Я вот уехать хочу. Не знаю куда Точнее знаю, но об этом вслух лучше не говорить, иначе сам знаешь придется чай пить, а он не вкусный, так и вредный же ещё, ну, разумеется если пить много, а там его пить много придется. Не договорил я опять, странно, почему? А, точно, вспомнил Штраф же будет, да причем какой штраф? Большой?! Хотя для меня считай, что ничего! Как говорится ноль делить нельзя, ой, или на ноль делить нельзя, в общем, все операции с нулем запрещены. Так что выкусите!
О птичках, теперь я детей больше слушаю, хм. Или они меня Главное! Главное, что мы подходим друг другу. Слушай, мыслишка одна есть Если они не знают, что в мире происходит, а я не хочу об этом знать, то получается мы родственники? А если мы родственники, то почему нам запрещает общаться государство? Мы же всего лишь хотим собраться в одном месте, обсудить насущные проблемы. Но нет, законом запрещено. Ты меня особо не слушай, а очень часто полный бред несу. Но всё-таки они бояться нас.
Представляешь, у меня спросили накануне: «Тебе нормально на улицу не выходить, а?» Причем очень негативно спросили: со злостью, с ненавистью Я виноват, что ли? Я законопослушный гражданин! Я оплачиваю штраф после задержания на следующий день, сразу считай. И так давят на меня Даже ты знаешь, что мне не нравится, когда на меня давят. Тем более они там, а я здесь, они даже не знают каково это быть здесь, пока они там! У них ещё всё работает: почки работают? да. Печень работает? да. Даже перечислять не хочется, даже самые глупые поймут, что у них всё на месте! Всё!
Так беспрерывно двигаться очень устаю. Правый бок, кухня, спальня, левый бок. О чем это я? А, точно, там позади что-то треснуло и сразу очень страшно стало, оказалось, что самолюбие у меня треснуло. Сначала так легко от этого стало, а потом грустно. Получается, что больше не люблю себя, а значит зачем жить? Не знаю, надеюсь, что это всё-таки не у меня что-то треснуло. Пусть лучше даже под кроватью треснуло, я даже готов под неё заглянуть. Ты главное пиши мне! Я очень жду от тебя ответа, ей богу, мне стыдно становится от того, что не пишу. Главное поймать меня в тот момент, когда мне стыдно стало. А то упустишь момент и пиши пропало я забуду, что мне было стыдно. А значит ничего не было.
Спасибо, друг
Он уже больше пяти лет сидит под моими окнами во дворе и смотрит в сторону школы. Каждый день около девяти часов вечера он приходит сюда и садится на одну и ту же лавочку. К слову сказать, лавочка претерпела намного больше изменений, нежели сам мужчина. Я ни разу не видел, чтобы он улыбался, плакал или вообще испытывал эмоции. Зато лавку уже трижды перекрашивали, один раз ей ломали спинку, а в конце концов лавочка-то уже не та стоит, её поменяли чуть больше года назад. А он кажется даже и не заметил этого.
Добрый вечер! мужчина медленно повернулся в мою сторону и, улыбаясь, одобрительно махнул мне головой. Как вас зовут? незнакомец ещё целую вечность сидел молча.
Володя, хм, точнее Владимир, хриплым, но очень, по-детски, живым голосом сказал он.
А я Юра. Приятно познакомиться. Владимир, вам нужна помощь?
Зачем? снова, улыбнувшись, сказал Владимир. Меня одолел когнитивный диссонанс Таким живым этого человека я ещё ни разу не видел, при этом у меня не пропадало ощущение, будто я разговариваю с каким-то роботом, который запрограммирован лишь изредка улыбаться и давать максимально краткие ответы. Друг, спасибо тебе большое, но мне никакая помощь не нужна, у меня всё хорошо, у него покатились слёзы по щекам, он быстро встал с места и пошёл в противоположную от меня сторону. Я не стал останавливать его, мне стало немного неловко и даже страшно.
Уже два дня Владимир не появлялся на своём месте. «Что же такого я сделал?» неустанно я спрашивал себя. Я никак не мог понять, что именно спугнуло незнакомца, но одно я знал точно я очень хочу ещё раз увидеться с ним и поговорить.
Прошла неделя, а мужчина все также ни разу не приходил к своей лавочке. «Зачем я вообще к нему подошёл? Неужели я что-то испортил? Нет, что за бред!? Я же просто подошёл к нему и предложил помощь А если я его обидел чем-то? Тогда он мог мне просто сказать об этом, и я бы извинился. Та ну его, видимо, просто другую лавочку себе нашёл, сумасшедший какой-то!» думал я.
Юра, пора ужинать, крикнула с кухни моя бабушка. Тебе помочь?
Уже два дня Владимир не появлялся на своём месте. «Что же такого я сделал?» неустанно я спрашивал себя. Я никак не мог понять, что именно спугнуло незнакомца, но одно я знал точно я очень хочу ещё раз увидеться с ним и поговорить.
Прошла неделя, а мужчина все также ни разу не приходил к своей лавочке. «Зачем я вообще к нему подошёл? Неужели я что-то испортил? Нет, что за бред!? Я же просто подошёл к нему и предложил помощь А если я его обидел чем-то? Тогда он мог мне просто сказать об этом, и я бы извинился. Та ну его, видимо, просто другую лавочку себе нашёл, сумасшедший какой-то!» думал я.
Юра, пора ужинать, крикнула с кухни моя бабушка. Тебе помочь?
Нет, я сам.
Хорошо.
Бабушка работала долгое время психологом, а когда родился я, она оставила работу и занялась мной.
Помнишь, что у тебя завтра запись на 9:00 к Федору Николаевичу? (Федор Николаевич это лучший хирург в городе и почти молодой человек моей бабушки), поэтому сегодня надо лечь пораньше. Никаких ночных посиделок на балконе. Так и быть, не больше получасика. Хорошо, мой дорогой?
Да, бабуль.
Ложась спать, я ещё очень долго думал про незнакомца: «Где он сейчас? О чём думает? Ведь наверняка о чём-то интересном. Не могут люди думать о чём-то неинтересном, если сидят на одном и том же месте долгое время. Иначе бы они не сидели Было бы замечательно с ним ещё раз поговорить, только в этот раз аккуратнее нужно быть мне!»
Поздравляю, Юрец! В очередной операции ты не нуждаешься. Продолжай заниматься в том же духе и очень скоро ты встанешь на ноги.
Федор Николаевич
Юра, какой Федор Николаевич? Я же просил тебя. Зови меня просто Федяем.
Федяй, у тебя есть время поговорить? Или приём сейчас будет?
Для тебя всегда время найдется.
Я стал рассказывать ему про незнакомца, а он, неожиданно для меня, заинтересовался этой историей, сказал, что лично знает Владимира, но ничего про него не стал говорить. Дал его адрес, сказав, что он будет рад со мной ещё раз увидеться. Предупредил лишь, что с ним нужно быть очень бережным. «Володя ранимый!» повторял Фёдор Николаевич.
Долго не думая, я позвонил бабушке и попросил довезти меня по адресу, который мне дал дядя Федяй.
«Мне было шестнадцать лет и я учился в девятом классе. У нас была филологическая школа, я туда специально перешёл, чтобы сдать хорошо экзамены по литературе, в другой школе я бы их точно не сдал, слишком уж большим гулякой был. Литература меня толком не интересовала. Но я же на актёра хотел поступать, а без неё ни в один университет меня бы не взяли. У нас в городе ни одного театра не было, одни лишь школьные спектакли шли и то только в той школе, где я учился. А с руководителем кружка я был не в самых дружественных отношениях. Она мне за величественность поэзии Пушкина и Мандельштама говорила, мол это наше всё! А когда я спрашивал почему, то в ответ лишь слышал: Лавров, слушать надо было внимательно! Тогда бы глупых вопросов не возникало! Женщина-то умная была, действительно умная, просто выскочек сильно не любила. Поэтому даже в школьные спектакли я не попадал. Но меня туда очень тянуло. Я всегда был за кулисами во время выступлений, помогал ребятам на репетициях, придумывал вместе с ними сценарии будущих спектаклей. На генеральной репетиции нового года мне нужно было повесить большие картонные снежинки на люстру, к слову сказать, потолки в актовом зале были метров шесть. Взял стремянку, залез на самый вверх, стал развешивать снежинки, всё шло по плану. Но потом, засмотревшись на свою даму сердца, самую красивую в школе, между прочим, я потерял равновесие и полетел вниз головой Очнулся я ни в школе, ни дома, а в больнице, всюду утыканный шлангами. Как оказалось, я впал в кому. Впал в кому на четырнадцать лет: очень уж любили меня мои родители, не могли никак отпустить, в итоге всё своё состояние потратили на поддержание моего здоровья. Жалко их» не проронив ни одной слёзы, сказал дядя Володя.
У меня не было сил держать в себе слёзы, а он мне сказал: «Друг, прости меня, у меня ведь действительно всё налаживаться стало после встречи с тобой, ты как только подъехал ко мне на коляске своей и спросил нужна ли мне помощь, я подумал: а не дурак ли я? Руки, ноги есть, всё есть, а жизнь понапрасну трачу!» Вот и на работу я уже устроился! Спасибо тебе, друг!