II Человек и организация
Я обнаружил, что при попытке приступить к изучению организаций и поведения людей по отношению к организациям возникает сразу несколько простых вопросов. Например: «Что такое индивид, или отдельный человек?»; «Что мы имеем в виду, когда говорим о личности?»; «В какой степени люди обладают свободой выбора, то есть свободой воли?». Конечно, есть большое искушение избежать этих сложных вопросов и оставить их на усмотрение философов и ученых, которые обсуждают их уже многие века. Однако быстро выясняется, что хотя мы и можем отказаться давать прямые ответы на эти вопросы, мы не можем совсем уклониться от них. Когда мы высказываемся о человеческом поведении, в наших утверждениях всегда неявно содержатся ответы на эти вопросы, и, что гораздо существеннее, все люди, в особенности лидеры и руководители, действуя, исходят из своих представлений или предположений, относящихся к этим вопросам, хотя и крайне редко осознают это. Например, когда мы убеждаем других сделать что-то, чего мы хотим, мы исходим из того, что другие люди способны решить, согласны они это сделать или нет. Когда мы обеспечиваем людям образование и получение профессиональных навыков, мы исходим из того, что без них они не смогут сделать чего-то, иначе говоря, из того, что отсутствие образования ограничит их возможности выбора. Когда мы создаем правила, инструкции, законы а мы создаем их в изобилии и делаем это сознательно, мы обычно исходим из того, что те, на кого они распространяются, подчиняются указаниям внешних по отношению к ним сил.
Значение моих замечаний станет яснее, если обратить внимание на то, насколько по-разному может пониматься, к примеру, выражение «отдельный человек» или просто «человек» в спорах о кооперации, организации и их функциях. С одной стороны, в центре внимания может находиться частный, конкретный, уникальный, особый, отдельный человек, имеющий имя, адрес, конкретную биографию и конкретную репутацию. С другой стороны, когда в центре внимания оказывается организация в целом, или какие-то ее части, или объединение усилий за счет координации, или группы людей, то отдельный человек теряет свою центральную позицию и для нас оказываются важны уже не его уникальные свойства, а нечто иное, то, что не носит личного характера. Если в этих ситуациях мы спросим, что такое отдельный человек, какова его природа и каков характер его участия в данной ситуации, то столкнемся с неопределенностью и разногласиями. На мой взгляд, те столкновения идеологий и интересов, которые мы можем наблюдать в политической жизни и для описания которых используются такие расхожие слова, как «индивидуализм», «коллективизм», «централизация», «laissez faire», «социализм», «государственничество», «фашизм», «регламентация», «дисциплина», как и часть беспорядка в промышленной сфере, в значительной степени объясняются неспособностью интуитивно или каким-либо иным способом примирить представления о социальных и личных позициях людей в конкретных ситуациях.
Из этого следует, что анализ природы и функций организации и попытка описать элементы процессов, связанных с руководством организациями, требует в качестве первого шага определиться по отношению к человеку как к «индивиду», «личности» и т. п. Если этим пренебречь, излишняя туманность изложения создаст почву для недоразумений. Это не означает, что я хочу предпринять философские или научные изыскания. Это означает, что я должен предложить модель описательного или схематического характера, которую буду использовать на протяжении всего текста.
Соответственно, в этой главе я кратко проанализирую следующие темы: I. Статус индивидов и свойства людей в целом; II. Методика рассмотрения отдельных людей и отдельных личностей в этой книге; III. Некоторые особенности личного поведения за пределами кооперативных систем; IV. Роль «эффективности» и «рациональности» в личном поведении.
I. Относительно I. статуса индивидов и II. свойств личностей
I
(a) Во-первых, мы утверждаем, что отдельный человек представляет собой нечто отдельное, особое и материальное. Очевидно, что каждый из нас воспринимает себя как отдельную физическую единицу и обычно действует в соответствии с этим. Однако с точки зрения иных целей очевидно, что не существует ничего, включая отдельное человеческое тело, что обладало бы индивидуальным независимым бытием. Отдельное физическое тело невозможно описать, использовать или зафиксировать в пространстве иначе как в связи со всей материальной вселенной или с какой-то ее частью. Например, если меняется температура окружающей среды, то температура физического, в том числе человеческого, тела тоже должна будет измениться (если изменения не укладываются в границы возможностей биологической адаптации). Вес тела представляет собой функцию силы притяжения; его структура зависит от этой силы и прямо и косвенно. Поэтому вначале мы должны отметить, что если человека рассматривать как материальное тело, то его можно воспринимать либо как отдельный предмет, либо как фазу или функциональное воплощение универсальных физических факторов. Что именно «правильно», зависит от цели. Когда архитектор рассчитывает предельную нагрузку на полы, он не думает о людях как об уникальных личностях, а рассматривает их как функцию силы притяжения и пренебрегает всеми остальными их свойствами.
(b) Однако само по себе тело, которое мы в некоторых практических аспектах можем рассматривать и как физический объект, и как фазу или функцию физических факторов, не является человеком. Человек, будучи живым существом, обладает способностью приспосабливаться к среде, поддерживать внутреннее равновесие и сохранять тождественность самому себе, несмотря на непрерывные внешние и внутренние изменения. Кроме того, его тело способно приобретать опыт, то есть обладает способностью менять характер своей адаптации к среде, опираясь на то, что произошло с ним ранее. Это означает, что человеческое тело является организмом, то есть состоит одновременно из физических и биологических компонентов. Хотя физические факторы можно отличить от биологических, в конкретных организмах они существуют нераздельно. Иначе говоря, все живое распознается по поведению, а поведение живых существ всегда представляет собой синтез физических и биологических факторов. Если исключить один из классов факторов, то конкретное поведение перестает проявляться, и при этом с физической формой также происходят изменения, которых в иных условиях не было бы. Однако если отдельный организм устроен таким образом, это значит, что он представляет собой не только универсальные физические факторы, но и результат длительной селекции; таким образом, если мы забываем обо всех этих фактах, организм становится отдельным человеком; но как только мы о них вспоминаем, он превращается в конгломерат элементов, которые мы даже не можем увидеть.
(c) Человеческие организмы способны функционировать исключительно в сочетании с другими человеческими организмами. Во-первых, это связано с наличием двух полов. Кроме того, в младенчестве человек не может существовать самостоятельно. Наконец, простое наличие организмов в отсутствие упоминаний об их сексуальной принадлежности, родительском или младенческом состоянии уже предполагает взаимоотношения или взаимодействие между ними; в качестве материальных объектов они не могут занимать одно и то же место в пространстве, между ними происходит обмен тепловой энергией, они бросают друг на друга тень. В биологическом отношении они конкурируют за пищу и это обстоятельство носит одновременно физический и биологический характер.
Взаимодействие между человеческими организмами отличается от взаимодействия между физическим предметом и организмом тем, что в первом случае опыт и способность к адаптации играют роль и с одной, и с другой стороны. И способность к адаптации, и опыт каждого из участников взаимодействуют не только с вещами и функциями, обусловленными внутренними для каждого из организмов по отдельности факторами, но и с их взаимными реакциями и приспособлением друг к другу. Иными словами, взаимодействие между двумя человеческими организмами представляет собой серию реакций на интенции и смысл способного к изменениям поведения. Мы называем факторы, специфичные для данного типа взаимодействия, «социальными», а сами эти отношения «социальными отношениями».
Сначала кажется, что живой физический предмет по мере своего взаимодействия с другими подобными ему организмами приобретает все большую уникальность, отдельность, особость подобно тому как точка пересечения многих линий кажется нам в большей степени точкой, чем та, которая является пересечением лишь двух линий. Однако, как только мы начинаем размышлять об истории физических компонентов этого организма, о длинной череде его предков и о том, до какой степени он воплощает результаты действий других, он становится все менее и менее отдельным, все менее и менее индивидуальным, все в большей и большей степени просто точкой, где сами пересекающиеся линии имеют большее значение, чем место их пересечения. В этом случае отдельный человек символизирует один или несколько факторов, в зависимости от наших намерений.
Иногда в реальности отдельный человек рассматривается как нечто абсолютно уникальное и неповторимое. Обычно мы относимся так к самим себе, к нашим ближайшим родственникам, далее идут друзья и коллеги, потом знакомые, потом люди, о которых мы слышали, потом толпы, потом среднестатистические люди и т. п. Чем дальше мы от самих себя, тем в меньшей степени выражение «отдельный человек» означает то, что мы имеем в виду, когда говорим о себе и своих близких, и тем в большей степени оно означает ячейку, отражающую какую-то конкретную привлекшую наше внимание сторону жизни. В таких случаях отдельный человек это не конкретный человек, а просто работник, гражданин, малоимущий, солдат, чиновник, ученый, врач, политик, экономический человек, руководитель, член организации.