовать холод его дыхания.
Он сузил глаза цвета ледяной стали и пошел прочь, не забывая по дороге разминать руки, делая упражнения.
Как он здесь оказался?
До встречи, Мика, бросил он, прежде чем скрыться в коридоре, полном людей.
Я подумала, что ослышалась. Слезы начали душить, дыхание словно перекрыли.
Мика?! Только Доминик называл меня так. Слышать это сокращение из уст Майкла было неприятно и страннокак-то чудовищно странно.
Майкл
Я давно не занимался сексом в кровати. Мне постельный секс наскучил еще со времен школы, да и тащить обезумевшую фанатку к себе домой было куда труднее, чем трахнуть ее на столешнице в туалете бойцовского клуба.
Но сейчас я находился именно в постели я бы и не заострил на этом внимание, если бы не столь непривычная обстановка. Белоснежная круглая кровать огромных размеров, заваленная подушками.
Сознание играет со мной очень злую шутку.
Ты скучала по мне, малышка? шепчу я и сжимаю ладони на пояснице девушки она полностью прогибается передо мной так, что я могу любоваться ее великолепной приподнятой попкой.
Совсем чуть-чуть, дразнит меня девушка, прогибаясь еще сильнее. Ее позвоночник гибкий, как у кошки, а кружевное черное белье, едва скрывает соблазнительные точки на ее теле.
Это не то, что я хочу слышать, поглаживаю ее бедра, пытаясь сфокусировать взгляд на ее волосах, разлетевшихся по узкой спине.
Посмотри на меня, обернись. Хочу видеть твое лицо. Очередная галлюцинация?
А что ты хочешь слышать? продолжает игру моя соблазнительница. Вжимаюсь в ее бедра налившимся кровью членом, чувствуя, как в боксерах становится тесно и малышка подо мной с сладким стоном выгибается еще сильнее. Ее попка охотно прижимается к моей плоти, и я чувствую, что ее лоно сочится влагой, даже через проклятое кружево.
Все внутри меня жаждет трахнуть эту сучку как можно скорее, а еще лучше схватить за эти чертовы волосы и развернуть лицом к себе. Заглянуть в глаза девушке, которая появляется в моих снах и галлюцинациях.
Это уже лучше, ее стон распаляет мое желание, но вместо того, чтобы немедля оказаться глубоко внутри этой ждущей малышки, я наклоняюсь над девушкой и, покрывая ее поясницу короткими поцелуями, опускаю трусики вниз по округлым бедрам.
О, Боже, выдыхает она, когда мой язык скользит меж ее влажных упругих ягодиц. Задыхаясь от желания, обхватываю губами влажные лепестки. Я не знаю, что возбуждает меня больше ее вкус или эта поза, в которой она смотрится соблазнительно и похотливо одновременно.
Покажешь, как сильно ты по мне скучала, негодница? с улыбкой шепчу я, наблюдая за тем, как она призывно вращает бедрами.
Я очень проникаю языком в тугое лоно девушки, выбивая из нее отчаянный и сладкий стон. Девушка вздрагивает, и я чувствую, как она сжимает меня. От одного воспоминания о ее тесной девочке я готов кончить, но кажется, мы с этой развратницей любим долгие прелюдии. Скучала по тебе, Ник.
Мое тело дернулось, как будто находясь во сне я шагнул в пропасть и провалился. Резко сев на кровати, я огляделся, старясь прийти в себя.
Опять. Эта. Девушка.
Черт возьми, что это был за секс? В постели, с прелюдиейи я никогда не утруждал себя тем, что ласкал девушку языком. По крайней мере мне гораздо больше нравилось то, как они это делают с моим членом. Хотя со временем даже минет приелся, вкус ощущений потерялся, став механическим удовлетворением.
А тут все было иначея хотел это сделать. Я хотел сделать ей приятно, хотел, чтобы она растаяла в моих руках, хотел держать ее тело, когда девушку бы пронзила дрожь удовольствия.
Но это было лишь там, во сне, который уже почти забылся.
Черт возьми, мало того, что до конца жизни мне придется пихать в себя пилюли, так еще и галлюцинации будут мучать.
В том, что мои сны как-то связаны с трансплантацией, я уже не сомневался, потому что прежде мне вообще редко снились сны. И они были блеклые, не цветные.
Теперь же мои сны сравнимы с фильмом, который прокручивается в голове. Да только вот лента крутится там без моего ведома и согласия.
Каким бы приятным не было последнее воспоминание, я не хочу больше наблюдать в своем мозгу это дерьмо. И если так будет продолжаться дальше, я выйду на ринг, чтобы отстоять в своем последнем бою.
Может, мое сердце и не выдержит такой нагрузки, зато я останусь собой. А не этим «нечто», которым я сейчас стал.
Кому принадлежало это сердце раньше? Девушка назвала моеего имя, но я помни только то, что начиналось оно на букву «Н».
Все это мне не нравилось. Совсем не нравилось.
Я ударил ладонью по стене, чувствуя, как бунтует в груди новое сердце.
Так и с ума сойти можно.
Я не понимаю, почему ЭТО произошло именно со мной. Я всегда был здоров, и у меня никогда не было явных проблем с сердцемда, я знал, что наркотики не приведут ни к чему хорошему, и баловались ими в моем окружении многие. Но в такую историю мог вляпаться только я, и именно мне должны были пересадить сердце какого-то очень инфантильного и влюблённого парня.
Тут в голове будто что-то щелкнуло, и я понял, что этот секс из воспоминания отличался от того, что был у меня в жизни, не только непривычной обстановкой, но и тем, что я был крепко связан с этой девушкой.
Это была не шлюха на одну ночь и даже не просто подружка, которой приятно иногда вставить, а что-то такое, чему мой мозг не находил объяснения.
И, честно говоря, не хотел. Я хотел избавиться от этих воспоминаний вместе с сердцем, которое теперь билось против меня.