Павел Бобровский
Кубанский егерский корпус 17861796 гг. Историческое исследование П.О.Бобровского
© Издательство «Сатисъ», составление оригинал-макет, 2006
Кубанский егерский корпус
Развитие числа егерей в России при Екатерине II. Назначение Кубанского корпуса и данная ему инструкция Суворовым в 1778 г. Образование, устройство и состав Кубанского егерского корпуса. Очерк Кубанской окраины и этнографические особенности черкесов. Русские поселения на переднем Кавказе. Военные действия кубанских егерей в войне с турками и черкесами (закубанцами). Дело у Темишбека 7-го апреля 1787 г. Действия против скопищ Ших-Масура на Урупе и Лабе. Экспедиция егерей за Кубань и поход к Анапе в 1788 г. Действия на острове Тамани в 1789 г. Переход Кубанского егерского корпуса в Крым и к низовьям Днепра 17901792 гг. Волнения в Черкасске. Возвращение Кубанского егерского корпуса на Кавказ в 1792 г. Заселение Кубанской окраины. Устъ-Лабинская крепость 1793 г. Квартиры егерей (17931796). Участие Кубанского егерского корпуса в Персидском походе графа Зубова в 1796 году. Замечание о личном составе Кубанского егерского корпуса. Командиры, офицеры, сержанты. Поправка к биографическим сведениям о Котляревском. Переход 4-го и 3-го бат. через Табасаранский перевал. Взятие Дербента 10-го мая 1797 г. Бой при Алпанах, 1-го октября 1796 г. Заметка о Лисаневиче. Действия 2-го батальона. Занятие Ганжи 19-го декабря 1796 г. Обратное движение Кубанских егерей на Кавказскую линию (май октябрь 1797 г.). Образование из всех батальонов Кубанского егерского корпуса 18-го егерского полка, наименованного полком Лазарева, а потом 17-м. Заключение.
Кубанский егерский корпус возник в ту эпоху, когда новые идеи в военном искусстве, выдвигая на первый план действие метким огнем стрелков, способствовали развитию в европейских армиях особого типа легкой пехоты, под названием егерей. Россия в этом отношении шла впереди всех европейских государств. Екатерина II, увеличивая вооруженные сухопутные силы в течение тридцати лет, развила корпус егерей до 50 тысяч человек. Ничего подобного мы не встречаем в западных государствах.
В русской армии егеря появились вскоре после Семилетней войны после доклада графа Панина, в котором он, ссылаясь на западные армии, объяснял военной коллегии ту пользу, какую должны доставить армии егерские команды: «в трудных походах, в закрытых местах, на горах, заменяя конницу». В своей финляндской дивизии он, с разрешения коллегии, составил егерский корпус в[1] 300 человек. Назначив от каждой роты мушкетерских полков по 5 человек с обязанностью обучаться действию огнем в сей пересеченной местности. Вслед за тем, воинская комиссия, учрежденная императрицей Екатериной II для устройства русской армии, с условием не колебать военных учреждений «Великого Деда», признала полезным в 1765 г. учредить на первый раз егерский корпус в 1650 человек при дивизиях пограничных (Лифляндской, Эстляндской, Финляндской и Смоленской), войска которых ранее других могли быть призваны к действию против неприятеля (1-е П. С. 3.). С этой целью в 25-ти мушкетерских полках учреждены егерские команды, назначением в егеря по 5-ти человек от каждой роты, гренадерской и мушкетерской. Для егерской службы предписано выбирать рядовых ростом не более 2-х аршин 5-ти вершков «самого лучшего, проворного и здорового состояния». Полковая егерская команда в 60 человек рядовых, при двух унтер-офицерах и барабанщике, вверялась поручику или подпоручику «расторопному, склонному к строевым обращениям и к искусным военным примечаниям различностей, всякой ситуации и полезных по состоянию положений военных на них построений».
Содержание рядовым егерям внутри Империи определялось наравне с гренадерами, а на службе за границею с добавкою из контрибуции: офицеру одной трети против общего оклада, а нижним чинам на все время заграничного похода производились мясные деньги, по 1 коп. в сутки от той суммы, которая должна была оставаться от их обмундирования и амуниции. Одежда егерей и вооружение, от мушкетеров и гренадеров отличались большею простотою, отсутствием ярких цветов и блеска, и стоили дешевле.
Егерей обучали «цельной стрельбе». Порох и свинец на егерей отпускались в большем количестве. Командиру полка дозволялось посылать егерей для стрельбы себе и прочим в дозволенных местах дичи, с выдачей натурою пороха и свинца, или денег взамен боевых припасов. Таким образом, егеря мушкетерского полка знакомились с местами, где полк располагался на квартирах, «о всех ситуациях и о всяких, сквозь трудные места проходах и дорогах, что особенно важно в пограничных местах».
Егеря строились в две шеренги (а не в три), ходили сомкнутою четырехрядною колонною и на походе, во всяком строе, приучались прикладываться «с совершенным прицеливанием».
Сверх правил, определенных в уставе 1763 года для пехоты, егерей приучали действовать в рассыпном строе: строить фронты из всякой «расстройки», быстро ходить в четырехрядной колонне и проворно рассыпаться по команде или барабанному бою (насколько ситуация дозволить может), проворно заряжать, смело и с цельным прикладом стрелять. Рассыпаться в одну шеренгу и выстраивать фронт. Сменять рассыпную цепь, наступать с пальбою, подобно тому, как кавалерия «шермицирует». «Егерей следует приучать, по трудным горам и лесным проходам, как можно проворнее, как входить и спускаться, так и везде оборачиваться и на всякой случающейся площадке проворно строиться». Наконец, егерей заставляли в зимнее время ходить с ружьем и амуницией на лыжах, не по дорогам, но прямо через леса и поля.
Содержание егерской команды не должно было увеличивать расходов, определенных на содержание полка. Она оставалась постоянно при полку в полном комплекте. А в случае откомандирования куда-либо из полка, снабжалась: провиантскою фурою, палаточным ящиком и вьючною лошадью для котлов с подлежащею упряжью, лошадьми и погонщиками.
Спустя четыре года, перед началом первой Турецкой войны, егерские команды повелено учредить во всех пехотных полках, а на содержание их отпускать особую сумму.
Польза егерей обнаружилась и в войне с польскими конфедератами, и в первую Турецкую войну. Граф Румянцев сводил егерские команды в особые батальоны, которые оказали существенную услугу в знаменитых битвах при Ларге и Кагуле. Немалые услуги егеря, придаваемые к подвижным командам, оказали в действиях против Пугачева, особенно же на линиях Астраханской, Кизлярской и Моздокской, на переднем Кавказе, где, кроме постоянных волнений кабардинцев, усиливалась наглость и дерзость закубанцев (черкесов) и других горских народов. Набеги последних простирались до Астрахани и Волги.
Горячим сторонником егерей, вообще легких войск, по окончании первой Турецкой войны и усмирения пугачевского бунта, становится могущественный вице-президент военной коллегии, князь Потемкин. Согласно его представлению егерские команды мушкетерских полков образовали егерские батальоны, а из мушкетерских рот полевых (подвижных) команд учреждены полевые батальоны, которые от егерских отличались, по видимому, только названием[2]. Каждый батальон, в шестиротном составе, имел по штату 990 человек (а именно: двух штаб-офицеров, одного адъютанта, четырех капитанов, шесть поручиков, девять подпоручиков, 54-х унтер-офицеров и 816 рядовых). Таким образом, в егерской роте состояло три офицера, девять унтер-офицеров и 136 егерей.
Не прошло и десяти лет после сформирования означенных 16-ти егерских полевых батальонов, как состоялось Высочайшее повеление, в 1785 году о сформировании 24-х егерских батальонов, составивших шесть егерских корпусов, полагая в каждом шестиротном батальоне по 998 человек[3]. Означенным егерским корпусам указом 10-го апреля 1786 года даны штаты, а вместе с тем, вследствие исключительных условий развивавшейся войны на Кавказе, повелено сформировать Кубанский (7-й) егерский корпус. Таким образом, до начала второй Турецкой войны, в России имелось уже 28 егерских батальонов, в которых, вследствие увеличения штатов, числилось до 44000 человек, и тогда же последовало сформирование особого 5000-ного егерского корпуса из малороссийских казаков (1-е II. С. 3.)
Когда Фридрих II до самой своей кончины (1786 г.) с недоверием, близким к презрению, относился к развитию стрелкового огня и сохранял в своей победоносной армии не более 1650 егерей, когда во Франции, под влиянием войны за независимость Северо-Американских штатов, между представителями сухопутной армии велась горячая полемика о судьбе линейной тактики, в России уже на практике разрешен был вопрос о преимуществах меткого стрелкового огня, поддерживаемого сомкнутыми частями, и гениальный военный педагог Суворов в войне с польскими конфедератами и турками уже на деле осуществил те основные принципы, которые только при Наполеоне легли в основе французского боевого порядка. Штыковому удару Гренадеров или мушкетеров в действиях Суворова предшествовало обстреливание неприятеля егерями или стрелками; за неимением егерей, Суворов обращал часть мушкетеров каждой роты (по четыре человека в капральстве) в стрелки, которых приказывал обучать по егерски, т. е. в рассыпную; на ученьях Суворов обращал неослабное внимание на «цельную стрельбу»; в бою размещал стрелков сначала впереди за закрытиями, а при наступлении в промежутках между колоннами или батальонными кареями. В своей программе воспитания солдат Суздальского полка он придавал первенствующее значение быстрому наступлению и удару в штыки, а вместе с тем отводил надлежащее место меткой «егерской» стрельбе, т. е. стрелковому огню. «Гренадеры и мушкетеры рвут на штыках, а стреляют егеря, они ал армируют и тревожат». В своей инструкции 1778 года он говорит уже категорически, что «пехотные огни открывают победу!» Впрочем, реакция против боя пехоты линией развернутых батальонов с учащенною пальбой шла одновременно от многих начальников русских войск, преимущественно полковых командиров, изведавших в Семилетней войне плачевные результаты скорой пальбы шеренгами, плутонгами и целыми батальонами (Гросс-Егерсдорф). Свойства русского солдата, при его изумительной стойкости под неприятельским огнем (Цорндорф и Кунерсдорф), подсказывали нашим боевым генералам новые принципы тактики; боевая практика требовала изменений в линейном боевом порядке, в зависимости от обстановки и свойств противника. Истолкователем новых идей был глубокий знаток военного искусства и сердца русского солдата Суворов.