А это что за харя немытая? Ну-ка брысь отсюда, пока в памяти.
Сказать про такого: его будто ветром сдуло много чести. Он смылся струей в унитаз.
Усевшись в авто, клиенты потребовали:
В нижнее ПАТО.
В Южноуральске было одно ПАТО только с двумя базами одна находилась рядом с трассой, другая на улице Спортивной в том месте, где она спускается к ГРЭС. Её-то и называли нижним.
По дороге пассажиры спросили не вожу ли я с собой водки? Нет, я водки с собой не возил. У диспетчера под столом стоял ящик с бутылками и когда звонили, требуя спиртного с доставкой, она посылала таксиста. Это тоже была наша работа и наш заработок.
Памятуя, как эти ребята избавили меня от «гоблина», можно подумать, что они мне посланы судьбой. Но когда вслушался в их разговор а они сидели на заднем сидении и бубнили меж собой, наверное, забыв о моем присутствии озадачился: судьбой-то-судьбой, но для чего? Для спасения? В этом я был уже не уверен. Лучше бы мне остаться один на один с убогим «гоблином» на автобусной остановке, чем оказаться темной ночью в нежилой части города с двумя подвыпившими парнями, каждый из которых выше меня на голову.
А дело вот в чем. Из их диалога понял, что парни безудержно хотят выпить и сейчас едут к родственнику одного из них, который должен ему и сейчас дежурит охранником на КПП в нижнем ПАТО. Но бабка надвое сказала: есть ли у него деньги с собой, отдаст ли он долг по крайней мере, другой сомневался. А без этой надежды они даже со мной рассчитаться не смогут.
Что ж, похоже, я снова влип. Парни на все могут решиться это видно по их лицам в зеркале заднего обзора. Кстати, если уж говорить о внешности, то теперь оспой изрытое лицо «гоблина» казалось куда приятней этих мордоворотов.
Приехали к нижнему ПАТО. Один пошел к КПП, другой остался в салоне по всей вероятности, меня сторожить. Было бы глупо сидеть и ждать, что предназначено судьбой мне на этот раз быть убитым, ограбленным или просто обманутым. Я вынул ключи из замка зажигания и со словами: «Пойду отолью» покинул авто, забился в кустики (их там целая роща), стал наблюдать и ждать что же дальше будет?
Вскоре вернулся посланец, весьма огорченный:
Жилит, сука говорит, что нет?
Что будем делать?
А где таксёр?
Ушел отлить.
А может, смотался?
Теперь они уже оба стояли у машины и спорили. Один желал «тряхнуть» меня, чтобы купить водки и наконец выпить. Другой предлагал извиниться, записать координаты и расплатиться со мной завтра за эту поездку, а с пьянством на сегодня покончить. Спорили-спорили они в таком духе, а потом начали драться хмель и молодость взяли своё. Бились сначала стоя, а потом упали и стали бороться на земле, пинаясь, царапаясь и ругаясь. Потом один истошно заорал: «Черт! Ты мне руку сломал!», вскочил и прочь побежал со стоянки у нижнего ПАТО. Второй следом с криками раскаяний и извинений.
Воспользовавшись затишьем у моей машины, я вскочил в неё, заблокировал двери, завел двигатель и, не включая фар (благо светил фонарь над дверью КПП) вырулил на асфальт улицы. Там уж дал по газам
Примчался в будку «Дилижанса» не как тот король, что, войну проиграв, вернулся хромой и рад был до слез, что остался живой я весь кипел жаждой мщения.
На меня напали! говорю Татьяне. Вызывай «крышу» мы их сейчас поймаем.
Щас! отвечает та. С «крышей» только хозяин общается.
Звони хозяину.
Утром он за выручкой приедет расскажешь.
До утра налетчики убегут.
Татьяна плечами пожала. Я не стал утра ждать, рассчитался с диспетчером и уехал домой, заявив, что не в состоянии сегодня работать. Потом Наталья мне сказала:
А я бы позвонила. Таких борзых надо ловить и воспитывать.
И вот снова дежурство с Татьяной. На улице пасмурно, ночь
Звонок диспетчеру.
Вставай, Андрей, зовут на Привокзальную.
Самый молодой таксист «Дилижанса» поднимается с лежанки, выходит к машине и уезжает. Возвращается минут через пятнадцать с мокрым лицом и волосами на улице дождь начался.
Армяне пьяные. Ну их к черту. Сказали: «Чуток подожди», а сами не выходят и не выходят Буду я их ждать много чести. Отменяй, Таня, вызов и снова ставь меня первым в очереди.
Заваливается спать.
Через полчаса в дверь крепко саданули ногой:
Открывай, сюка-бл. дь!
Вагончик от удара будто качнулся. Андрюша в угол забился, а второй таксист Юра, плечистый мужик, поднялся и распахнул незапертую дверь.
Вагончик от удара будто качнулся. Андрюша в угол забился, а второй таксист Юра, плечистый мужик, поднялся и распахнул незапертую дверь.
Чё базлам?
Два пьяных армяна отказались от попытки взять наш вагончик штурмом и остались под дождем, который тонкими струями в свете фонаря сек асфальт улицы, кузова и стекла машин, кривоносые головы пьяных армян.
Давай сюда того сопляка, что от нас удрал. Мы с ним будем говорить.
Не любит он вас. Прилег отдохнуть. Приказал не беспокоить.
Рожу одного из армян перекосила горькая усмешка:
Тогда мы ему колеса проткнем.
Я Татьяне:
Вызывай милицию!
Она:
Только с разрешения хозяина.
Звони хозяину.
Диспетчер головой покачала уныло. Вот, блин, ситуация! Я поднялся и стал сзади Юры вдвоем в дверях не уместиться чтобы армяне меня видели. А Андрюша и на угрозу насилия над автомобилем из своего угла не вылез.
Может, окрепнув духом, увидев поддержку в моем лице, может, доведенный до крайней злости наглым поведением приезжих «хачиков», Юра сказал решительно:
Слышь, черножопые, валите отсюда никто с вами не поедет. А машину тронете завтра вашу хибару сожжем. За базар отвечаю.
Было не понятно, что у него на уме только угрозы или серьезные намерения? Возможно, под ледяной наружностью полыхает пламя неукротимой ненависти к обнаглевшим армянам.
Изрядно промокнув, незваные гости утопали восвояси. Юра занялся чаем. А я сел на лежак и откинулся на стену вагончика. Внезапно навалилась усталость. К добру ли, к худу ибо в действие вступили силы, которые трудно предугадать и остановить наезд мы отбили. Я-то, в принципе, никак не засветился, а вот Юра угрожал кривоносым, а Андрюша перед ними провинился не приведет ли месть злобных хачиков кого-нибудь из нас к катастрофе? Может быть, преувеличиваю опасность ситуации, но растревоженная интуиция не отрицала возможность худых действий со стороны армян: кавказцы народ мстительный.
Звонков больше не было и, возможно, не будет. Таксисты, попив чайку, залегли на топчаны. Татьяна бдела со своим вязанием. А я ушел спать в машину. Это, конечно, не самое безопасное место в свете произошедшего, но и вагончик не спасет, случись чего. Можно было домой уехать двух машин на ночное дежурство вполне хватает, а утром вернуться пораньше. Но я включил тихо радио, приоткрыл стекло дверцы и, вдыхая полной грудью прохладный ночной воздух, прислушивался к шелесту дождя, думая о Наташе.
2
Ну, почему невозможно обойтись без женщины, черт возьми? Это природа подстроила так, что наша плоть нуждается в ней, как желудок в еде. Но ведь могут же некоторые мужики жить как монахи, не вспоминая об особах противоположного пола. Иногда, в периоды долгого воздержания, я им даже завидовал. И люто презирал гомосеков, считая их не просто больными, а морально-физическими уродами заочно всех приговорил к лишению мужского достоинства. Моя бы воля
Варианты были, но жениться вновь мне не хотелось. Во-первых, привык уже жить в одиночестве. Во-вторых, настолько увлекся литературой, что на жену вряд ли найду свободное время. А такого никакая нормальная женщина конечно же не потерпит.
Можно любовницу завести скажем, женщину своего круга: одинокую или неудовлетворенную мужем, но ей тоже придется уделять слишком много внимания и врать о любви. А вот этого я терпеть ненавидел.
Дешевые девицы, что стоят на трассе тоже не выход: есть риск подцепить заразу смертельную.
Идеальный выход из ситуации найти содержанку. Она, по крайней мере, будет благодарна за материальную поддержку. Но давайте-ка посчитаем, что я на руки получаю примерно, «штуку» за смену, пятнадцать в месяц. Минус кредит за машину в остатке десять. Половины на житьё мне вполне хватает. Где найти милую женщину (сварливых дурнушек не предлагать!), которая согласится за пять тысяч рублей в месяц кувыркаться со мной ну, хотя бы раз в неделю? Может, объявление в газету дать?
В свете этих размышлений, наверное, судьба мне подкинула знакомство с ослепительной красоткой Наташей? Поживем увидим
Возвращаясь домой после суточного дежурства в «Дилижансе», я каждый раз как бы заново обустраивался в родительском доме настолько тоскливо и пусто в нем было без мамы. Казалось, за сутки в нетопленном доме холод проникал не только в стены, но и душу. Без людей ни в каком, даже самом роскошном и уютном жилье не бывает и быть не может ни тепла, ни счастья.