Вот спросила! Мы для чего все экстерном сдавали и летели, на крыльях, столько часов? Мы специально неслись, дабы разделить с тобою твой первый, настоящий, перешаг!
Пере что? не поняла Агния.
Ох, дурында! Преодоление подросткового бунтаризма! Во, я загнула! Теперь понятно? засмеялась Влада.
А мальчики будут? не давая Агнии ответить, осведомилась Мира. Нам, пожалуйста, только аппетитненьких, а то там одни снобы.
Ой, у нас еще хуже! Агния поднялась, поправила прическу, взъерошив волосы двумя руками, чем привела сестер в очередной прилив хохота. Они вскочили на ноги, кивнули ей, приглашая к себе в комнату, и пошли переодеваться, заодно и вручить маленький сувенир. Ния чмокнула их в щеки, говоря: Девочки, чего мне ждать от родителей?
В смысле? обе повернули к ней удивленные лица, сморщив лбы. Поняли сразу, к чему был вопрос, но отвечать не спешили.
Я сейчас вспомнила загадочность на ваших лицах, в ваше двадцатилетие. Та же таинственность и сейчас спрятана за масками. Но меня-то вы не проведете.
А тебе уже двадцать?! сдерживали смех обе, действительно стараясь во всю не выболтать ей все прямо сейчас. Я думала, всего шестнадцать! шутила Влада.
Ой, я оказалась точней, не отставала от сестры Мира. Считала, что восемнадцать!
Славки! Ну, прекратите! Не верю, что забыли.
Что ждать? Да только хорошее. Небось, готовят сюрпризные сюрпризы. Они на это мастера.
Ясно, не скажите. Предатели!
Первое мы девушки, а значит предательницы! Второе обидно, что ты о нас так думаешь. Нечего на нас так смотреть, мы родителей своих, а твоих тем более, в глаза еще не видели. Сразу к тебе неслись. А ты! Ну да ладно, прощаем. говорила Влада, Мира кивала, а Агния, с усмешкой глядела на них, всем своим видом показывая не верит, ну разве чуть-чуть. Так, думай, что хочешь, я не все пункты перечислила: Наконец, третье, главное! Агуся, мы, где обитаем? В мокром и туманном графстве. Ходим по мрачным, загадочным улочкам. Точно таким, как в «Гари Поттере». Так вот, ходим и ждем, пока из тумана появится ТОТ единственный! Но они видно все ждут тебя.
Сделаю вид, что поверила. Ладно, пойду, позанимаюсь.
Вот мы тебе уже и надоели! Агния одарила их угрюмым взглядом, Мира скривила рожицу: Иди, иди. И выше нос подростка!
Ничего не сказав в ответ, Ния прошла квадратный холл, зашла к себе и легла на диван, скрутившись калачиком, ковыряла пальцем рисунок.
Агния! услышала она голос Михаила. У ворот топчется длинное существо мужского пола. Пригласить, выйдешь сама, или отправить погулять до возвращения настроения?
Скажи я уехала. Не хочу сегодня никого видеть. И мне заниматься надо. Не поворачиваясь, промямлила она.
Я-то, скажу, не трудно. Но Михаил сделал вид, что есть еще нечто неописуемое и это подействовало, Агния повернулась и села.
Что он еще вытворил?
Он? Ничего! Ходит туда сюда, как маятник на часах. Это я, хотел тебе кое-что предложить.
Мишель! Говори уже, не томи.
Может, впустим этого ходока, и вы побалуете меня партией в бильярд. Иль отвезу вас, куда скажешь, могу в боулинг. Все равно же заниматься сегодня не будешь.
Не буду, но и его видеть не хочу. сморщила носик. А вот разбить тебя в пух и прах это, пожалуйста. Пошли наверх, да и Славок кликни.
Это те две стрекозы, что пронеслись мимо меня только что? Нет, не получится. Умчались проведывать стариков. К тебе заглянули, но ты видно напугала их своим «попом». Сказали, появятся к вечеру. А меня, старого волка, тебе никак не удастся победюЮть!
Значит вот как вы все со мной! Ну и ладно, жду тебя у стола! А пока будешь делать телодвижения, вниз и верх, придумай, на что будем играть. Михаил ухмыльнулся и ушел выполнять поручения.
Глава 4
Ев сидела на берегу, опустив голову к подбородку, прищурив глаза и закусив губу. Замечала ли она спокойствие воды, окунувшись в свои думы? Холодное майское море, облизывая ее ступни, пыталось стащить обувь, брошенную невдалеке. Вечерело, закат, обагривший небосвод ярким заревом, стух, а темнеющую даль, нечто невидимое просверливало, впуская в маленькие дырочки холодный, мерцающий свет. Шуршание песка под тяжелой мужской поступью ее не заинтересовало, не заставило повернуться и глянуть назад. Затихло. Неожиданно она взлетела над берегом и опустилась на что-то твердое. Дэн! Такой родной и любимый. Усадив ее на лежак, струсил песок с ножек и укутал в теплую шаль:
Я понимаю, конец мая, но весна не была занудливо жаркой. произнес он.
И что? Иль боишься, заболею?
Тревожусь! присел сзади и, притянув ее к себе, окутал объятиями. И вообще, не июль, рано загадывать ночные желания.
Что? не поняла Ев и пощекотав его коротко стрижеными волосами, слегка развернулась.
Так, вспомнил прошлое. Ев, радость моя, что случилось?
Ничего! ответила, но тут же опротестовала свои слова. Дэн! Ты не понимаешь? Моя дочь на пике перелома возрастов! Год живет одна, а я сижу здесь и слушаю тебя.
Слушаешь, потому что умная женщина.
Знаешь, что! Я тоже была девушкой и прекрасно знаю, как хочется поделиться с мамой, с сестрой, прожитым днем. А мы все ее бросили!
Никто не бросал. Она приезжает к нам очень часто это первое. Второе Виен и Жан рядом. И третье, пусть не веское ты говоришь с ней часами по телефону и по скайпу видишься не меньше.
Все так, но нет меня рядом. Думаешь легко изображать современную мамочку, особенно когда она спрашивает: «А вы приедете хоть на эти выходные?» Дэн, я устала, да и фантазия закончилась, постоянно выдумывать отговорку.
Ев, дочери двадцать, тебе на вид двадцать три, хорошо, с натяжкой двадцать пять. Ты чего хочешь, вопросов прислуги? Встретить знакомых и тоже отвечать на кучу тупых вопросов. Потерпи пару дней, больше ждала. Мы ей все скажем, и тогда она хоть не будет называть тебя мамой в присутствии всех. А ты подумала, о ее друзьях, парнях? Взбудоражишь тысячи юных сердец и что?
Ах, вон оно что, ты боишься конкуренции?
Кто, я?! Это кому еще бояться надо! Ладно, сокровище, я, конечно, преувеличил, мы выглядим немного старше, но никак не родителями собственной дочери. Это приезжая сюда она не понимает твое несоответствие с возрастом, а там, ой как будет бросаться в глаза. Вспомни Лерку, что та устраивала? И вампирами были, и еще бог знает кем. Кстати, Лерка там тоже поселилась. Год не виделись, опять донимать начнет. Отчего же вам так не хочется ее посвятить? Ев молчала, ей в последние месяцы вообще было не до приемной старшими, притом замужней, девицы. У нее, как ей казалось, рушатся все связи с кровиночкой, единственной, неповторимой! Дэн понял его слова улетают куда-то за ветром. Ев, агов, ты на связи? Скоро двадцать восьмое! Трудный будет денек. Хотя, она у нас девочка в мамочку, все поймет, и мы будем с ней, пока не прогонит. Ев, кошечка, возьми себя в руки. Она машинально сложила руки и взялась за собственные плечи, опустив голову на колени. Дэн засмеялся: Я же не в этом смысле!
Да ну тебя, изверг! Нет чурбан! Ты никогда не любил нас.
А разве я давал повод подумать иначе?! Вот сказала! Может мне, еще и жениться на тебе?
В этот же вечер, ближе к полуночи, Ев начало трясти, словно в лихорадке. Ее внутренний холод вылезал наружу, не оставляя ни миллиметра на теле, покрывая его мурашками, высыпая волдырями на губах. Она стучала зубами, свернувшись калачиком в обнимку с подушкой. Дэн, знающий ее настолько, что позавидовал бы любой муж, не трогал ее, не лез с лечением, а взял телефон и послав всего два слова: «Ев сдает». Отложил мобильный в сторону и ушел за дровами, растопить камин. Он прекрасно понимал, ни одно сказанное им слово, ни действия, ни движения, не согреют ее и не приведут в чувство. Это все ее упрямство. Она так выражает протест. Ей непременно нужно добиться своего. Такой уж у нее характер. Как, в прочем и у Виен, ее матери, и у сестры, у Вел.
А Вел тем временем, сидела на кровати, прищурив глаз, гипнотизировала мужа, выражая свое недовольство. Он занимался своими делами и, не поворачиваясь к ней, отвечал:
Дорогая, не сверли меня взглядом, не поможет. Мы уже неоднократно все обговаривали. Ты не права.
Интересно это, почему?
Отбрось непонятно зачем вытащенную капризность, и ты сразу все поймешь.
Эд! Они там одни!
Опять двадцать пять. Не одни!
Но без нас.
Слышишь, видишься по сто раз на день. А своим поведением, сводишь всех с ума.
Я только убедилась, что все в порядке, меня никто не заметил.
Эд повернулся и уставился на нее, широко открыв глаза:
Опять?! Ты опять подглядывала? подошел и присел рядом, взял ее за подбородок: А теперь, пожалуйста, представь, если бы это сделала твоя мама. Ты бы как к этому отнеслась? Вел! Не веди себя как ребенок и пожалуйста, девочки приезжают на все лето, не преврати эти дни, в сплошные уговоры остаться. Дай им сделать самостоятельный выбор. обнял ее, похлопал по плечам и вернулся к своим делам. Эд, как и Дэн, в домашних условиях, категорически называл Виен мамой, в отличии от их жен, которые все чаще обращались к ней, родной им матери, по имени.