Планета иного мира
Александр Макушенко
© Александр Макушенко, 2020
Планета иного мира
Вы себе хоть представляете, что значит быть таким же как все? Ты такой же маг, такой же волшебник и ничего в тебе примечательного больше нету. Ты был бы магом на своей планете, и это было нормально. Но тут
Со стороны казалось, что я просто курил. На самом деле я думал. Остаться наедине с духами полезно, только зачем они тебе, если ты сидишь в полной нищете, как и обычно? «Мда», подумал я, «компания веселая. Только сидишь ты все равно на одной перловке». И замолчал.
Это была одна из граней магии, которая открывалась раз за разом, постепенней и постепенней, без всякой целебной перевязи, которая тебе бы была надежной защитой и опекой. Я имею в виду деньги. Работу я бросил давно, сижу на пособии и открываю для себя мир духов. Среди них и умершие и давно расцвевшие, и давно забытые и в том числе ангелы и бесы. Последние там были только на суду и только со своей стороны. Они судились с Богом, кто был прав, а кого надлежало бы и повесить. Только вот зачем? Это было со стороны духов обидным и зря я это сказал. Так я подумал, и снова насыпал сухого как трут табаку в чашку трубки.
Так я сидел в одиночестве, когда раздался звонок в дверь. За дверью оказался широкоплечий массивный бородач в очках, который выглядел даже несколько свирепо, если бы не его добродушное выражение лица:
Привет, я Альберт!
Я оглядел его и не нашел ничего примечательного, помимо его бороды.
А я Алекс, сухо представился я, и собирался было закрыть дверь, как тот подался вперед и вошел в квартиру.
Тесно тут, отрапортавал он, когда огляделся. Я уже думал, звать ли полицию, как тот расправил плечи и произнес.
Мы тут давно уже за тобой смотрим. Только вот скажи мне, зачем тебе надо было бросать работу?
Мечтал о каникулах, пожал я плечами.
Ты полностью разорен?
Наверное.
Тогда держи, сказал он и вынул откуда то пачку банкнот. Они были старые и слегка измятые, но все таки в хорошем состоянии. Я оглядел их и ойкнул: они все были наивысшего номинала.
Это еще за что?! ошеломленно спросил я, все глядя на пайку банкнот, и уже забывая про вызывающую бороду ётуна, который передо мной стоял.
Поддержка. Так сказать, соц страхование тех, кто впал в нищету и отбился от стада. Завтра еще принесу. У тебя будет где заночевать?
Я одумался. На грабителя он был мало похож, но все таки что то пугающее в нем таки было. Например, деньги. Откуда они? На страховку я не подвязывался.
Хватит быть таким подозрительным, Александр, проговорил тот едва слышно и сел за стол. Вот тебе еще вещичка. и он вынул золотой кулон, который был явно по вкусу какому то старожилу. А сейчас только смотри, не гадай мне сейчас. А то я знаю твое времяпрепровождение. Окопался тут с духами и не ходит на работу.
Меня все считают психом.
Но не я же?
А может ты и сам слегка помешан?
Обижусь. Сейчас скажи мне, насколько ты голоден?
Да изрядно. Есть каша, но она уже надоела. Ты есть будешь?
Буду. Вот тебе цыпленок. Сам вырастил в саду. и он достал из сумки, на которую я раньше не обратил внимания огромную курицу, явно уже готовую к употреблению.
Я поставил чайник, и расставил тарелки. Насыпав в них слегка подогретую кашу, я сел рядом и приготовился жевать. Альберт помолился вслух и стал перебирать вилкой содержимое тарелки:
Всегда молись перед едой, наставительно промолвил Альберт, махнув передо мной вилкой с крестным знамением. не призывай бесов, и не служи им. И будешь нашим.
Я и не зову их. А кто это, «вы»?
Мы, сообщество магов и волхвов. Немного не отсюда, но все же хорошо знаем этот мир. Живем долго, ты тоже так жить будешь, если пойдешь со мной
Куда?!
В райские кущи, отрезал он и принялся с усердием за цыпленка. Ты хоть понимаешь, на что похож твой мир? Только жалкие скитания, заговоры, ворожеи и все дармоеды. Никогда не оправдывают свою стоимость. Вот Христос клёво манипулировал вселенной. Мы только учимся. А эти? Пару учеников у одного мага и все. А мы честные. Просто воздействуем на мир, на нас научили и все тут. Ничего нелегального. Ты когда ни будь призывал беса?
Остерегаюсь, я христианин.
А Малевич тоже был прав. Надо призывать духа, чтобы нарисовать его картину. А сейчас что? Она в музее?
Продана.
И кому?
Не знаю, но замок он купит, а вот самолет уже вряд ли.
Ишь ты, проворный. И давно ты смотрел Малевича?
Недавно. В интернете.
На что он похож?
Там сама тайна, зачем он это сделал. Много много картин, которых никто не видит, и ты смотришь на них, как они сменяются друг с другом
Ты маг. Как и Малевич был магом. И эти, пятна краски. Их ведь тоже маги рисовали.
И зачем?
Так увлекательней. Сначала нарисуешь то, что сам еще никогда не видел, а потом разглядываешь.
Слышал.
Не шали, протяжно просипел Альберт и зашелся кашлем. Сколько ты куришь?
Год.
Я имею в виду, сколько пачек в день.
Ни одной, только трубка.
А чего это ты вдруг решил алхимией заняться? Ты еще старовещанием начни увлекаться, сразу бесов вспомнишь. И вообще, кончай с цыпленком, завтра доедим. Или вечером. А сейчас марш за тортом.
Я задумался. Вроде этот грузный бородатый парень был не из бережливых, но моЖно ли незнакомого человека оставить одного в своей квартире?
Я сказал, что пойду, но только с ним.
Эхехех Не доверяешь? Правильно ли? Я ведь тебе сто динаров дал, по себестоимости, а ты боишься, что я вынесу твой компьютер. Неправильно. Но что с тобой поделаешь, пошли.
И мы стали собираться. Право же, не собираюсь я с ним оставаться надолго наедине. УЖ слишком странный он. И оставлять его одного в квартире боюсь. А сейчас скажи мне, друг, почему я вообще с ним куда то пошел?
Торт вот, сказал Альберт и достал самый большой и самый дорогой из всех. Размером с колесо легкового автомобиля. Теперь мы хоть наедимся за ночной беседой. И поговорить нам есть о чем. Ты хоть знаешь, во что ввязался, когда поверил во все это?
В нищету.
Упаси господь, станешь богатым. Закончить пару институтов нашего мира и можно жить хоть здесь, хоть у нас. Только скажи мне, сколько ты хочешь?
Немало. Мне бы еще выпутаться из долгов
Сорока динаров тебе хватит?
Я задумался. В первую очередь о том, что такое динар, а во вторую о том, что такое сакрифик. Последнее мне было ближе, но где его найти? И тот медальон, что мне дал Альберт, здоровски напоминал сакрифик, но что то в нем было отдаленно напоминающее древних духов, о которых и вспоминать то было тошно.
Я согласился. Тот сразу дал мне пачку денег, чуть менее увесистую, чем ранее, и мы бодро пошли дальше, ко мне домой. Там мы нагрели чай, и открыли торт.
Крем, зачарованно произнес Альберт. Вот уж никогда не думал, что здесь будет столько крема. Как ты сказал, ввергаемся в нищету? Похоже ты прав.
И мы стали есть торт, отрезая по куску себе и другому. Что то было в нем располагающее, в этом Альберте. Потом он достал из той же замшелой сумки бутылку коньяка.
Сейчас отметим произнес его голос, и он потребовал стаканы. Я быстро подсуетился, и горячительный напиток тоненькой струйкой в них налился. Мы стали прихлебывать коньяк, и наш разговор стал более задушевным.
Итак, ты знаешь, что такое сакрифик. Странно. Обычно в этом мире о них знают только демоны. А вот ты с ними откуда связался?
Да уж был опыт. нервно прореагировал я, и мы запили по полной.
Теперь так, спустя какое то время произнес Альъберт, мы сейчас ляжем спать, а торт доедим потом. Ты не против, если я лягу на твоей кровати? и не успел я ничего произнести, как он снял носки, штаны и пиджак и увалился в чем было прямиком в кровать.
Я уже ничего не хотел. Просто забил себе еще трубку и снова закурил. Но в том была хоть какая то причина, а в том, что Альберт сейчас спал в моей кровати я не видел ни одной. Но надо было бы быть с ним помягче. В конце концов, он накормил меня и избавил от необходимости считать долги. Поэтому я быстренько спустился к терминалу и заправил его банкнотами. Тот мягко проурчал и я направил средства по всем долгам, что у меня имелись. В том числе за квартиру и по коммунальным счетам. И наперед в том числе.
Когда я вернулся, меня встретил богатырский храп Альберта, и я решил присоединится к нему, ляг на диване. Когда я уснул, меня одолевало только одно сомнение, «с чего бы это вдруг».
Снилось мне очередная чепуха. Впрочем, ее записывать надо было, так как сон был вещим. И несколько погодя, я проснулся в бодром настроении духа и полным забытье относительно того, что мне снилось.