Вот принёс, товарищ прапорщик, радостно произнёс Светлов и передал прапорщику листок бумаги.
Чернов, перекурить на улице пять минут, кругом, бегом марш! привычно отдал приказ прапорщик. Когда дверь за Витьком закрылась, Хрещагин обратился к Свету: Мне тут на складе помощник нужен, со всем с этим барахлом разобраться и все описи проверить, оставь мне Чернова.
Это не ко мне, это к командиру роты. Бельё будем получать или за письменным приказом командира роты ещё надо сбегать? Лицо Светлова как бы ничего не выражало при этих словах.
Вениамин понял свою ошибку. Не надо было гонять дедушку за абсолютно ненужной бумагой в роту. Но кто ж знал, что боец окажется смышлёным, да ещё и прилежным. А самому разбираться со складским имуществом ой как не хотелось. Ведь не его это дело портянки считать. Ему-то всего и нужно несколько месяцев до следующей замены продержаться на этом грёбаном складе. И всё. Туда Опять к мужским правильным делам, к взрывам и обстрелам, к оружию и смерти. Можно, конечно, попробовать выпросить Чернова через командира роты, но кто ему незнакомому, новому прапору даст целого рядового, да ещё на халяву? Нет, надо действовать здесь и сейчас. Задействовав весь свой талант дипломата-налётчика, Веня с добродушной улыбкой продолжал:
Можно, конечно, и к командиру роты обратиться, и с новой парадкой ему помочь, когда он на дембель пойдёт. Хотя, говорят, офицерам это ни к чему. Как думаешь, рядовой Светлов?
Да зачем вам этот дух сдался? Он ведь всё равно скоро на сборы уезжает. Давайте я вам любого другого духа пришлю?
Веня про себя сразу просчитал: уехавший из части солдат самое лучшее, что можно придумать после того, как он сам уедет в Афган. Он-то уж точно никому ничего не скажет. Да и воровать ему нет смысла в вещмешок много не набьёшь. А вот зато списать на него можно будет всё что угодно: все пропажи и расхождения в описях. Пусть рядовой Чернов виноват будет, если что. Главное самому после его поступления долго тут не засиживаться. Конечно, Веня обогащаться за счёт вещевого склада не собирался, но и ведение строгого учёта и контроля ему удовольствия не доставляло. А потому пропажи и недостачи могли, как говорят в армии, вполне иметь место быть.
Каптёр, спасибо тебе за предложение, но мне и этот солдат сойдёт. Так что либо по рукам, либо бери свои комплекты и буру, бача14.
Светлов и Хрещагин нашли взаимопонимание и договорись о следующем: каждое утро после развода, за исключением тех дней, когда Чёрный стоит в наряде, Свет будет забирать Чернова в каптёрку и отправлять работать на склад. А если какое-то внеплановое построение или ещё что, то Чернов будет значиться отправленным за подшивочным или другим каким-нибудь материалом на вещевой склад.
Витьку уже порядком надоело торчать на улице, периодически принимать стойку смирно и отдавать честь проходящим мимо офицерам и старослужащим. Он решил, что пересчёт маек и трусов требует его личного вмешательства, и потому вернулся в затемнённое полуподвальное помещение вещевого склада.
А, инджибьё, бача15, мы тут как раз про тебя толкуем, с нескрываемой радостью в голосе позвал Витька прапор и в двух словах изложил согласованный со Светом план работы духа на вещевом складе.
Время до сборов пролетело как один день. В работе время всегда летит незаметно. Ну а если эта работа идёт под руководством, в общем-то, весёлого и незлобного начальника, то с ней и казарменные печали нипочём.
Казарменных печалей, как ни странно, тоже хватало. Несмотря на постановление ротного совета дедов о неприкосновенности духа Чернова, другие духи всё-таки попытались вывести Витька на разбор в туалет после отбоя. Но всё прошло без нервов и мордобоя. Виктор, используя отработанный на дедах приём, честно признался в желании закосить от службы, что, конечно, не добавило ему авторитета среди сослуживцев, но и не дало повода сверстникам в тапках, трусах и майках развязать руки. Честность хоть и не очень надёжное оружие, но с её помощью иногда можно быстро и легко обезоружить противника, не дав ему причин для осуществления задуманного. Повинную голову меч не сечёт.
Витёк наслушался рассказов Хрещагина про Афган, но так и не утвердился в мысли ехать туда по своей воле. Хрещагин много и часто говорил о том, что нужно делать, чтобы остаться живым на войне. Витёк делал внимательный вид, но на самом деле эта тема его абсолютно не тревожила. Он считал себя человеком сугубо гражданским и потому был уверен, что ему это всё до лампочки. Непонятно почему, но из всего объёма армейской мудрости, поведанной Хрещагиным, в голове у Витька отложились лишь два назидания: «Не бери чужого парашюта после укладки и свой никому не давай». И второе: «Обосраться, но выжить лучше, чем геройски погибнуть с полным кишечником».
Витёк наслушался рассказов Хрещагина про Афган, но так и не утвердился в мысли ехать туда по своей воле. Хрещагин много и часто говорил о том, что нужно делать, чтобы остаться живым на войне. Витёк делал внимательный вид, но на самом деле эта тема его абсолютно не тревожила. Он считал себя человеком сугубо гражданским и потому был уверен, что ему это всё до лампочки. Непонятно почему, но из всего объёма армейской мудрости, поведанной Хрещагиным, в голове у Витька отложились лишь два назидания: «Не бери чужого парашюта после укладки и свой никому не давай». И второе: «Обосраться, но выжить лучше, чем геройски погибнуть с полным кишечником».
С первой мыслью спорить не было смысла, так как про парашюты наш герой в то время ничего не знал, да и не хотел знать. Ну а вторая мысль определённо шла вразрез с принципами социалистического реализма, озвученными на уроках литературы в период изучения творчества Максима Горького и Николая Островского. Спорить со старшим по званию, который к тому же неплохо относился к Витьку, не имело смысла. Да и не уверен был Витёк, что прапор помнит из курса средней школы, кто такие Горький и Островский. Витёк работал, а прапор поучал духа и травил байки про войну.
За два дня до отправки на окружной сборный пункт для солдат срочной службы, поступающих в военные учебные заведения, на общем построении замполит зачитал приказ о присвоении рядовому Чернову В. П. звания младший сержант. Витёк не обрадовался и не расстроился, но для других духов это было неординарное событие. Обычно сержантов назначали после увольнения очередного сержанта-дембеля. А тут на тебе, на ровном месте две лычки ни за что ни про что. Это присвоение звания долго муссировалось в курилках, туалетах и каптёрках, но, как обычно это бывает в армии после нового события, коим стало прибытие в часть женщины-мединструктора, оно успешно забылось и ушло на второй план.
Однако на душе у Витька было неспокойно. Не дай бог, придётся вернуться в эту же часть после года в училище, а ведь в училище переводов в черпаки не делают. Это он уже у ротного узнавал, так и придётся Витьку духом до дембеля оставаться. Позор и презрение со стороны сослуживцев были гарантированы при таком раскладе.
Переговорив на эту тему с Хрещагиным, боец Чернов утвердился в мысли, что перевод действительно необходим. Вечером после ужина Виктор Петрович подошёл к Свету в курилке и объяснил ему ситуацию. Свет сказал, что такие дела он один не решает, но обещал поговорить с другими дедами.
После отбоя, как обычно, в каптёрке готовилось чаепитие и собрание по поводу перевода Чёрного.
Какой ему перевод, слющай, он дюх, фу, нет его, он сколько слюжит, а? сразу после постановки вопроса на повестку дня начал свой разносный монолог сержант Теракопов.
Подожди, Тигран, осади коня, про этот перевод только мы знать будем, духи ничего не узнают, а Чёрный завтра в десять утра сваливает. Так что с нас взятки гладки. А если он вернётся, то уже как минимум три месяца пройдёт. Никто ничего не вспомнит.
Светлов несколько неумело, но, в общем, мотивированно выступал в защиту идеи перевода.
Слющай, Свет, я тэбя очень, очень уважяю, только нэ понэмаю, зачем ти под это подписаться хочешь?
Да не подписываюсь я ни под чем. Пацан он нормальный, нехорошо нормальному пацану на дембель духом уходить.
Свет, конечно, понимал, что у других дедов есть что ему возразить по поводу Чёрного. Ведь Витька никто в училище не гнал, он сам на закос отважился, так что проблема с переводом это его личная проблема.
А потом, тебе, Тигран, разве не хочется за этот закос на его заднице назидание оставить? Смотри, он уйдёт и не вернётся, а ты тут службу тянуть будешь. И за себя, и за него, и сделать по этому поводу ничего не сможешь.
Я нэ знаю, зачем ти всё это сказаль, но если всэ за, то мая нэ протыв.
Тигран сделал обиженный вид, но хорошо понял из сказанного Светловым, что у него есть шанс отомстить Чернову.
Ладно, сделаем так. Ты, Свет, сходи к танкистам и позови своего зёму-дембеля16. Он и отобьёт, что положено. А ты, Тигран, давай приготовь всё. Чернову условие: если прибудет в часть до нашего дембельского приказа, то перевод повторится. Чтобы другим духам не обидно было, отрезал Бек, который молча наблюдал за спором Света и Тиграна.
Бек, слющай, а почему какой-то танковий зёма Света, а не ми?