Сходи в магазин, сказала она, не заметив, что я страстно сверкал глазами, из-за неудавшейся любовной сцены.
Я хотел было скривить лицо, выказывая свое недовольство. Но мой вечер в отрыве, запрещал мне это сделать.
Надев на себя поношенную одежду на каждый день, естественно с трусами «неделька», я выскочил из дома. Меня окружили непристойные надписи на стенах подъезда. Которые я тайком наносил. Но всегда ругал тех, кто это, якобы делает. Причем, по сей день. Шучу. Или нет!
Я шел по улице, в руках мотылялась тряпичная сумка, цвета «взрыв на цветочном поле». Солнце освещало неровные газоны. Которые таили на себе много чего интересного, после весенней оттепели. В том числе, и белые какашки собак, похожие на куски мела. В те времена какашек на улице было больше, чем цветного металла. Сейчас исчезло, абсолютно все.
Небольшой город, два магазина, две школы, грубо говоря. Вот и все пространство для души. Я зашел в магаз, отстоял огромную очередь. Выбежал вон, перед самым носом продавщицы. Подлый гороховый суп, съеденный на ужин, решил поговорить с толпой. Я сделал свое, как оказалось тихое дело шепотом. Вернулся обратно, и отстоял еще одну очередь. Наглость не была моим счастьем. Хотя, я был довольно радостным мальчиком.
Я погрузил в изящную сумку продукты с горкой. Туда входил красочный ассортимент того времени. Молоко пирамидкой, черняга. Лук, морковь, картошка и свекла, куски засохшей земли на овощах, превосходящие по весу сами овощи. Кусман бледно розовой колбасы, похожей на руку продавщицы. И еще каких-то там пакетиков.
Мама очень любила кулинарное дело. Она хранила в доме целую библиотеку поварских книг. Которыми можно было выложить еще одну квартиру. Но признаюсь, все было не напрасно, Она готовит, и по сей день, как богиня!
Я вышел из магазина, и направился домой. Меня остановили ребята. Возможно, младше меня. Мы таких называли монзиками. Они бомбили окрестности, находя свою одинокую жертву, и раздевая ее до последней копейки. Хотя, что скрывать. Я сам был таким. Но в толпе, и в своем районе. Моя напыщенная храбрость в кругу друзей, исчезла в кругу бандитов. Я специально преувеличиваю, чтобы вы не смеялись надо мной. Реально, они были ниже меня, и худее. А я в это время, посещал разнообразные единоборства, в которые меня постоянно отдавала мама. Чтобы я подальше засунул свою предрасположенность к творчеству.
За это ей огромное спасибо. Чтобы я делал, если бы всю жизнь писал. Наверное бы, давно сошел с ума.
Гони, начал свою фразу сопливый и немытый мальчуган.
Я не стал заставлять их ждать. Все-таки они были занятыми людьми. Исполняли свой долг. Поэтому, я не дал закончить мелкорослому главарю свою фразу, и выгреб всю сдачу, даже не заныкав и рубля.
Видимо, я имел подозрительный вид. Я, бывало, в юношестве, врал миру. И они это сразу заметили. Вывернув мои карманы наизнанку, они успокоились. Отвесив, при этом, победоносный подсрачник.
А, да. Колбасы я тоже лишился.
Я сильно не переживал. Деньги-то были не моими. Поэтому, я пошел домой напевая. Хотя, не забывая, выдумать историю злостного ограбления.
Когда я вернулся, мамы не было дома. Я вздохнул с облегчением. Надеясь, что все пройдет гладко. Каким-то там небывалым образом.
Но, когда я пошел в свою комнату, облизнувшись продолжением своей фантазии. Из-за угла вышла бабушка.
Кто-то может подумать, мол, какая ерунда. Спокуха! Все поясню. Моя бабушка, была молодой, полной сил женщиной. При этом она держала всю нашу семью. Не только в руках, но и в страхе. Сразу оговорюсь, бабулю мы сильно любили.
Так, отмазался, погнали дальше.
В мире юноши не бывает секретов перед более старшими членами стаи. Складывалось ощущение, что мои шаги прописывались задолго до того, как я их начинал делать.
Бабуля уже знала, зачем я ходил, сколько у меня было денег. И конечно же, сколько должно было остаться.
Она, как следователь на допросе, вывернула всю мою душу. Я проронил слезу. Рассказал, что меня ограбили злые монстры, практически уничтожив. Но это не помогло.
Видели когда-нибудь, как бабушки прыгают на батуте? Так вот, я видел. Она скакала на мне. Вот вам, и бабушка! Сильная была женщина. И волей, и телом.
Но более того, она потащила меня искать моих обидчиков.
Я бродил с ней, думая уже о своем. Но, как назло, я встретил свой позор, носом к лицу. Эти дурачки шарились неподалеку от того же магазина. Было бы мощной наглостью, не заметить их, и пройти мимо. И я признался.
Вон они. Робко ковыряя в горизонте, произнес я.
Мы подошли. Она вначале закричала, вроде даже замахнувшись. Но потом, ее рука остановилась. И она заплакала. Не знаю из-за чего. Возможно, из-за того, что она все-таки женщина. А может быть, из-за того, что ее внук жалкий трус, который испугался гномов. Или, из-за вида мальчишек, что сопливо мусолили колбасу, как стая голодный волчков, стоя в ободранной одежде. Но скорее всего, из-за всего сразу.
Мальчишки сразу выгребли все деньги. Отдали, даже прилепив на монеты, свои конфетки без оберток. Один из них, вернул огрызок колбасы. И мы молча побрели домой.
Тот вечер закончился для меня, привычными посиделками дома, в своей комнате, глядя на потолок.
Не знаю, и не хочу гадать, что это был за урок жизни. Решите сами. Но комичность и горе этой истории, переворачивали мир с ног на голову. Уводя меня от простой истины, что мы сами творим свою историю.
Именно поэтому, на утро, я проснулся с прежним стояком, и новой ленью. Пора было идти в школу. На столе лежали голубые штанишки, и водолазка с длинным воротником. До сих пор, вызывающая у меня чесотку шеи, когда я о ней вспоминаю.
Как я уже писал, я был, как все. И школа не исключение. Наравне со всеми, делил лавры первенства, а также унизительных поражений. Иногда был первым, иногда последним. Все остальное время, я болтался посередине, ожидая, когда подойдет моя очередь. Никогда не понимал тех, кто застревал в своей голове, в одном из состояний. На деле все менялось, а внутри, бродили тираны и жертвы. Маленькие замкнутые картофелины, внутри одного большого ящика с картошкой, вроде тех, что стояли в каждом подъезде, на каждую квартиру.
Почему не понимал? Да потому что сдохнуть можно от одного состояния души. Раствориться в однотипности, значит поиметь равнодушие. А это хуже смерти или вечной жизни. Короче, один хрен. А если кто не согласен, то закройте книгу, нытиков мне здесь не нужно. Но, перед закрытием найдите себя, правдивые вы мои. Те богачи, которые одеваются в лохмотья, скрывая лица, и чавкая бургеры в дешевых кафешках. И те нищеброды, что берут взаймы дорогие тачки, и трусы с модными лейблами. Узнали себя? Да, мать его! Все мы, как один пудинг, в виде мозга. Качаемся и пружиним от прикосновений наших сосков в один ритм.
Так, что школа?
Сейчас и не помню. Но точно знаю, всегда хотел туда ходить, и нет. Как пес в будку. Вроде тепло, и жрать дают, командам обучают. Тем более, что в дом-то не пускают.
Так и в школе. Понравилась девчонка, бежишь туда, аж отличником становишься. На носу мероприятие, к которому нужно готовиться, исключая все прелести молодой жизни, вроде контрольной. Начинаешь хандрить, тупить, в общем все, только не готовиться. За исключением последнего вечера, или ночи, перед проверкой, сможешь ли ты исправно чтить системное делопроизводство. Шучу. Хрень все это.
Я обожаю систему, как и нарушать ее. Чтобы пришла другая. А без нее, это лишь галлюцинации, без возможности зацепиться за берег. Кто в своей жизни ничего не придумал, зомбировано пялясь в экран, тот меня не поймет.
Но что удивительно, все мои взлеты и падения в школе, всегда шли хаотично. Иными словами, я падал потому, что падал! Я взлетал потому, что взлетал! Сложно?
Хорошо, оторвусь. Вы птица. Вы летите. Вы устали лететь. Ну, просто надоело. Может сил полно, но надоело. Что вы сделаете? Правильно, начнете цокать по тротуару, якобы клевать. Но на самом деле, вы будете «не лететь».
Я согласен, судьба, карма, все это модно и прикольно. И естественно, хаотично. В этой жизни, если разобраться, ни к чему не придраться. Философия не поможет. Только запутает. Заставит выболтаться. Успокоиться и уснуть. До следующего банального, но гениального просветления.
Вот почему, в это прекрасное утро, я шел в школу, как на праздник. Все поменялось местами. Ненавистная школа, на этот миг, стала моей свободой. После того, как на мне попрыгала бабуля, и моя комната превратилась в камеру заключения.
В своей комнате я получил истинное очищение, можно сказать, сорокадневный пост всех религий. Я стал богом богов. Волшебником миров. Я превратил школу в рай!
Теперь поняли в чем просветление? Или сила молитвы? Вы поняли, в чем ваша сила? И что такое волшебство? Берите, пользуйтесь. Гоняйте этот мир, как и трип бесконечно. Аминь!
От моего подъезда, до школы, было двести метров. Всего двести метров. Я шел по этому открытому коридору счастья целую вечность. Вы знаете, как ярко светит солнце? Как оно ласкает своими мягкими ручками, усеянными канапушками. А какое кристально-чистое небо над зоной прогулки! По краям, везде заборы, сетка рабица, решетки. Но ты этого не замечаешь. Нет. Ты видишь только небо, солнце, зеленую и сочную травку. Чувствуешь сладкий аромат пирожков, что ухватился за ветерок, как за тройку лошадей, и мчится от школьной столовой, в самую таинственную бесконечность.