Вторая часть готовой продукции поступает на производство второй группы, которое располагается здесь же, но и не только здесь. Тут из отдельных комплексов формируют такие же, как здесь, линии из последовательно расположенных комплексов-катализаторов. Проще всего оказалось, с этого я начал, что делать такие потоки в виде призм или цилиндров, «собираемых» из замкнутых в «кольцо» нитей, вдоль которых расположены одинаковые комплексы. «Нить», аналогичную привычному нам конвейеру, оказалось осуществить куда труднее и гораздо менее эффективно. Часть поточных линий идет на иные производства, часть остается на собственные нужды Видите ли, номенклатура производимых нами катализных комплексов и собранных из них каскадов много превосходит наши собственные потребности. Мы сами изготавливаем все потребные нам инструменты.
Что обозначает ваше «расплод» и почему он является поводом для какого-то ажиотажа?
Поначалу производство «комплексов» носило лабораторный характер. И требовало очень много усилий, времени и людей. Теперь потребность производства исчисляется многими тысячами тонн. В свое время наступил момент, когда мы поняли, что угодили в ловушку: потребовались колоссальные объемы продукции, особенно для формирования деталей, а вот снижать качество в нашем случае оказалось совершенно недопустимо. Тут математика, я потом покажу, вам понравится не я сделал, но понял. У нас не было выхода и мы пошли на, казалось бы, парадоксальную вещь: усложнили производство, автоматизировав контроль, ремонт, регуляцию производства. Увеличив номенклатуру вдвое, а объем почти на четверть, мы начали спокойно справляться там, где раньше мучились с меньшими объемами. Естественно, основная часть устройства нашей автоматики по размерам сопоставима с изделиями и имеет субмикроскопический характер.
Вы про электронный микроскоп слыхали?
М-м-м слыхать-то слыхали, но никогда не видели. Уже по расчету понятно, что он не принесет нам пользы. По крайней мере пока. Слишком грубый инструмент с низкой разрешающей способностью. Но я продолжу? Поначалу мы осуществляли контроль в ручном режиме, определяли, когда в продукции одного потока станет слишком много брака, и меняли аналогичные блоки, планово, как, бывало, авиадвигатель, выработавший ресурс. Стали делать это в автоматическом режиме. Но потом очень скоро до нас дошло, что замена одних блоков на другие и увеличение их количества результат одного и того же производственного процесса. Автоматику усложнили. Поневоле пришлось ввести элементы «обратной связи»: ускорение замены рабочих каскадов имеет разную динамику при увеличении брака и при избытке сырья: таким образом мы обозначаем необходимость в расширении производства.
Последний шаг в этом направлении, объединение во вторичные комплексы каскадов «производственных» и «восстановительных», в качестве субъединиц. Это достаточно сложные устройства, и поэтому для нас стало неожиданностью, когда, при высокой нагрузке, происходит временное падение производства, но появляются «дочерние» комплексы. Чтобы справиться с повышенной нагрузкой. Вот, глядите
На извлеченном помощником Беровича диске за четкой границей Рабочего Объема виднелись прилепленные к нему снаружи неправильные многоугольники «расплода». И то, и другое имело с виду совершенно одинаковую поверхность в виде сотов, только ячейки имели форму равносторонних треугольников. И каждая из них дробилась на все более и более мелкие, но сохраняющие ту же форму, бесконечно, до таких, которые уже не мог различить глаз.
Сереж срежь. Середку проверить и на новую базу. Можешь сажать компактно, а можешь с «глазками», как ты любишь. А вот края в утиль. Процентов тридцать. И нечего стонать! Он обратился к инспектору. Вот, никак не сговоримся с Сергей Борисовичем. Вечно ему краев жалко.
Люди. Сказал Серенька. В очередь за нашими «краями» становятся. Полгода ждать согласны. Потому что по сравнению с тем, что у них работает, при «контроле третьего уровня», это небо и земля. За эталон идет!
Ладно. Что с тобой поделаешь. Обрезай двадцать пять, и из них пятнадцать можешь подарить этой своей смежнику. А десять в утиль! Не смей в производство пускать, слышь?
Угу.
Слово?
Могли бы не спрашивать. Себе оставлю, а в производство ни-ни.
Сереж срежь. Середку проверить и на новую базу. Можешь сажать компактно, а можешь с «глазками», как ты любишь. А вот края в утиль. Процентов тридцать. И нечего стонать! Он обратился к инспектору. Вот, никак не сговоримся с Сергей Борисовичем. Вечно ему краев жалко.
Люди. Сказал Серенька. В очередь за нашими «краями» становятся. Полгода ждать согласны. Потому что по сравнению с тем, что у них работает, при «контроле третьего уровня», это небо и земля. За эталон идет!
Ладно. Что с тобой поделаешь. Обрезай двадцать пять, и из них пятнадцать можешь подарить этой своей смежнику. А десять в утиль! Не смей в производство пускать, слышь?
Угу.
Слово?
Могли бы не спрашивать. Себе оставлю, а в производство ни-ни.
Он удалился, и Берович проводил его взглядом.
Не обманет?
При нем не скажите. Никогда не простит. Только мне можно, Маме Даше, да еще этой француженке. Он гордый, как Сатана.
А края ему зачем?
А нравятся они ему. Говорит, у них характер свой есть. Возится, комбинирует что-то свое. Я не лезу. Сразу сказал, чего без спросу не делать, и верю.
У вас вот так просто, раз, и в утиль?
Починить, пожал Берович плечами, в сто раз дороже, чем сделать новую. Мы же вон бутылки не клеим. И лампочки перегоревшие выкидываем. А у нас утилизация. До комплексов, а того чаще до звеньев. И глубже кое-когда бывает.
А чем вам края не угодили?
А пусть меня потом назовут дураком и перестраховщиком. Я же не могу, как он. На мне надежность производства. Это требует определенной консервативности. Да и возраст все-таки. Дело в том, что краевые копии теоретически могут иметь отличия от эталона. То есть, в принципе, могут быть даже и лучшими, но отличаются от стандарта. Для исследования это интересно, а вот для массового производства недопустимо полностью. Так селекционеры хранят в чистоте свойства сорта и породы, хотя полукровки могут быть куда как продуктивнее.
Из-за этого и ваш сегодняшний визит?
Это пока что край для нас. Так что может быть всякое. И интересное, перспективное. И опасное. Требует внимания. Но, вообще говоря, вы правы, Петр Леонидович. После последних новаций от меня, как от технолога, почти ничего не требуется Нет, кое-что останется, и не так уж мало, новая номенклатура там, пространственные решения, композиции для сложных изделий Но это все, действительно, не то. Без нынешнего моего визита и впрямь можно было бы обойтись.
Так. А эта самая автоматика, положенная к каждому блоку, она что тоже производится по автоматически сформированному запросу?
Разумеется. Она ничем принципиально не отличается от других комплексов и каскадов. Мы постоянно движемся в направлении все большей унификации и однотипности комплексов.
И это тоже вас ничуть не смущает. Я имею ввиду то, что основное оборудование у вас того размножается?
Петр Леонидович. Вполне можно представить себе станкостроительный завод, который делает всяческие станки и, в том числе, все, которые необходимы ему для производства. Довести до нужного уровня автоматизацию, понятное дело, трудно, но ничего сверхъестественного. Да, до сих пор были только элементы, вроде смены резцов и т.п., и нужды особой не было, но нет и никаких непреодолимых трудностей.
Да, действительно. Голос гостя был странен. Действительно ничего сложного. Если вдуматься. Вы вот еще разработку этих своих катализаторов автоматизируйте, вот тогда да, будет о чем поговорить.
Шутите
Пожалуй. Но обратите внимание шучу не смешно. Это меня извиняет.
Из материалов «Комиссии по инвентаризации»
То, что вы рассказали, простите меня, слишком противоречиво и непонятно. Совершенно невероятные достижения с одной стороны, а с другой, как вы утверждаете, он не ведает, что творит. И вообще никакой не ученый.
То, с чем мне довелось столкнуться, прецедентов не имеет. Он совсем по-другому работает, чем я или, к примеру, Лев Давидович Поэтому об этом довольно трудно говорить. Я притчу расскажу, можно?
Не вполне то, что я ждал именно от вас. Но попробуйте.
Вот представьте себе бандита экстра-класса. Не какого-нибудь там, а князя или, того лучше, хана. Вот он собрал себе шайку, стала она довольно большой, а к нему идут! Он заметил, что одному командовать стало неудобно, и вместо того, чтобы увеличивать ту же шайку, собрал вторую. Поставил во главе двух верных подручных, шайки назвал полками. А сам, значит, над всеми. Потом третью, четвертую. Видит опять неудобно. Своих людей он знает, как облупленных, знает, кому что сказать и как, кому что доверить, кого куда поставить. Они его тоже шибко уважают, а попробуй не уважь, тут же без головы останешься. Вот он все полчище по три полка разбил, назвал дивизией. А для удобства управления штаб сделал. Никто его теориям не учил, книг он не читал, потому что читать сроду не умеет. Поэтому он сделал штаб и систему управления исходя из людей, вооружения и условий. Нет, он с кем-то воюет все время, ему вообще головы поднять некогда. Но, в общем, чаще бьет он, а не его бьют. Добыча опять-таки. Народу все больше валит. Разделил по две-три дивизии, корпусом назвал. Туда свой штаб, корпусной. Тоже, какой надо. Глядь, а у него врагов-то раз-два и обчелся, зато под началом сто тыщ народу. Но он по-прежнему не осознает, потому как занят шибко. И гением себя не считает. Во-первых, не знает, что это такое, во-вторых в голову ему не приходят всякие глупости. Он просто-напросто в каждом конкретном случае поступает так, как нужно, не думая, что это гениальные шаги. Он думает, что все идет, как обычно, только правильно, без ошибок. Он в этом даже и не сомневается. Но до поры до времени они варятся в собственном соку, восхищаются подвигами батыров в песнях акынов, а про себя думают, что живут очень обыкновенно и даже скучновато. Чувствуют себя провинциалами, провинциалами и являются, но еще не знают, что провинциальность бывает разных сортов.