Городничий развернулся, но так и остался на месте, и его широкая спина, казалось, спрашивала серую толпу: «Ну что, христопродавцы, так бы и вонзили остриё промеж лопаток? Ужо я задам вашему брату!»
Господин с медным лицом подошёл поближе к ступенькам, на которых стоял Городничий и легонько дёрнул его за фалду мундира, которая тут же и отвалилась, а по залу пробежал лёгкий и сдержанный смешок.
МЕДНОЕ ЛИЦО. Ваше Сиятельство, не сочтите за дерзость
Приоткрытый рот у Господина с медным лицом вытягивается трубочкой, словно он готовится поцеловать барышню.
Но ведь всё в наших простите, в ваших благодетельных руках. Прикажите всем нынче же считать вас за ревизора. Объявите Анну Андреевну не женой, а вашим ангелом-охранителем, проведите ревизию, где сочтёте уместным, а на следующий день снова нарядитесь в привычный мундир, назначьте себя городничим и отправляйте рапорт в Петербург. Вот и выйдет: и ревизор был, и никаких беззаконий не нашёл, и вы на месте.
Городничий разворачивается медленно и тяжело, словно мельничный жернов, с хрустом под каблуками, и сверху вниз смотрит на Господина с медным лицом, который уже держит оторванную фалду его мундира.
ГОРОДНИЧИЙ. Ах ты рожа пустозвонская! Ты что же, хочешь, чтобы мы все здесь в крыс обернулись? Кого спасут твои ревизии? Вон, моя Анна Андревна уже свинья свиньёй. Земляника скоро совсем ягодой будет, а потом и скиснет. И у меня вместо ноги чёрт-те что! Вам бы всё отчёты строчить, формалисты!
Нога у Городничего подворачивается, и он багровеет от боли.
Господин с медным лицом нервно засовывает оторванную фалду себе в карман и, почтительно согнувшись, отходит назад. На его месте возникает приятная дама с клювом цапли вместо носа и глазами навыкат: она всё время вертит головой и вращает глазами, словно механическая кукла.
ДАМА С КЛЮВОМ. Я слыхала, будто ревизоров вовсе отменили, с горя наш ревизор и застрелился. Говорят, теперь везде будут какие-то измельчители и распылители!
По серой толпе проходит ропот: «Измельчители?.. Слыхали, какие-то распылители?.. Неужто вверху удумали всех в распыл пустить?»
И ежели кто отказался от новшества, у тех будут измельчать сначала одежду, а уж потом зубы и левую ногу. Пока левую!(Она защёлкала клювом и, отскочив в сторону, ударила им Старичка по яйцевидной лысине.)
По толпе опять пошёл гул и в серой массе стали вспыхивать искорки злобных взглядов, но Городничий поднял толстую ладонь с короткими пальцами, и сразу же все замолчали.
ГОРОДНИЧИЙ. Стало быть, выхода у нас нет, господа. Никто не знает, как теперь быть должно. Да и сами посудите: ведь радоваться надо, что этот треклятый ревизор окочурился мы бы и радовались! Но ведь, посмотрите, что с нами выходит. Форменное издевательство! Без этого жидконогого ревизоришки мы стали терять свои законные свойства. У Земляники вся голова стала съедобной, у Ляпкина-Тяпкина вместо рук, извиняюсь, бечёвки торчат
ЛЯПКИН-ТЯПКИН. Это даже не бечёвки, Ваше Сиятельство, этим даже подвязаться нельзя!
Ляпкин-Тяпкин поднял вверх пустые рукава, из которых торчали тонкие тряпки, будто оборванные рукава рубахи, и потряс ими.
Я ведь теперь просто Ляпкин-Тряпкин какой-то!.. Но ведь и это ещё не всё! Посмотрите, что с моими конечностями происходит.
Ляпкин-Тяпкин взмахнул руками и тут же его туловище завернулось в одну сторону, а две брючины свернулись между собою в один большой жгут, будто были пустыми внутри. Городничий смотрел на него набычившись, как на мелкого пакостника.
ГОРОДНИЧИЙ. И как же вы, любезный, передвигаетесь в пространстве? По каким таким законам?
ЛЯПКИН-ТЯПКИН. Чёрт их знает, Ваше Сиятельство. Какая-то сила прёт снизу, будто я на барже или на пароходе стою (Он посмотрел на свои болтающиеся штаны и добавил.) Они вроде как для виду теперь.
В это время из глубины залы выкрикнула какая-то дама с иссиня-жёлтым лицом, похожим на прошлогоднюю брюкву, вскинув свои худые как плети руки.
ДАМА-БРЮКВА. Я знала, я знала, это случится! Мы будем летать как птицы!
Городничий втянул носом воздух, расширив ноздри, словно бык, готовящийся боднуть назойливого матадора.
ГОРОДНИЧИЙ. Что за дура тощая?
ДАМА С КЛЮВОМ. Жена Бобчинского и Добчинского. (Дама подняла свой клюв вверх и застучала им, давая понять, что она насмехается над чем-то и одновременно выражает своё «фэ».)
ГОРОДНИЧИЙ. Что за дура тощая?
ДАМА С КЛЮВОМ. Жена Бобчинского и Добчинского. (Дама подняла свой клюв вверх и застучала им, давая понять, что она насмехается над чем-то и одновременно выражает своё «фэ».)
ГОРОДНИЧИЙ. Как? У этих пакостников одна жена?
ЛЯПКИН-ТЯПКИН. Скотопрода̀вцы! Мне сказали, будто утром прошлой среды увидали себя в объятиях одной женщины, и тут же поняли судьба-с.
ГОРОДНИЧИЙ(багровея). Что за судьба такая? В одной кровати с одной бабой спать?
ЛЯПКИН-ТЯПКИН. Изощрённо лгут. Потому как не хотят содержать двух жён одну-то всегда выгоднее. Говорят, будто одна половина у этой бабы от жены Бобчинского, а вторая от жены Добчинского. Я подозреваю, они жён своих съели, а из остатков то и вышло, что видим перед собой.
Ляпкин-Тяпкин подплывает по воздуху к центру стола, где стоят два серебряных блюда, накрытых такими же серебряными колпаками. Он кивает на них головой и спрашивает Городничего.
А с этими что делать прикажете?
ГОРОДНИЧИЙ. С какими с этими?
ЛЯПКИН-ТЯПКИН(Клубнике). Сударь, будьте так любезны. А то я не в состоянии.
КЛУБНИКА(услужливо). Всегда рад угодить.
Клубника снимает крышки и перед всеми предстают две головы, лежащие на этих блюдах. Одна голова с кучерявыми волосами и курносым носом, другая с длинными прямыми волосами и усиками. Несмотря на то, что они без туловищ, головы испуганно моргают и бледнеют от страха.
ГОРОДНИЧИЙ. К чему это безобразие?
ЛЯПКИН-ТЯПКИН. Осуждены за бумагомарательство и присланы из Петербурга с сопроводительным письмом. Мол, для отбытия наказания в том месте, где и совершили своё преступление.
ГОРОДНИЧИЙ(подойдя к кучерявой голове). Ну, этого прощелыгу я, кажется, знаю. Хлестаков?
КЛУБНИКА. Он губитель.
ГОРОДНИЧИЙ. А этот откуда?
ЛЯПКИН-ТЯПКИН. По сыскным данным автор пасквильной пиесы об нашем городе, составленной по письму Хлестакова.
ГОРОДНИЧИЙ. Щелкопёр? Выдумщик! (Видно, как глаза Городничего наливаются кровью от злости.) Хотел твою башку ревизору в подарок поднесть. А коли нет ревизора свиньям скормлю!
ЛИЦО С УСИКАМИ. Не автор я Христом-богом клянусь!..
ХЛЕСТАКОВ(испуганно и торопливо). Автор, Ваше Сиятельство, автор! Вот тут мне божился, будто хотел город души выстроить, а получилось чёрт-те что. Само всё в тартарары покатилось. Мол, говорит, знал бы, что такое скотство получится ни в жисть бы не сел писать.
В зале поднимается вой и шум.
ГОРОДНИЧИЙ(перекрикивая всех). А неча браться за перо, коли руки кривые! Посмеяться хотел, писака? Хорош!
КРЫСИНАЯ ГОЛОВА(просовывая свой длинный крысиный нос к голове с усиками). И морда, гляньте, крысиная прямо! Ваше Сиятельство, дайте его укусить!..
МЕДНОЕ ЛИЦО(из-за плеча Городничего высовывая свою физиономию и вращая сразу двумя бровями по часовой стрелке). А вот давай его пусть садится да пишет новую комедию. Да всех выставит в порядочном свете да-с заслужили!..
ДАМА С КЛЮВОМ(приближаясь близко к блюду, постоянно трясёт клювом, словно хочет ударить кого-то). Так ему и писать-то нечем. Разве что в зубы перо.
ГОРОДНИЧИЙ. Потребуется, я готов самолично под диктовку записать.
ЛИЦО С УСИКАМИ. Клянусь, господа, не смогу выдумать ничего. Глупость выйдет.
Голова Хлестакова чуть ли не запрыгала на блюде.
ХЛЕСТАКОВ(негодуя). Вона что! Уморить решил! Поизгалялся над благородными господами, а теперь конец. Господа! Опустить его в чан с помоями и держать там: пусть соглашается.