Почему бы нам не позволить себе немного помечтать? Давайте на минуту представим, что человечество внезапно, общно, разом и каким-то чудом повзрослело. Разумеется, человечество не барон Мюнхгаузен, но, допустим, оно сумело взять себя за шкирку, встряхнуло свой организм так, что зубы застучали, и мощным усилием воли вытянуло себя из засасывающего болота ленивого потакания собственным слабостям на твёрдый берег решительного и зрелого самоконтроля.
Возникает главный вопрос: какими аспектами мышления, принципами поведения и оттенками чувств охарактеризовалось бы новое, повзрослевшее человечество?
Основная черта взрослого мышления это понимание человеком высокой степени собственной ответственности, а затем и распространение этой ответственности на всё и всех, с чем и с кем ему приходится иметь дело.
Если применить ответственное мышление, взрослое поведение и зрелые чувства возмужавшего человечества к обстановке, сложившейся в современном мире, то сразу же обнаружится несколько совершенно очевидных, бесконечно важных, да и просто любопытных моментов.
Первое. Современный мир представляет собой вполне устойчивую и прочную конструкцию. Да, имеет место определённый дисбаланс сил, существуют неровности материально-финансового слоя, наблюдаются шероховатости общественного устройства и некоторые перекосы человеческого сознания, но в целом мир довольно-таки устойчив. И такой ерундой, как грядущий апокалипсис, его не напугаешь тем более, если апокалипсическое нагнетание обстановки тщательно спланировано, поставлено на конкурентный поток и направлено на личное обогащение тех, кто об этом апокалипсисе планомерно и регулярно сообщает, вещает и пророчит.
Второе. Если от кого и надо спасать этот мир, то в первую очередь от самих «спасителей». Это до какой же степени нужно было отравить общественное сознание систематическими напоминаниями о грядущем ужасе, чтобы общество готово было доверить миссию по своему спасению кому угодно?! Вот просто первому попавшемуся, тому, кто в данный момент подвернулся под руку: от необразованных до уровня простейшей языковой безграмотности интернет-блогеров до героев комиксов всех этих «человеков-тараканов», «людей-деревяшек» и прочих существ на букву «ч», что означает «чудики»?
Третье. Вообще, с какой стати человека должен спасать кто-то другой? Может, уже как-то попробовать осмелиться спастисебя самому? Почему человек разрешает себе не человеческое, а овечье поведение: сбившись в стадо, пасётся на лужайке, блеет, брыкается и развлекается, а сам при этом незаметно, но бдительно следит за пастухом позволяет он все эти действия или не позволяет, наблюдает или отвернулся, пасёт или не пасёт? Что это за человеческая манера вечно пугать себя строгим папой, который ай-яй-яй! скоро придёт с работы и пожурит за все проказы, а вдобавок ещё и сладкого лишит? Неужели людям самим ещё не надоело всё время принижать своё человеческое достоинство, ущемлять своё стремление к взрослой самостоятельности, к ответственной свободе? Не надоело прятаться за собственной зависимостью от всего на свете, а в первую очередь за зависимостьюот своего желания быть зависимым?
Четвёртое. Ну, хорошо, предположим, человек понял, что должен спасти себя сам он твёрдо решил повзрослеть и потому осознал свою личную ответственность за всё, в том числе и за собственное спасение. Но он не имеет ни малейшего понятия, как нужно спасаться может ли он в таком случае хотя бы проконсультироваться (так и хочется добавить: за дополнительную плату в рамках действующего прейскуранта цен) с каким-нибудь «спасителем»? Попросить совета о том, с чего следует начинать собственное спасение, как его продолжать, что делать, чего не делать и так далее? Конечно, может. Но в этом случае он должен чётко осознавать, что его взросление мнимое, ему лишь показалось, что он повзрослел, на самом деле это далеко не так.
Разве может один человек знать, в чём состоит личное спасение другого? Разве можно спасать людей единым скопом, будто стадо овец? Общих правил по спасению не существует, точнее, оно только одно: если человек не может разработать индивидуальную программу по собственному спасению сам, ему следует обращаться за помощью не к людям, а к Богу, ибо только Бог знает, в чём состоит личное спасение каждого.
Разве может один человек знать, в чём состоит личное спасение другого? Разве можно спасать людей единым скопом, будто стадо овец? Общих правил по спасению не существует, точнее, оно только одно: если человек не может разработать индивидуальную программу по собственному спасению сам, ему следует обращаться за помощью не к людям, а к Богу, ибо только Бог знает, в чём состоит личное спасение каждого.
Пятое. Легко сказать: «Обратитесь к Богу!», но как это сделать? Какими словами, с какими молитвами, в каком месте дома или в храме, следует ли при этом креститься, вставать на колени, кланяться, нужно ли смотреть на икону или следует закрыть глаза? Делать-то что? И как? Вероятнее всего, следует проконсультироваться у тех, кто имел опыт обращения к Богу они знают, что нужно делать, и они подскажут.
И опять налицо возврат к детскому мышлению: «Как обращаться к Богу, я не знаю, не понимаю и не умею значит, надо спросить у тех, кто знает, понимает и умеет; то есть я признаю, что сам я маленький и глупый, а вот они взрослые и умные». Повзрослевшее мышление рассуждало бы по-другому, примерно в таком ключе: «Что-то я совсем ничего не знаю, не понимаю и не умею это же надо было уродиться такой бестолочью! К кому обратиться за советом к другим людям? Но ведь они могут ошибаться, причём непреднамеренно: они могут думать, что знают, понимают и умеют на деле же будет получаться ровно наоборот. Хорошо, зададим себе простой вопрос: существует ли кто-то, кто никогда не ошибается? Конечно, существует это Бог! Но могу ли я обратиться к Нему за единственно верным разъяснением того, по каким правилам к Нему следует обращаться, если в момент обращения я ещё не знаю этих правил? Какой-то замкнутый круг получается. А может, попробовать его разорвать? Может, всё же рискнуть и обратиться к Богу прямо и честно: «Господи, я не знаю, как к Тебе обратиться с обращением об обращении Нет, не так. Можешь ли Ты дать мне подсказку о подсказке, но без самой подсказки?.. Снова не так. В общем, помоги, Господи, вправь мне мозги, а то я совсем в них запутался!»
Ответственность взрослого мышления в отличие от безответственности детского заключается в готовности получать заведомо правдивые сведения и отказываться даже от предположительно ошибочных. Ответственность по отношению к мышлению это критический фильтр, который отсеивает всё, что может принести вред, даже предположительный, как для данного мышления, так и для тех, о ком это мышление заботится и кого оно опекает.
А вообще взрослое мышление отличается от детского не наличием большего объёма информации, а умением с этой информацией работать. Если в детской голове информация копится, оседает и, непрестанно увеличиваясь, формируется в базу, то во взрослой голове процесс активного накопления информации спадает, зато начинается работа по критическому обзору всей информационной базы, ставящей задачу количественные характеристики преобразовать в качественные. Общая же, личностная ответственность взрослого человека состоит в том, что качественные характеристики его мышления влияют на качество жизни в целом как его, так и тех, кто находится с ним рядом.
Шестое. Русский философ Николай Бердяев говорил: «Теистическое сознание, признающее лишь Бога трансцендентного, далёкого и внешнего, есть незрелое, детское сознание, порождающее религиозный страх. Зрелое, мужественное сознание знает Бога имманентного, близкого и внутреннего».
Пора, пора начинать признавать непосредственную близость Бога к каждому из нас. Не подлежит ни малейшему сомнению, что ближе, чем Бог, у человека никого не было, нет, и не будет. К каждому из нас Бог предстоит даже ближе, чем наша мама, ведь Бог это Тот, кто организовал нам маму, а маме организовал нас. Бог Тот, кто даёт нашей маме советы и подсказки, ведь мама, какой бы странной не выглядела эта мысль для детского сознания, порою остро в них нуждается. Бог Тот, кто находится рядом с нами в миг нашего пробуждения посреди ночи от неясного шороха, когда мы в туманной дрёме размышляем, позвать нам маму или не позвать, ведь, кажется, только она способна прогнать всех наших призрачных чудовищ. Бог Тот, кто понимает нас лучше, чем мы сами можем себя понять; прощает нас даже тогда, когда мы сами не в состоянии себя простить; любит нас больше, чем мы, по нашему мнению, того заслуживаем.