А сколько простоит такой дом? Лет сто простоит и хватит. Вот посмотрите на дома столетней давности. Ну кто захочет там жить? Все надо переделывать.
Мой друг покупал такой дом. На цокольном этаже стояла чугунная отопительная система размером с небольшой грузовик. Рядом с ней газовая печка размером с холодильник, которая прекрасно справлялась с миннесотскими морозами до -40 градусов.
Как выкинуть этого чугунного монстра? спросил друг у агента.
Цена вопроса несколько тысяч долларов, пояснил агент. На эту сумму уже уменьшена стоимость дома.
А как насчет центрального кондиционирования?
Это дело вкуса, сказал агент. У вас в каждой комнате потолочные вентиляторы, что много экономнее кондиционеров.
А два столетних вяза перед домом? не унимался друг. Небольшой ураган, и нам конец!
Зато красиво, парировал агент. Пригласите художника, и он напишет картину «Дом под вязами».
Может лучше назвать картину «Дом около вязов»? забеспокоился друг.
Отличная идея! сказал агент. Скидываю еще две тысячи и начинаем оформлять бумаги.
В центре Миннеаполиса стоят двенадцать башенных кранов строятся новые дома. Сначала сломали кирпичные постройки 19-го века, затем выкопали котлован, забили сваи и начали сооружать каркас из толстых железных балок. Балки ржавые и некрасивые. Потом они закроются темными стеклами, пластиком и алюминием. Простоит такой небоскреб лет сто и хватит. Он устареет, его сломают. Так недавно сломали огромный крытый стадион, чтобы сделать новый еще больше и удобнее. С огромной парковкой под землей.
Однажды в Москве мы переехали в большой «сталинский» дом на берегу Москва-реки. Ночью под окнами плыли грузовые баржи, заполняя квартиру низким тяжелым гулом. По длинному коридору можно было кататься на велосипеде, слегка подпрыгивая на выбоинах темного дубового паркета. Электрические провода, свитые в красивые косички, тянулись по стенам от ролика к ролику. Черные канализационные трубы украшали угол кухни. В деревянных перекрытиях кипела жизнь. Там по ночам шуршали мыши и еще какие-то неизвестные науке животные.
Однажды в дом пришли мастера. Они спрятали электропроводку в стены, сменили и замаскировали трубы, положили на старый паркет новый и собрались уходить.
А что делать с перекрытиями? спросил я. Чем мне кормить мышей?
Ломать надо этот дом, сказал главный мастер. Только место занимает.
А может так и надо? Ломать и не жалеть. Смотреть вперед, думать о будущем. Или об удобном настоящем. Чтобы было дешево, удобно, просторно и светло. Ведь мы без сожаления выкидываем старые компьютеры, телефоны, машины, холодильники, телевизоры, одежду. Много ли мы сейчас можем взять в свои квартиры вещей наших бабушек и дедушек? Мы такие ускоренные, подгоняемые прогрессом и постоянной неудовлетворенностью. Можно, конечно, построить домик в лесу и по утрам ставить в русскую печку чугунок с картошкой. И раз в неделю топить баньку, подготавливая к этому маленькому празднику холодный квас и березовые веники.
Да, можно. Если вам наплевать, что творится на шумной дороге, где идут все остальные. А тем, остальным, некогда по утрам растапливать печку и строить мосты, рассчитанные на две тысячи лет. Они придут и возведут дома, которых им хватит на всю жизнь. А их дети сломают эти дома и построят новые. Еще удобнее, светлее и уютнее.
В толпе
Кто-то обожает быть в толпе.
Ты идешь, меняются встречные лица, ты ловишь мимолетные взгляды, посылаешь ответные импульсы интереса, ты доволен собой, ты герой, толпа тебя любит.
А кто-то заболевает после толчеи и суматохи. Чужие взгляды раздражают, кажется, что идет постоянная оценка кто ты, откуда, сколько стоишь, можешь ли давать тепло?
Ты пытаешься ставить стенку между собой и толпой, но она легко разрушается прикосновениями чужих тел, слишком наглыми или насупленными взглядами.
А можно идти по улице и не видеть толпы. Тебе она неинтересна. У тебя свой внутренний мир, где живут хорошие, любимые тобой люди. Им всегда можно позвонить и услышать теплые слова. Или сказать им что-то хорошее.
И ты не видишь неприязненных взглядов, усталых лиц, напряжения и раздражения. Не нужно ставить никаких стенок между собой и другими прохожими. Ты просто купаешься в своей маленькой радости, что ты не один в этом огромном городе, которому до тебя нет никакого дела. И волны этой радости хранят тебя.
Но случаются особые дни, когда ты просто идешь по городу и улыбаешься. Улица за улицей, площади, проспекты, подземные переходы, скверы. А ты ничего не видишь, просто идешь километр за километром.
Вот и конец города уже близок. Ты не понимаешь, куда зашел. Но тебе все равно. Ты садишься на лавочку и улыбаешься уходящему солнцу.
Как мало у нас таких дней! И как хорошо быть глупым, сидеть на лавочке и улыбаться. Завтра ты наденешь маску делового человека. Или кого-то, кто замечает проблемы и не видит способа их решения. Или того, кто знает все наперед. Знает, что все проходит.
Но это будет завтра. А пока светит солнце, надо улыбаться и думать о счастье. Которое, конечно, тоже пройдет, но сейчас оно еще есть.
Пока не село солнце.
Уехать
Артист Петр Мамонов уехал жить под Верею. Даже слава после фильма «Остров» не заставила его вернуться в Москву. От натуральности хозяйства Мамонов тащится до сих пор. Грибы из соседнего леса, рыба из местной речки, картошка со своей грядки. Эту натуральность Мамонов распространил и на область духовную: «Захотел книжку почитать сам написал себе, музыку послушать сам песню сочинил, кино посмотреть сам снял, в плеер засунул и смотрю. Ломовой кайф! Ломовой!»
Нет, Петр не отшельник. Мамонов дает концерты и гастролирует. Убежавшие из большого города не теряют с ним связь. Большие города как женщины. Они притягивают и отталкивают одновременно. Если ты живешь в большом городе, то устаешь от толчеи, незнакомых лиц, сизого смога, пробок на дорогах, раздражения, висящего в воздухе, усталого равнодушия, внезапно вспыхивающего хамства.
Кажется, что настоящая жизнь происходит в загородном доме, где по утрам во дворе на заснеженных ветках сидят яркие снегири, где видно, как восходит солнце, где вечером приходит тишина с далеким шумом электричек.
Но если ты живешь где-то за высокими горами, где знаешь, кого ты встретишь утром по дороге на работу и вечером в магазине, где интернет единственная ниточка, соединяющая тебя с большим миром Наверное, тебе хочется однажды проснуться от шума первых трамваев, пройти по широкой улице, где так много новых лиц, где красивые витрины, уютные кафе, где торжественная тишина музеев и где нарядные люди заполняют залы театров.
Как хочется побыть в тишине, посмотреть, как утром просыпается природа, подумать о прошедшем и записать все мысли, которые придут тебе в голову! сказал один писатель и с ненавистью посмотрел на телефон, готовый вот-вот зазвонить.
О чем тут писать! жалуется другой писатель, сидящий в тишине в окружении природы. Ну сколько можно описывать капли росы и утренний туман над озером!
Надо жить на природе, а работать в городе, говорят одни.
Спасибо, мы не хотим два или три часа добираться до работы, говорят другие.
Надо работать из дома, говорят третьи.
Озвереешь от одиночества, говорят четвертые.
Автор не знает ответа, Он жил на шумном проспекте большого города, в тишине небольшой деревни, он работал из дома, он знает, что такое одиночество, он знает, как устаешь от незнакомых равнодушных лиц, как начинают быстро лететь годы, когда вокруг ничего не меняется.
Но автор понял, что это не главное. Не так важно, где ты живешь. Не так важно, кого ты встретишь на улице. Важно, чтобы тебя ждали там, где ты живешь.
И еще важно, чтобы ты был способен каждый день увидеть новое.
Нууу скажет читатель. Опять автор затянул песню, что надо шире открывать глаза. А что можно увидеть нового, если каждый день дом работа магазин дом. И не надо про апельсины на снегу. Это не каждый день, да и апельсины приедаются.
Да, видеть новое это работа. Это так же сложно, как долго быть интересным другим людям. Ведь мы интересны тогда, когда можем посмотреть другими глазами на обычное. И так каждый день.
Конечно, проще поужинать и сесть у окна. Или у экрана компьютера, разглядывая чужие лица и читая чужие слова. И при этом чего-то ждать.
Вот только часы и календарь такие безжалостные.
Новая жизнь
Этот странный психологический этюд не имеет никакого отношения к автору. Это про тех, кто сидит и смотрит, как растет трава.
Новая жизнь новая работа, новая семья, новая болезнь, новый дом, новый город, новая страна. И каждый раз страшно. Все в муках, все через силу.