В дневниках И. И. Лепехин запечатлел встречи с ненцами. Помимо традиционных описаний жизни и быта, исследователь обратил внимание на духовную культуру. Используя материалы своих полевых исследований и сведения, полученные в ходе экспедиционных работ и обработки информации от других лиц, он подробно описал религиозные традиции ненцев, где сообщает о роли шаманских духов и помощи опытных шаманов.108
Итогом этнографических исследований Иоганна Готлиба Георги (Johann Gottlieb Georgi) стало подробное иллюстрированное описание народностей, населяющих Россию. Этот труд вышел в Санкт-Петербурге в 17761780 гг. на немецком языке.109 Частично он был переведен на русский.110 Эта работа была первым сводным этнографическим описанием России. Исследование И. И. Георги состоит из кратких, сжатого изложения, очерков, посвященных каждому народу. Такой очерк включает в себя сведения о названии народа, области его расселения, некоторые исторические данные, информацию о численности, языке, хозяйственном укладе. Часто подробно описаны традиционные мужской и женский костюмы, есть сведения о религиозных обрядах, болезнях. За редким исключением ученый обязательно дает собственные или записанные со слов других оценки психических особенностей народов. Автор собрал и опубликовал сведения о шаманах, назвав шаманизм одной из «древнейших вер», лежащей в основе ламаизма и индуизма, чем обосновал саму возможность сопоставления шаманизма с мировыми религиями. Выполнил множество рисунков национальной одежды, стараясь передать этнические особенности каждой народности. В его труде можно найти краткие, но ценные сведения о религии ненцев и хантов. Работа, написанная академиком И. Г. Георги, может считаться продуктом сотворчества многих ученых-путешественников XVIII века. Значимость этой работы состоит, кроме многих ее достоинств, еще и в том, что автором была предложена система группировки этнокультурного материала, ставшая своеобразной вершиной ранних классификационных опытов в области народоведения.
Исследования Василия ВасильевичаКрестинина содержат, прежде всего, описания оленеводства, широкий круг предметов быта, явлений природы обычаев социальной жизни, наиболее ранних сведений о торговле ижемцев с ненцами, а также религиозных мировоззрений и традиций первых, их культов оленя, огня и жертвоприношений.111 Несмотря на фрагментарность описаний, сведения имеют большую ценность, т.к. получены автором лично в результате собственных наблюдений или от информаторов во время экспедиции по тундре. В. В. Крестининым напечатаны следующие труды: «Рассуждение о начале и происхождении самоедов, обитающих в Архангельском наместничестве»,112 «Вопросы и ответы о вере самоедской», «Вопросы и ответы касательно до самоедов», «Вопросы и ответы вообще касательно как до канинских и тиманских, так до пустозерских, усть-цылемских и ижемских самоедов»,113 «Вопросы и ответы о состоянии земли, обитаемой самоедами, и их промыслы».114
Значительный интерес представляют работы Ф. П. Литке, И. Н. Иванова.115 Ими были тщательно обследованы территории проживания ненцев, собран уникальный материал по их мировоззрению, ритуальной практике, суевериям, религиозным традициям, культовым объектам, идолам, священным местам. В своем дневнике Ф. П. Литке, несмотря на отсутствие исчерпывающей информации о ненецкой культуре пытается дать ей свою характеристику и оценку.
Ценные этнографические сообщения о ненцах имеются в работах Александра Густава (Александр Иванович) фон Шренка (Alexander Schrenk). Научное признание среди них получил обширный труд «Путешествие к северо-востоку Европейской России через тундры самоедов к северным Уральским горам, предпринятое в 1837 г. Александром Шренком».116 Эта книга результат работы опытного, знающего и стремящегося показать действительность автора. Она отличается полнотой сообщения по различным вопросам: истории, этнографии и географии северо-востока России начале XIX в. Кочуя вместе с оленеводами по тундре, он оставил данные по географии края, описал культуру и быт ненцев, где привел интересные сведения об их религиозных традициях. В этих работах содержится описание священных мест и жертвоприношений, называются божества и их функции, подробно описаны способ изготовления бубна, формирование шамана и его духов. У него мы также находим сведения о торговли коми-ижемцев с ненцами и об использовании первых ненецкой наемной силы.
В 18431845 годах на Урале работал венгр Антал Регули (Reguli Antal). Он совершил путешествие по Уралу от Перми до берега Северного Ледовитого океана и обратно, сопровождаемый несколькими проводниками по бездорожью и глухомани. Его интересовали вопросы происхождения венгерского языка и прародины венгров, которую он видел в народах, населяющих северную часть Уральских гор (преимущественно угро-финской языковой группы манси и ханты). Он изучал их язык, особенности быта и обрядов. А. Регули вел не только лингвистические и фольклорные исследования, но и, где было возможным, собирал этнографические предметы от местного населения. Болезнь не позволила Регули обработать собранный им материал, и только через шесть лет после его смерти появилось сочинение, изданное Павлом Гунфальви.117
В конце 1880-х гг. в изучении религиозных традиций хантов принял участие венгерский этнограф и антрополог Кароль Папай (PápayKarol). Значительный интерес этого ученого представляют религиозные традиции хантов, где он посещал священные места и имел возможность присутствовать во время жертвоприношений. Им собран значительный фольклорный материал, коллекция предметов.118
В изучении культуры хантов в 1897 г. прибыл Йожеф Папай (Pápay József). Проехав от Тобольска до Обдорска, он собрал богатый этнографический материал. В течение экспедиции он записывал фольклор, изучал религиозные традиции хантов. Результаты исследования были опубликованы в ряде работ.119 Заслугой Й. Папаи была расшифровка записей, дневников А. Регули.
В 18801889 гг. среди вогулов жил и работал венгр Бернхард Мункачи (Munkácsi Bernát) с целью расшифровки записей А. Регули. Им был собран и значительный собственный материал. В итоге было издано за десятилетия 8 томов «Свода мансийского фольклора», в том числе один том, посвященный анализу фольклора как источника по религиозным верованиям. В нем частично идет речь и о хантах.120
Неоценимое научное наследие по этнографии, лингвистике, археологии и фольклору северных народов оставил финский ученый Матиас АлександрКастрен (Matthias Alexander Castrén). Он совершил две долгосрочные экспедиции к самодийским и тюркским народам Саяно-Алтайского нагорья с целью доказать существование родства финнов с самодийцами через алтайские народы. Внес большой вклад в изучение языков и этнографии финно-угорских, самодийских. Он изучал разные диалекты обских угров и записал фольклор с ценнейшими сведениями по древним верованиям и обрядам, а также сам наблюдал многое в жизни. Всю свою жизнь он изучал самодийские языки и диалекты, посвятив им седьмой том своего 12-томного сочинения. Он создал самоедскую грамматику и словарь, в котором есть все пять языков самоедской семьи и их многочисленные диалекты. В приложении к словарю помещены образцы народного творчества различных самодийских племен. М. А. Кастрен не успел при жизни обобщить материалы, его наблюдения по религиозным верованиям хантов рассеяны в путевых дневниках и письмах, изданных в начале на немецком и шведском языках, а затем на русском. Исследовал процесс развития взаимоотношений северных народов и русско-зырянского населения. Изучал торговые связи русских и коми-зырян с коренными населением, описал Обдорскую ярмарку. Труды М. А. Кастрена, в том числе его путевые отчеты и письма, этнографические очерки и словари самодийских языков первыми вышли на немецком языке.121 В 1860 г. был переведен на русский язык работа М. А. Кастрена «Путешествие по Лапландии, северной России и Сибири».122
После длительной командировки врача Франца Михайловича Белявского по северу вышла в свет его книга «Поездка к Ледовитому морю».123 В его работе содержится много информации об этнической истории, структуре управления, сборе ясака, сведения о духовной культуре и быте хантов, ненцев, частично о русских и коми-зырянах, проживавших по Нижней Оби, хозяйственных и культурных взаимоотношениях коми-зырян и русских. Автор описывает древний культ животных, показывая его тотемные черты почитания: «имеют других кумиров, изображающих зверей и птиц».124 Сравнивая погребальный обряд ненцев и хантов, Ф. Белявский отметил присутствие шамана у первых. В книге мы находим данные о ненецких шаманах: их обучении, костюме и камлании. Важно отметить, что Ф. Белявский не только уделяет внимание различным деталям шаманского культа, но и склонен к обобщению известных ему эмпирических сведений. Но ценность сведений о религиозных традициях снижается из-за того, что автор не указывает различия между ненецкими и хантыйскими шаманами, обобщив их в одной главе «О шаманах». В основном, речь шла о шаманстве как общем понятии, которое он воспринимал как театральное действие. На наш взгляд, недостаток работы Ф. Белявского заключается в отсутствии сравнительного анализа религиозных традиций ненцев и северных хантов.