Признаться, я сильно устала за эти недели и физически, и духовно. Да, все было хорошо слава Всевышнему! И все же, недавние несчастья и мои глубокие переживания не прошли бесследно. Я стала нервной. Могла проснуться среди ночи и, трясясь от страха, слушала дышит ли моя дочь. Я боялась ее потерять. Любой ее звук и я уже была тут как тут.
Сон урывками, внутренний дискомфорт, тоже делали свое дело и не способствовали моему хорошему самочувствию. Да, Тимур помогал мне на нем была ответственная задача купание Ясмины и, теперь лишь иногда, ношение ее после кормления «столбиком».
Но этого было мало. Потому что у меня не хватало сил даже на то, чтобы расчесать свои волосы. Да. Это правда. Малышка, видимо, получившая от меня долю переживаний в животике, была не самая спокойная. И даже если она была сыта и в сухом подгузнике, дочка нуждалась в том, чтобы я находилась рядом. И самое лучшее чтобы носила ее на руках, или же, клала с собой на большую кровать.
Я окончательно перестала принадлежать себе.
Тимур
Я, как мог мягче, поставил Камилу в известность, что мы едем жить в эмираты. Жарко, скучно, но нужно. Я собирался начать там свой новый бизнес. Небоскребы и бунгало все росло в эмиратах, как грибы после дождя. И никто не мог предугадать, какие услуги здесь понадобятся завтра. Несколько моих хороших знакомых уже обосновались в этом регионе, и неплохо себя чувствовали. Никаких налогов одни возможности!
Пару дней мне понадобилось для того, чтобы подготовиться к отъезду и оставить все на братьев. Рустем, как и прежде, был моей правой рукой и я не сомневался, что он справится.
Единственное мне оставалось предупредить своих бизнес партнеров, и генерала с полковником в том числе. Для этого я посетил их лично, вместе с Рустемом, передавая ему эстафету.
Классно, нас ждут большие перемены, обнажив белые зубы в улыбке, произнес Ильнур.
Надеюсь, про перспективы за бугром ты говоришь, а не про мой отъезд? усмехнулся я, чистя оружие после активной стрельбы в нашем тире.
Остальные братья рассмеялись, предвкушая что-то новое. Рустем выглядел спокойным, но я знал, он реально волнуется. Ответственнее и хладнокровнее человека, чем он, в нашем братстве не было.
Расслабься, Рустем, я тут, рядом, если что, похлопывая по его каменному плечу, сказал я, самолеты еще летают, а ваши стволы должны быть всегда заряжены. Правила не меняются, тропа натоптана, враги раздавлены, плавно переходим на легальный курс.
Все снова заржали, и я уже тоже, понимая, что нет-нет, да ствол стрельнет или нож блеснет.
Где-то я это уже слышал, улыбнулся Наиль.
Мы же не хотим до старости в войнушки играть, пора действовать по-новому, я начну, вы на подхвате, и ничего, что это другая страна. Там все еще проще, я засунул пистолет в кобуру. Надеюсь, что сегодня он мне не пригодится.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Камила
Да, удивительно, такая темненькая, мама тепло улыбнулась, хотя, что я говорю Тимур-то у нас не блондин.
Моих губ тронула задумчивая улыбка. Смотреть вот так, на свою маму, которая держит твою дочь было в этом что-то трогательное, вечное. Странно, душевно.
И все равно, твои черты лица, безусловно, есть, красавицы мои, мама посмотрела на меня в его светло-карих глазах сияла нежность. А Тимур сам не приедет?
Чуть попозже, он по работе поехал.
Мама отвела взгляд в сторону, не желая показывать мне свое отношение к работе моего мужа. Этот вопрос был закрыт для обсуждения и она знала об этом. Ясмина же, издавая смешные звуки, с интересом смотрела на свою бабушку. Я переживала, не будет ли дочка плакать у нее на руках, но, видимо, мое спокойствие, передавшееся малышке, способствовало ее благоприятному общению с бабулей.
За все эти 5 недель мама была у нас всего пару раз на выписку, и когда Ясмине исполнилось ровно месяц. Даже не верится, что моей дочке уже целый 1 месяц! Как быстро пролетело время, и, одновременно, эти недели показались мне длиной в целую жизнь.
Столько всего я нового узнала о материнстве, и сколько еще мне предстояло узнать
Камилка, в комнату заглянул Ильнур, его черные глаза тепло заблестели, когда он посмотрел на Ясмину. Тимур подъезжает, сказал собираться.
Хорошо, я улыбнулась брату и послала маме извиняющийся взгляд, видимо, чай попить не получится.
Ну, ладно, время то уже вечер, согласилась она, давай наряжай нашу Ясмину. Кормить будешь?
Словно услышав заветное слово, дочка начала жалобно приплакивать.
Видимо да, произнесла я, беря Ясмину на руки. Она стала нетерпеливо сучить ручками ножками. Мама, плотно прикрыв за собой дверь, вышла из спальни, оставляя нас с дочкой вдвоем. Я принялась кормить малышку грудью. Послышалось довольное причмокивание, и лицо Ясмины стало удовлетворенным. Я улыбнулась ей и коснулась теплой щеки кончиком пальца. Дочка, перестав сосать грудь, внимательно посмотрела на меня, а потом, наполняя мое сердце непередаваемым счастьем, улыбнулась мне.
Где-то в квартире, сперва, зазвонил стационарный телефон, а потом раздался звонок в дверь. А я сидела, наслаждаясь нашим уединением с Ясминой. Как же здорово было самой кормить ее грудью! Это время было только нашим, таким сокровенно-священным.
Наконец, дочка, насытившись, отлепилась от моей груди и сладко-сладко зевнула. Ага, видимо, скоро заснет. Какая удача! Это будет прекрасно, если в дороге она будет спать. Я аккуратно надела на нее комбинезон и повязала шапочку. Мои движения все еще казались мне неумелыми и даже такой вроде простой процесс, как одевание ребенка вызывал у меня немало волнения а удобно ли дочке, а не сильно ли я завязала шапочку, а закрыты ли ушки, а не вспотеет ли она, а не протечет ли подгузник?
Дочка, Тимур приехал, послышался мамин голос.
Я, аккуратно подхватив Ясмину, вышла в коридор. Мой взгляд тут же уперся в мужа он стоял у входной двери. Немного усталый, но по-прежнему такой привлекательный в этих темных джинсах и спортивной куртке, наброшенной на широкие плечи, он навеял меня на сладкие воспоминания о тех временах, когда мы еще только начали встречаться. Скучала ли я по ним? Лишь изредка. Потому что сейчас, я ощущала себя значительно счастливее, и на самом деле чувствовала, с появлением дочки, что мы СЕМЬЯ.
Муж, попрощавшись с мамой, забрал у меня спящую малышку. Я не могла не заметить, как вмиг потеплел его взгляд, стоило только Тимуру посмотреть на нашу дочку. Сердцу стало так спокойно, так хорошо. Скорей бы домой! Я соскучилась и хотела просто обнять мужа.
Обнявшись на прощание с мамой, я последовала за мужем вниз. Наиль шел впереди, Ильнур позади меня. Вот такой процессией мы вышли на теплый, майский вечер. Я шумно вздохнула, с наслаждением вдыхая ароматный воздух. Чудесно как!
Ильнур что-то спросил у Тимура, и тот, приостановившись возле джипа, ответил ему. У братьев завязалась беседа, и я, почему то взволнованная, взяла Ясмину к себе на руки. Сейчас минуточку подышим, и сядем в машину.
Внезапно, мое внимание привлекла женская фигура. Приглядевшись, я узнала, кто это. Моя старшая сестра.
Все нормально, это сестра, предупредила я Наиля, который собрался, было, встать между нами. Муж и братья, поздоровавшись, продолжили свой разговор, однако Тимур наблюдал за мной.
А я. Я смотрела на Машу, разрываясь от чувств. Мы ведь так и не виделись с ней после того дня. Я не знала, что ей сказать
Нянчишься? сестра как-то горько-пьяно улыбнулась, и до меня дошел аромат ее алкогольных паров.
Да, просто ответила я. Как ты?
Нормально, ничё, она сглотнула и смерила взглядом меня, а потом посмотрела на Ясмину и я, чувствуя странную тревогу, инстинктивно прижала ее к себе еще сильнее. Не то, чтобы Маша была способна причинить ей вред, но Я не знаю, мне стало не по себе. Сестра снова улыбнулась, а затем, чуть подавшись вперед, приглушенно начала:
Я ведь не хотела ее, под словом «ее», я поняла, что она имела в виду свою умершую дочку, курила каждый день, пила
Маша нахмурилась:
Я смотрела на кроватку и думала для кого она? Никого здесь не будет. Не нужна она мне была, сестра шумно вздохнула, я ведь хотела, сперва, аборт сделать. Это мамка меня отговорила. Видишь, как получилось.
Я смотрела на Машу, и не могла понять. Не могла понять ни ее, ни того, зачем она все это говорит именно мне (ведь мы никогда не были по-настоящему близкими сестрами). Так же я не могла понять, что я чувствую к ней. Осуждение? Может быть. Ужас от услышанного? И это тоже.
Но сильнее всего была боль. Разрывающая мое сердце и душу на нити. Знания о причинах умершей малышки, осознание это, уже, будучи матерью, принесло мне эту боль. Маленькая девочка, которую не ждала мама. Покойся с миром, ангел.