Золотая Орда. Освобождение
Мила Дрим
© Мила Дрим, 2020
Золотая Орда.
Освобождение.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Апрель, 2007 год, Центральная Россия.
Камила.
Я услышала оглушающий, разрывающий тишину предродовой палаты на осколки, крик. Дернувшись, я поняла это кричу я. Тело, горящее огнем, разламывающееся от боли, уже не принадлежало мне, не слушалось моего разума. Агония, разрывая, выкручивая всю меня, поднималась, все выше и выше. Я, вцепившись в края металлической кровати, снова закричала умирая от боли. Все эти подготовки к родам позитивное мышление, настрой на благополучный исход, правильное дыхание, гимнастика все разбилось в пух и прах. Боль была слишком сильна, а я, судя по всему, слишком слаба. В короткий момент передышки между схватками, я устремила затуманенный взор в окно там начинался рассвет.
Тимур, где же ты, еле выдохнула я, а потом, боль снова накрыла меня, заставляя еще сильнее закричать
За два дня до этого.
Я с трудом поднялась с кровати о да, с таким выдающимся животиком, делать это было непросто кажется, он основательно примагничивал меня к постели. Накинув халат, я тихонько пошла на кухню. Стояло раннее, прохладное утро. Наш уютный дом утопал в мягкой полутьме. Я шла аккуратно, не торопясь, оберегая себя и то чудо, что было под моим сердцем. С кухни доносился приглушенный шум. Я прислушалась кто-то делал чай. Охрана так рано приехала? Или же, муж поднялся ни свет ни заря? Для этого были, вероятно, особые причины. И в этот раз не тренировки.
Привет, произнесла я, открывая дверь и заходя в комнату. Мой нос уловил приятный аромат чая с бергамотом во время беременности, как ожидалось, мои вкус претерпели изменения, и я просто влюбилась в этот напиток. А ведь раньше предпочитала либо кофе, либо любой чай в пакетиках. Теперь подавай мне настоящий, как говорит Тимур, чай крупнолистовой, и непременно, свежий.
Привет, Тимур, обернувшись, послал мне теплую улыбку. Он, одетый в джинсы и темный джемпер, что-то ловко резал ножом и я, присмотревшись, поняла, что муж делает бутерброды с конской колбасой.
Давай, я сварю еще кашу? предложила я, застыв на месте и ожидая ответа. А хотелось сесть и начать завтрак. Очень. Я не была из тех беременных, которые поглощали пищу по ночам, поэтому утром я была особенно голодна.
Давай сегодня без каши, садись завтракать, Тимур поставил бокалы с чаем и бутерброды на стол, и, дождавшись, когда я сяду, сел справа от меня.
Спасибо, ты, как всегда, заботлив, испытывая искреннюю благодарность, прошептала я, поднося ко рту чай и делая медленный глоток сладкого напитка.
Мне несложно, муж приподнял уголки своих губ, одаривая меня теплой улыбкой. Удивительно, но я сразу почувствовала, как согреваюсь, и дело было тут не только в чае.
Есть причина, почему ты так рано встал? скорее утверждая, нежели спрашивая, произнесла я. В сердце уже успела закрасться тревога каждая поездка Тимура, особенно, теперь, давалась мне нелегко.
Да, мне нужно отлучиться на 3 дня в соседний регион, Тимур окинул меня внимательным взглядом, ты справишься? Что врач вчера сказала на осмотре?
Она сказала, что мне точно еще недельки две ходить, я грустно улыбнулась, справлюсь ли я?
Вопрос повис в воздухе. Муж прошелся по мне задумчивым взором. Зелено-карие глаза источали принадлежащую лишь мне, нежность. И я мгновенно стала таять от нее. Тимур протянул смуглую руку и провел ей по моим распушившимся, после сна, волосам.
Я не хочу уезжать, произнес муж своим глубоким, властным даже сейчас, голосом. Но есть такое слово «надо», и я обязан поехать.
Ясно, я опустила взор, пряча от любимого свои глаза. Если раньше я была чувствительна, то теперь стала еще больше такой. Слезы уже были близко, но мне не хотелось расстраивать Тимура тем более, перед дорогой.
Эй, джаным, чувственно протянул муж, и я лишь шумно вздохнула, выдавая свое состояние. Теплые пальцы коснулись моей прохладной щеки. Эти пальцы бережно прошлись по моему лицу, обрисовали контур губ и опустились на мою ладонь. Я подняла на Тимура грустный взгляд. Мой муж смотрел на меня с любовью.
Три дня пролетят незаметно. Лучше решить дела сейчас, нежели потом, когда наш ребенок родится, Тимур наклонился ко мне, целуя в висок. Я сомкнула веки в который раз от нахлынувших чувств. Во мне боролась рассудительная, взрослая женщина и та пугливая девочка, нуждающаяся в заботе. Я заставила себя улыбнуться и, из последних сил сдерживая слезы, произнесла:
Езжай спокойно. Я понимаю, что это ты делаешь для всех нас.
Спасибо за понимание, муж благодарно улыбнулся мне и поцеловал в губы долгим, полным нежности, поцелуем. Я наслаждалась этой лаской, впитывая ее в себя, пытаясь запомнить этот благословенный миг. Увы, он был прерван звонком на телефон. Нехотя, Тимур отстранился от меня и ответил.
Братья уже здесь, сообщил муж, поднимаясь на ноги. С тобой останутся Наиль и Ильнур. Я еду с Рустемом.
Хорошо, я начала медленно подниматься из-за стола, и муж придержал меня за предплечье, спасибо, Тимур.
Теплая ладонь опустилась на мой животик. Я замерла, наблюдая за мужем он наклонился, целуя меня в живот, что-то шепча. Как я любила эти мгновения! Тимур погладил его, а затем, выпрямившись, обнял меня бережно, чтобы не причинить дискомфорта. Я всхлипнула. Ну, вот, пожалуйста, все-таки расплакалась.
Все будет хорошо, произнес муж, и я, как и прежде, верила ему. С тяжелым сердцем, но любящей улыбкой, я провожала его в путь. Застыв на пороге, я, кивнув братьям, не сводила глаз с любимого мужчины. Тимур что-то приглушенно сказал Ильнуру и Наилю (видимо, очередной приказ относительно меня), затем, распахнув дверь внедорожника, начал, было усаживаться. Но, внезапно, остановившись, обернулся, бросая мне взгляд. Сперва, я почувствовала, и лишь потом разглядела его в нем была любовь к нам: ко мне и нашему ребенку.
Тимур
Ты все взял? произнес я, обращаясь к Рустему.
Да, порядок.
Я думаю, надо пару подарочков захватить, что скажешь? я посмотрел на брата.
А того, что мы взяли, маловато? Рустем приподнял брови, показывая этим недопонимание.
Давай захватим, на план «ч», ответил я, меняя курс джипа, и съезжая с трассы на грунтовую дорогу прямиком в лес.
В нескольких километрах от города у нас имелась своя «турбаза», на которой мы отдыхали и тренировали новобранцев. Здесь имелся неплохой тир под открытым небом, полоса препятствий и несколько домиков. Территория принадлежала нам и хорошо охранялась. Один домик охранялся больше других это был штаб. Круглосуточная охрана, видеонаблюдение и склад с «игрушками» для взрослых мальчиков.
Спустившись в подвал, который больше был похож на бункер, мы взяли несколько ручных гранат и дополнительные магазины с патронами. Мне вспомнился эпизод из армейской жизни, как один чудак засунул гранату под каску и встал на нее. Видимо, он хотел сыграть в супермена, но ноги разъехались, и каска воткнулась ему в пах. Больше я его не видел. Грустно улыбнувшись, я подумал, что я тоже любил чудить, и хорошо, что до такого не додумался.
Яры, пошли, сказал я.
Это все? удивился Рустем.
Да, я хотел показаться перед нашими, чтобы не расслаблялись, я пошел на выход. Рустем остался закрывать толстую, железную дверь, замаскированную под ламинат в полу.
Через полчаса мы уже были на трассе, и даже Рустем не знал, куда мы едем. Он, как всегда, не задавал лишних вопросов. А я мог спокойно подумать о грядущих переменах, которые обязательно должны были случиться.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Камила
Ну, и как ты поживаешь, пингвинчик? окидывая меня теплым, лучистым взглядом, поинтересовался Ильнур.
Как видишь, я развела руки в сторону, показывая свой подросший за эти 2 недели, животик (именно столько мы не виделись), становлюсь все больше и неповоротливее.
Ой, не наговаривай на себя, Камилка, ты, как всегда, очаровательна и изящна, протянул черноглазый красавец, поднося к губам бокал с чаем. Мои щеки защипало от смущения я все еще не могла привыкнуть к манере общения Ильнура, хотя мы были уже давно не чужими друг другу. Из всех братьев Тимура, которых я любила сестринской, чистой любовью, именно черноглазый красавец был мне особо близок. Видимо, тогда, когда он получил пулю, а я сидела возле него, произошло это сближение. Теперь, Ильнур, после того, как выздоровел, был моей личной охраной мне было приятно его общество, меня радовало его доброта, но я все еще, иногда, смущалась от его комплиментов чисто братских, но все же