Третья причина патриотическая. Несмотря на всякие наши шедевры, столь любезно и самозабвенно показываемые местной публике, от недостатка предрассудков в отношении России она, публика, не шибко страдает. Это уже «благодаря» низкопробным американским фильмам и предельно предвзятым «объективным» новостям местных СМИ. Вот и приходится доказывать, показывать, рассказывать, что не так уж у нас всё плохо. И просить: не вставайте вы, господа хорошие, в позу ментора, не учите жить, не сильно мы вас об этом и просим. Трудностей у нас куча, бед всяких тоже. Вот только злорадствовать по этому поводу не надо. Разберемся сами, даст Бог.
Четвертая причина христианская. По-новому читаешь слова из Писания о том, как дивно, мудро и красиво устроен созданный Богом мир, когда видишь своими глазами природное подтверждение этих слов. По-новому открываешь для себя Христа, когда видишь, что Он живет в сердцах людей из других народов, что делает эти народы действительно достойными и неповторимыми. Того же желаешь и нашему, русскому народу.
Съездите в Исландию. Страна маленькая, но расскажет о многом проверьте сами.
Эгина. Улыбка святого Нектария
«Кризис» по-гречески «суд». На Эгине, острове, где находится Свято-Троицкая обитель[10], основанная святителем Нектарием, думаешь совсем не об экономическом или финансовом кризисе, а о Суде пострашнее. А еще думаешь о том, что Бог, победивший смерть, это Любовь и благодаря этой любви, верности и надежде многие святые достигли своего настоящего, небесного Отечества. Когда есть любовь, есть и улыбка. Этой улыбкой святые щедро с нами делятся. Предлагаю улыбнуться вместе с ними может, они и кризис помогут преодолеть? Настоящий, я имею в виду.
На Пасху все полиглоты, даже швабы-свечники
Православный шваб[11] Карл своим добродушием и неофитской какой-то горячностью заставил немножко перефразировать строчку песенки из знаменитого «За спичками»[12], и у меня получилось: «Здесь живут и ангелы, и грешники простые, оттого они милей вдвойне». Насчет ангелов не знаю, нечасто общался, но православный шваб Карл, переехавший на Эгину на ПМЖ из своего Баден-Вюртемберга, вызывает добрую улыбку, заставляющую забывать о чьей-либо греховности, кроме собственной. Любой улыбнется, наверное, увидев аколуфа[13]-свечника-строителя-дворника и т. д., учащего жизни и правилам поведения в храме всяких там понаехавших греков, русских, румын, сербов и прочих, не знающих, как правильно поставить свечку, как надо складывать руки перед Причастием и не усвоивших множество других очень важных и необходимых вещей, нюансов и тонкостей. А если активная и немножко грозная ликвидация безграмотности сопровождается ужасающей помесью греческого, кини[14], знакомых всем по фильмам обрывков фраз вроде «курка-яйки-лос-лос, майн Готт!» и швабского диалекта, торжественная литургическая тишина островной обители, основанной святителем Нектарием Эгинским, может вполне смениться не просто улыбками, а смехом, а то и хохотом. Карл оглядывается недоуменно, потом что- то вспомнит, рассмеется сам и полезет обниматься и христосоваться: «Χριστός ανέστη!», «Christus ist auferstanden!»[15] и так на всех языках, которые худо-бедно, но освоил. На Пасху и Пятидесятницу все полиглоты. Ну, или «полуглоты» как минимум.
Для Эгины добрая улыбка естественна, как была и остается она естественной для святого Нектария. Не вымученная, деланая, елейная, а искренняя, полная снисхождения и любви, желания и готовности помочь. Идешь, положим, к Троицкой обители пешком из порта всего-то несколько километров налегке, смотришь себе на часовенки по пути, любуешься горами и морем, с уважением читаешь надписи на домах, призывающие возлюбить своего ближнего, как самого себя, так ведь нет: обязательно кто-нибудь остановится и, улыбаясь, предложит подвезти до монастыря. «Как пешком?! Так это ж далеко! Устанете! Ну вы даете! Из России, наверное. А-а, тогда всё понятно. God bless![16]