Милхай Колю раздел, сам разделся и повел в парную париться. Шапку надел на себя с верхонками, а на Колю шапочку нацепил. Сидят в парной греются, Милхай Коле рассказывает:
Замечал, такое: если голову помоешь, тогда и телу становится легче?
? пожал плечами внук. Он весь сморщился, покрылся капельками проступившего пота. Сидит рот свой от жары раскрыл.
свежесть появляется в теле, продолжил Милхай. Получается, мы всю информацию лишнюю смываем. Голову очищаем от плохих мыслей, он подкинул воды на каменку. Каменка зашипела, клубы пара из себя выпустила.
Коля, от этого, еще больше съежился, пересел на нижнюю полку.
Жарко, что ли? спросил Милхай.
Коля мотнул головой в ответ.
Еще, когда моешься в бане, идеи могут приходить, продолжил дед, как ни в чем, ни бывало.
Задачи могут решаться с проблемами, которые раньше не решались. Так оно действует очищение! он достал запаренный веник, полил его холодной водой, отряхнул на каменку и стал себя охаживать.
Веником хлещет, жару нагоняет, хорошо Милхаю!
Коля не выдержал, убежал в предбанник.
Милхай попарился, вышел, двери в предбаннике раскрыл, сидит на скамейке остывает с внуком.
Голову, свою, лучше в чистоте держать! продолжил рассказывать.
Коля сидит распаренный трет себя ладошкой. А под ней, кожа старая с грязью, в катушки собирается.
Вот, видал как! Щас попаримся, а потом помоемся! Новая кожа будет у нас, молодая!
Коля молчит, устал он от жары, отдыхает.
Хорошая банька, дед легонько ткнул Колю в бок.
Ну, остыли, пошли снова париться! Милхай поднялся и пошел в парилку.
Давай, давай, не сиди! глянул на внука.
Тот опустил свою голову и смиренно пошел за дедом.
Знал Коля, что нужно париться в бане, и о том, что это «очень полезно для него». Слова, деду, поперед не говорил, потому, что знал его характер: ругаться дед не будет, но пока своего не добьется, никуда не уйдет.
Вошли они в парилку, уселись на полог. Милхай снова пару поддал. Жарко в бане, пуще прежнего.
Всем микробам сейчас жарко, внутри организма, всем болезням от этого тошно, продолжил Милхай. Достал веник, положил Колю на верхний полог. Стал внука охаживать веником. Парит его, кряхтит, а сам приговаривает:
Терпи Колюня, щас мы всю грязь из тебя выпарим, всю старую шкуру обновим.
Деда жарко, взмолился внук.
А кому сейчас легко? Терпи, мне тоже жарко! Набрал в ковшик горячей воды, разбавил ее холодной, получилась теплая, даже прохладная. Полил на внука теплой водой, охладил его немножко.
Коля успокоился, лежит, греется на полке.
Охолонился немного? спросил дед.
Угу, ответил Коля.
Тогда поехали дальше! продолжил парить внука.
Попарил, его, водой теплой снова полил.
Давай отдыхай, иди, а я сам попарюсь и тоже, за тобой.
Коля поднялся с полка и поплелся к выходу. Скрипнула дверь, он вышел в предбанник.
В парилке послышались шипение и ритмичные шлепки от веника. Милхай подкидывал парку, парился, кряхтел от удовольствия. Не жалел себя нисколько, потому что любил это дело.
Отложил веник в сторону, поднял ведро холодной воды и опрокинул на себя.
Ооо о хорошо! зарычал Милхай и выскочил из парилки. Накинул на себя простыню и распахнул двери в огород. Стоит, отдыхивается, свежий воздух в себя всем телом впитывает.
Коля рядом сидит, на Милхая смотрит.
Как оно? спросил Милхай, не ожидая ответа.
Думаешь, почему я так бегаю, как папка твой, молодой?
Почему? безразлично спросил Коля.
Потому, что баня это сила! Полезная она, очень. В ней человек молодеет, все свои мысли в порядок приводит и свое здоровье!
Помнишь, я тебе про времена года рассказывал?
Ага, ответил внук.
Так вот напомню: Времена года это как рождение, юность, зрелость и смерть человека. Человек проживая в наших краях, каждый год обновляется.
А баня тогда зачем? спросил Коля.
В бане человек, тоже всю жизнь проживает. Только не за год, а за полчаса, пока парится, отдыхает и моется. Обновляет себя и свой организм.
Коля сидел и слушал. А куда ему еще деваться? Никуда не денешься, будешь все слушать как миленький, что тебе дед говорит. В этом и есть вся мудрость старших, в этом она и была испокон веков.
Попарились Милхай с Колей, помылись. Обновились душой и телом в сибирской бане. Домой пришли, чаю попили, поужинали, с бабушкой поговорили. И чуть позже, они легли отдыхать.
Попарились Милхай с Колей, помылись. Обновились душой и телом в сибирской бане. Домой пришли, чаю попили, поужинали, с бабушкой поговорили. И чуть позже, они легли отдыхать.
Прошел еще один день в жизни Коли и его деда Шамана Милхая.
Мир тот, что рядом
Однажды когда Милхай с внуком пошли на речку, Коля спросил:
Деда, как эту бабочку поймать, она такая шустрая? Я дома мух на окошке ловлю, а бабочку никак не могу поймать.
Понимаешь, мухи рядом живут, с нами, и нас они не боятся. Сидят до самого последу и только потом улетают. Потому и ловить их легко.
А бабочка как?
Бабочка в лесу живет, людей не подпускает близко. Потому и поймать ее тяжелее, чем муху с окна. Но если сильно захочешь то можно.
Как?
Сачком или другим способом.
А каким? удивился внук.
А ты посмотри внимательно, представь себя очень маленьким муравьем, на пример! Бабочки тогда, в сравнении с тобой, будут как большие птицы.
Дед остановился рядом и присел на корточки. Коля, озадаченный, тоже присел и внимательно посмотрел в траву. Долго всматривался, ничего не видел. Потом, вдруг, на глаза ему попался муравей, который тащил засохшую гусеницу, удерживая в своих маленьких клешнях.
«Вот это сила! Она же больше муравья в несколько раз», подумал Коля. Он начинал понимать, что происходило в этом маленьком, насекомом мире. Коля становился всевидящим и всеслышащим, способным воплотиться в любую, даже самую малую букашку, прожить ее самую короткую жизнь на земле.
И тот муравей не стал исключением: Коля начал понимать Муравья.
Путь «маленького странника»
Путь Муравьишки лежал от старого куста с острыми колючками, до «большой горы», его муравейника, возле крепкого векового дерева. Метров двадцать разделяли этот путь: для человека ничто, однако для насекомого, с его тяжелой ношей и размерами, казались солидными и далекими. Муравьишка останавливался иногда, чтобы отдохнуть, и потом, спустя короткое время, снова продолжал свой путь.
Для него, как и для других мелких обитателей, не существовало другого мира, кроме того, в котором они жили. Мира, похожего на дикий непролазный лес, где травинки и веточки, были словно высокие деревья и лианы: взмывали в небо, иногда переламывались или переплетались друг с другом. Лес, тот, из-за своих малых размеров, был скрыт от людей, и потому был совершенно им не интересен.
Комары и мошки летали здесь, словно большие птицы, только вместо карканья, пения и чирикания они издавали сильные пронизывающие звуки.
Изредка, в самое жаркое время, на большие пальмы цветы садились удивительные бабочки. Они поражали других обитателей «маленького леса» разноцветными узорами на своих больших крыльях. Муравей останавливался по дороге, любовался бабочками с их крыльями-парусами. Мечтал, что когда-нибудь, он обретет свои собственные крылья, и сможет оторваться от земли. Подняться высоко-высоко в небо, чтобы увидеть оттуда огромный луг, и весь лес вокруг него. Посмотреть, что там, за большим лесом, какие жители там живут.
А пока, он стоял внизу, рядом с высохшей гусеницей, и рассматривал большую бабочку, севшую на цветок.
«Какая же она красивая!» подумал муравей. «И у нее есть Небо!»
Тут совсем рядом пролетели кузнечики. Они мощно отталкивались своими лапками, раскрывали прозрачные крылья и высоко воспаряли в воздухе, стрекотали словно пропеллеры.
«И у них тоже есть Небо!» подумал муравей. «Хорошо летать как бабочка, или хотя бы прыгать как кузнецы!»
В это время, на тропку, по которой шел Муравьишка, выполз большой дождевой червь. Словно большая красная змея, преградил ему путь.
«Как страшно!» испугался муравей. «Сколько раз это вижу никак привыкнуть не могу». Он дождался, пока «красный земляной паровоз», перекатит наконец-то узкую тропку.
Муравей ухватил поудобнее гусеницу и пополз дальше.
Там, чуть выше, над землей, паук раскинул свою паутину. Хитрый «шестилапый охотник», выслеживал свою «дичь». В двух местах его сети барахтались мошки, случайно попавшие в этот высокий «травяной лес».
Дальше, по тропинке, появились камушки и кусочки глины. Они как большие валуны, преградили путь муравью. Один бы, он еще пролез. Однако его тяжелая ноша не позволяла так просто перемахнуть через эти препятствия. С другой, открытой стороны, простирались глубокие лужи. Они были настолько большие, как огромные озера.