Без намордника чей?
Я пожал плечами.
Приготовьте документы, сказал боец, страховку, прививки, паспорт. Будем оформлять «ЗП».
Черт, теперь скрыть происшествие от родителей никак не получится. Разумеется, и раньше это было невозможно. Что ответить отцу на вопрос: «Где Джерри оторвал свою руку»?
Но можно было что-то придумать, ведь зомби по сути своей бестолковые твари, вечно попадающие в неприятности. Однако теперь родители обязательно получат бланк «Зомби-происшествия», с их зарплаты вычтут по паре киловатт. И уж тогда мне влетит по полной.
Настроение испортилось окончательно. Я сел на лавку и стал с грустью наблюдать, как бойцы дисциплинарного наряда выясняют происхождение распоясавшегося зомби.
Вообще-то, «зомби» у нас не принято говорить. Правильно, или толерантно, их называют «гемолиз-независимые граждане», но это так долго, что я обычно сокращаю, как и все мои сверстники.
Государство заботится о гемолиз-независимых. Именно поэтому их раздают в семьи и стимулируют заботу. Там, где зомби ухожены, не повреждены и под присмотром, хозяев освобождают от уплаты налогов. Есть семьи, которые содержат по два и даже три питомца. Но принимать в семью много зомби запрещено после случаев, когда хозяев съедали их слетевшие с катушек питомцы.
Зомби нестабильны, это их главный минус, потому что вот они спокойно играют с детьми, а через минуту смотрят на вас как на ужин.
Кормить зомби бесполезно, сытыми они не бывают. Единственное, на что они реагируют незамедлительно, это кровь. Запах крови делает зомби агрессивными, а вид превращает гемолиз-независимых просто в монстров. Тут берегись и спасайся, как, впрочем, и было раньше, когда зомби только появились.
Гемолиз-независимых обнаружили на нашей планете около ста лет назад. До сих пор их происхождение остается загадкой. Сначала зомби превратили нашу жизнь в ад, почти полностью истребили население. Затем чуть не исчезли сами, и совсем недавно стали полноценной частью экосистемы.
На поляне показался очень старый мужчина. Он был так стар и передвигался так неуклюже и медленно, что почти не выделялся среди разгуливавших особей. Единственное, что отличало его от зомби, это чистый парусиновый костюм. Слово «чистый» было определяющим потому, что сам костюм был так же стар, как и его
владелец. Наверное, изначально ткань не была белой, но многочисленные стирки сделали ее таковой.
Никто из моих соотечественников так не одевался. Поэтому я сразу догадался, что старик приехал издалека. А еще, оказалось, что это он временный владелец распоясавшегося зомби и что последнего старик взял напрокат. Слава богам, в прокате зомби не отдают без страховки. У старика оказалась даже расширенная КАСКО. А все потому, что такому доходяге не хотели выдавать боевую гемолиз-независимую особь. Вообще непонятно, зачем он ему понадобился. Пожилой мужчина не имел шансов справиться с зубастой тварью, и странно, что он не пострадал сам.
Старик долго выслушивал, как ему читали мораль бойцы дисциплинарного наряда, дважды перечитал бланк «Зомби-происшествия», и его фигура становилась все более скрюченной и жалкой. Он доковылял к скамейке, на которой сидел я, и, опустившись, тяжело вздохнул.
У меня даже возникла мысль пожалеть его, так он был несчастен. Но, вспомнив про Джерри и ответственность, я решительно передумал. Старик заговорил сам.
Хотел погулять с монстром, посетовал он. У нас-то их нет.
Старик был из Карантина, страны, где всех зомби уничтожили много лет назад. Границы этого государства плотно закрывал горный хребет. Собственно, почему и возникло такое название. Жители Карантина могли не заботиться о том, что зомби попадут на их территорию извне. С особями внутри они расправились очень решительно и жестоко, перемалывая их в муку. Говорят, для этого использовались целые заводы, наподобие хлебомольных, куда зомби свозили железнодорожными составами и грузовиками. Там их замораживали жидким азотом и пускали под пресс, а образовавшейся мукой удобряли поля. Возможно, это враки, но говорят, будто зомби хорошее удобрение и, судя по всему, совершенно безопасное.
Мне это было необходимо, сказал старик.
Хотя я не делал попыток поддержать разговор, он продолжил:
Это вы живете среди монстров, каждый день видите их, касаетесь, кормите. А для меня это жуткое зрелище, что-то запредельное. И не смейте меня осуждать за то, что я собирался выложить все в «Одноклассниках». Хвастаться мне не перед кем. Вы ведь догадались, кто я?
Старик по-шпионски подмигнул и протянул высохшую ладонь.
Я молча пожал его руку и равнодушно ответил:
Нет.
Тлифорд Диклетин, собственной персоной.
Имя мне ничего не говорило, да я бы и не запомнил дурацкое восточное имя длинное, неудобное, да еще и состоящее из двух слов.
Доз, представился я.
Старик улыбнулся.
Смешные у вас имена. Никак не привыкну. А самое главное, в толк не возьму, как вы не путаетесь? Ведь наверняка в вашем городе пара тысяч таких же парней с именем Доз.
Они в других местах, сказал я.
А ты, значит, здесь, покачал головой старик.
Здесь, согласился я. И тут нет ничего странного. Наши имена становятся короче с возрастом. Чем выше уникальность гражданина, тем короче его имя. Например,
нашего президента зовут господин «К», но никто его не путает. Трудно себе представить ситуацию, чтобы я обратился к кому-то и назвал его господин «К», но это не относилось к президенту.
Да, согласился старик. Все-то у вас логично, но, как говорится, без души. Вот я слышал, что вашим родителям доплачивают, если их дети хорошо учатся. Так ведь это?
Я согласно кивнул.
Не совсем верно, потому что, если будут доплачивать, никто не станет работать. А вот налоговые вычеты за хорошую учебу да, положены. За помощь друзьям, родителям, заботу о питомцах.
Я поискал глазами Джерри и подумал, что за дисциплину в этом месяце вычетов, скорее всего, не будет.
Вот, сказал старик. Это значит, что ты за деньги помогаешь родителям. Не бескорыстно и не из-за любви. А у нас, сынок, любовь это святое. Знаешь ли ты, что в Карантине платят не за рождение ребенка, а за сам факт любви отца к матери?
И что, государству не важно, как ребенка воспитают?
Старик сделал решительный жест рукой:
У нас свободная страна, что бы там ни говорили. Государство не лезет в частную жизнь, либертарианство в чистом виде и никаких ювенальных штучек.
Мне захотелось поспорить, но возражать старику было невежливо, и я промолчал.
Вот я смотрю, ты очень молод, продолжил старик, и наверняка не знаешь, что было, когда пришли ходячие.
Мы проходили по истории, возразил я.
Старик захихикал, словно заскрипела несмазанная дверь.
По истории, говоришь? Историю пишут люди. И иногда переписывают, в зависимости от своих потребностей. Что ваши историки написали про Карантин?
Я пожал плечами и выдал, словно «Википедия»:
Карантин это территория, закрытая со всех сторон естественными физическими преградами. Сохранившая феодальный уклад, традиции и государственное устройство древнего мира.
Надо же! удивился старик. Почти верно. Традиции у нас чтут, а вот насчет феодализма это вы зря. Нет его давно, уже лет пятьдесят как демократия. И причем гораздо более развитая, нежели у вас.
У вас до сих пор есть полиция, заметил я.
Ну и что? не смутившись, ответил старик. А вы уже сто лет выбираете одного и того же президента.
Да. А вы вообще не выбираете. Да у вас и должности такой нет.
Старика моя реплика обидела, было видно, как он нахмурился.
Это верно, сынок, сказал он, понизив голос до шепота, но у нас хотя бы есть национальный лидер, и заметьте живой.
Я уже собирался позвать Джерри и отправиться домой, но последняя фраза меня огорошила.
Что себе позволяет этот старикашка? Выходец из тоталитарного Карантина, приехал, повредил моего зомби и еще делает оскорбительные намеки.
Это же смешно, сказал я вслух, неожиданно для себя.
Смешно, согласился мужчина, не будь это так грустно. Хотите, я расскажу вам, почему вы на самом деле переизбираете господина «К»? Но только при одном условии. Если выслушаете рассказ полностью и не станете меня перебивать.
Это было уже сверхнаглостью. Я согласился, только чтобы поймать старика на глупости, а затем жестоко высмеять.
Знаешь, сколько мне лет? наконец начал он, явно издалека.
Это имеет отношение к выборам господина «К»?
Старик отрицательно покачал головой:
Напрямую нет, но этого в двух словах не расскажешь. Видите ли, молодой человек, я, пожалуй, единственный пенсионер в Карантине. Будучи уже в преклонном возрасте, я пережил первое повышение пенсионного возраста, затем второе и третье. Возраст повышали каждые десять лет, как только я достигал границы. И, наконец, мне удалось победить в этой гонке. Я стал самым старым человеком в Карантине и одновременно самым молодым пенсионером, что сделало меня знаменитым. Собственно, поэтому я и спросил не слышали ли вы обо мне?