для православных это 22*0.673= 14.8%;
коэффициент (67.314.8) /14.8=3.5
Хотя более корректным следует считать так:
Украина (71.722,0) /22.0=2.26
Россия (80,019.0) /19.0=3.21
Для сравнения определим этот коэффициент для европейских стран, воспользовавшись приведенными выше данными об уровне религиозности их населения [7] и том проценте верующих в этих странах, для которых религия занимает значимое место в жизни [12].
Результаты приведены в таблице.
Сопоставляя представленные данные с приведенными ранее результатами, характеризующими декларируемый уровень религиозности населения различных стран, мы в состоянии получить крайне важные, объективные показатели, отражающие не только процент «истинно» верующих в данной стране, но и отношение количества «декларативно» верующих к числу тех, для кого вера и религиозные обязанности являются не декларациями, а содержанием мирской жизни.
Не надо быть серьезным аналитиком, чтобы не обратить внимание на крайне неприятный, печальный факт.
Среди восьми европейских стран Россия и Украина являются странами, в которых доминирующей религией является православие.
И, к сожалению, именно в этих странах количество «декларативно» верующих, отождествляющих себя с православием, соответственно в 3.21 и 2.26 раз превышает число тех, для кого вера и религия не являются пустым звуком.
Безусловно можно сделать ссылку на флюктуацию статистических данных, характеризующих и уровень религиозности в странах, и оценку глубины и истинности веры.
Мы уже отмечали реальные сложности такого статистического анализа.
Но нельзя не признать, что, к сожалению, проведенный анализ в большей степени реальную картину состояния религиозной жизни в России и Украине.
Ознакомившись с подобной статистикой, крайне сложно отделаться от ощущения того, что [23]:
«Сегодня утверждение «я православный» крайне редко подразумевает религиозность.
В машинах у всех иконки, в больницах иконки, всюду иконки.
Это массовое явление, которое совершенно не свидетельствует о вере.
В голове наших верующих полная каша.
Православие работает как замена этнической идентификации».
Фактически понятие конфессиональной идентичности сближается с понятием идентичности культурной и национальной.
Знают ли это православное духовенство и архипастыри российской и украинских православных церквей.
Осознают ли они эту проблему и возможные последствия.
Очевидно да.
Подтверждением этому может служить выступление патриарха Кирилла 24 ноября 2018 года в Калининграде во время проповеди в соборе Христа Спасителя [24]:
«Мы в самом начале духовного возрождения нашего народа.
И хотя статистически большинство россиян говорят сегодня о своей принадлежности к православной вере, но статистическая принадлежность и реальное воцерковление это разные вещи.
И мы должны работать над тем, чтобы осуществлялось воцерковление нашего народа, чтобы люди умом и сердцем почувствовали, как важно быть с Богом, чтобы они почувствовали силу молитвы, чтобы они почувствовали, что молитва замыкает цепь, по которой осуществляется связь между ними и Богом.
Когда такой яркий, сильный религиозный опыт станет достоянием большинства людей, тогда, я думаю, и можно будет говорить о реальном возрождении веры в нашем народе».
1.5. Резюме
В представленном материале автор обобщил статистические данные, приведенные в авторитетных информационных источниках, доверие к которым не вызывает сомнения.
Вряд ли они вызвали положительную реакцию у православных верующих.
Нет сомнения и в том, что эта информация доступна духовенству и представителям богословских кругов православной церкви.
Об этом свидетельствует и выступление Патриарха РПЦ Кирилла.
Но главный вопрос, который возникает после ознакомления с этим материалом что дальше?
Как реагировать?
Ощущаем ли мы результаты приведенного заявления, сделанного Патриархом.
И видим ли мы ту работу, к которой призывает Патриарх.
Скорее нет, чем да.
Начинает складываться ощущение, что определенный процент служителей культа не интересует завтрашний день и судьба исповедуемой религии, что их вполне устраивает текущая ситуация, или занимаемое ими место или положение в церковной иерархии.
Начинает складываться ощущение, что определенный процент служителей культа не интересует завтрашний день и судьба исповедуемой религии, что их вполне устраивает текущая ситуация, или занимаемое ими место или положение в церковной иерархии.
Как ни странно, значительно большую активность в поиске и устранении причин, следствием которых стали и плачевное состояние качественного состава верующих православных церквей России и Украины, и туманное, а скорее негативное будущее православной религии на планете, проявляют не представители духовенства и богословия, а обычные верующие, которым небезразлична судьба Церкви.
Одним из примеров сказанному может служить международная конференция «Социология религии в обществе позднего модерна» (Белгород, 2016{ }г.) [15].
Конечно участники конференции старались проявить определенную политкорректность в ответах на три ключевые вопроса:
1. Почему за последние 100 лет численность православных христиан в мире в пересчете на % населения снизилась почти в два раза?
2. Может ли эта тенденция измениться?
3. Если да, что надо для этого сделать?
Тем не менее в достаточно представительном объеме в целом справедливых комментариев, касающихся ответов на первые два вопроса и крайне сдержанных оценок перспективы дальнейшей судьбы российского православия с упором на демографический фактор и государственную поддержку, участники дискуссии не смогли пройти мимо двух ключевых факторов, определяющих будущее РПЦ:
1. Если церковь не «откроется»и не будет понятна, ситуация не изменится.
2. Ключевые темы:хорошие священники и крепкие семьи.
Весь остальной совокупный объем высказываний можно рассматривать скорее, как набор рекомендаций, представленных в форме расширенных тезисов, способных по мнению участников конференции стать основой для более эффективной и результативной миссионерской деятельности РПЦ.
Все они безусловно разнятся и по затратной части (интеллектуальной и финансовой) и по сложности реализации и, естественно по результативности.
Как, например, нужно реагировать на многолетние стенания, упреки и обвинения в адрес других религий и учений, обвиняя их в активной (по сравнению с православием) миссионерской деятельностью с использованием всех возможных каналов коммуникации.
Как будто что-то или кто-то в этом мешает осваивать этот сегмент православному духовенству и богословию.
Ведь для всех сегодня становится совершенно очевидным тот факт, что проигрыш в информационном соперничестве религий обрекает отстающих на роль маргинальных сообществ, вынужденных ютиться на обочине человеческой цивилизации.
Тут уже не до реляций и заявлений о мировом статусе.
Мне хотелось бы отметить один, но с моей точки зрения ключевой фактор, определяющий реализацию тезиса «открытости» церкви.
Если мы обратим внимание на процент верующих, регулярно посещающих богослужения и исполняющих религиозные практики, то абсолютно очевидным становится вывод о невозможности сегодня «открыть» себя обществу без использования современных информационных технологий и социальных сетей.
Попытки «заткнуть» эту брешь просветительскими лекциями отдельных священнослужителей в YouTube проблему не решат.
Выполнить эту миссию в состоянии лишь широко образованные, подготовленные к открытымдискуссиям в социальных сетях представители православного духовенства, которых сегодня катастрофически не хватает в этом сегменте миссионерской деятельности.
Ключевыми в этом утверждении являются слова дискуссияи социальные сети.
Ведь не только расширение форм активной миссионерской деятельности предопределяет возможность кардинально изменить положение дел.
Именно в способности представителей духовенства оперативно реагировать на новые вызовы, которые ставят перед любой религией научно-технический прогресс, рост интеллектуального уровня человеческой цивилизации, открытие новых законов и проявление непознанных феноменов.
Их способность даже не объяснить, а представить обоснованную интерпретацию происходящему с позиций отстаиваемой религиозной доктрины в сочетании с информационной активностью единственный путь к успеху.