Они вошли в подъезд. Майю удивило, что дверь открывалась чем-то типа магнитной карточки. На площадке оказалось всего две квартиры, и это тоже было для нее непривычно. Отец поднялся на третий этаж. Лестничные клетки выглядели нереально чистыми, у окон стояли живые цветы, на стенах висели картины, и Майя уже не сравнивала этот, показавшийся ей образцовым дом со своей «хрущобой» и ее вечно грязными, заплеванными и прокуренными подъездами.
Георгий Петрович распахнул дверь в квартиру и гостеприимным жестом пригласил Майю входить. Она робко переступила порог. Холл выглядел небольшим. Майя положила свою сумку на пол и огляделась. Теплые пастельные тона интерьера сразу ей понравились.
Ты устраивайся, сказал отец. Я позже зайду.
В смысле? изумилась она.
Я живу этажом ниже, с улыбкой пояснил он. Моя квартира прямо под твоей. Как раз вот эта освободилась, и я снял ее. Решил, нам обоим так будет удобнее.
Так это все только мое? обрадовалась она и прижала ладони к запылавшим щекам. У меня отдельная квартира? Суперски! В жизни одна не жила! Но всегда мечтала об этом. Папка! Ты просто чудо!
И Майя бросилась ему на шею и расцеловала в обе щеки. Георгий Петрович смутился, легко прижал ее к себе и тут же выпустил.
Не за что особо и благодарить. Это в порядке вещей, сказал он, ты уже взрослая девушка, не думаю, что тебе было бы удобно проживать со мной в одной квартире. Они тут небольшие, всего-то две комнаты и крохотная кухня в «одно татами[6]», как тут говорят.
Татами? повторила Майя незнакомое слово.
Так называется матрас для сна, и в то же время это типа меры площади жилья, пояснил отец. Татами тут принято класть прямо на пол, а вместо подушки довольно твердый валик. Но твоя квартира обставлена вполне по-европейски. До тебя здесь жила одна аспирантка из Израиля и все устроила по своему вкусу. Минимализм, конечно, но, думаю, тебе понравится.
И куда она делась? уточнила Майя.
Уехала до осени по семейным делам, так что пока ты можешь жить здесь, ответил он. Устраивайся, позже поговорим.
Отец улыбнулся, подхватил свою сумку и начал спускаться по лестнице.
Майя растерянно посмотрела ему вслед, затем скинула дубленку, разулась и начала осматривать свое новое жилье. Комнаты, и правда, были небольшие, но уютные. Гостиная с мягким диваном, компьютерным уголком, состоящим из стола и колонки под книги, с большим телевизором, занимающим чуть ли не полстены, сразу понравилась Майе. Она прыгнула на диван и заболтала ногами от восторга. Ей все еще не верилось, что она может жить в такой «шикарной» квартире. А Майе она казалось верхом роскоши. Она в жизни не видела такой огромной плазмы, к тому же обнаружила на стойке под ней кучу дисков с музыкой и фильмами. Как оказалось, это был не просто телевизор, а домашний кинотеатр, и Майя, быстро разобравшись с управлением, сразу поставила диск группы «Китай», привезенный с собой. Круговое звучание впечатлило ее, и она начала подпевать:
«я знаю о том, что будет потом после дождя»[7]
Спальня оказалась совсем маленькой, в нее вошли лишь узкая тахта и платяной шкаф-купе, а кухня была просто крохотной с двухкомфорочной плитой, парой шкафчиков с посудой, столиком возле окна. Но Майя была в восторге. Она быстро разложила свои вещи в шкафу и отправилась в ванную. Здесь имелась душевая кабинка, и она забралась в нее, задвинув матовые дверцы. Сделав воду горячее, Майя с наслаждением встала под душ. Ей становилось все легче, скованность, робость, внутренний дискомфорт стремительно исчезали. Она уже чувствовала себя как дома и радовалась этому.
Когда Майя вышла на кухню, потряхивая влажными волосами, и поставила чайник, раздался звонок в дверь. Она выскочила в коридор. Это был отец. Он, судя по виду, тоже принял душ. Его мокрые волосы, тщательно зачесанные назад, открывали высокий лоб, и это делало лицо значительным и волевым. Майя подумала, что отец похож на киноактера и он очень хорош собой. Ей нравились его густые черные брови и такие же, как у нее, яркие голубые глаза.
Майя уже успела обратить внимание, как на нее поглядывали молодые люди. Они явно задерживали взгляд на ее необычных глазах, и это придавало Майе уверенности и тешило самолюбие. Она еще больше утвердилась в своем мнении по поводу редкой красоты ее глаз.
Принес бутерброды с тунцом и коробку с местными пирожными из соевых бобов. Тебе понравится, сказал Георгий Петрович, улыбаясь.
Принес бутерброды с тунцом и коробку с местными пирожными из соевых бобов. Тебе понравится, сказал Георгий Петрович, улыбаясь.
А я уже чайник поставила! улыбнулась она в ответ.
Вот и отлично! обрадовался он. А что это у тебя играет?
«Китай»! радостно сообщила она.
Ах да, заулыбался он. Это же твои любимчики!
Майе стало приятно, что он помнит о ее пристрастиях.
Они прошли на кухню. Майя деловито застелила столик плетеной соломкой и расставила сервиз из коричневой керамики, который обнаружила в одном из шкафчиков. Она разлила чай и вынула пирожные из коробки. Ее удивило, что они разной формы и очень маленькие. Но ровные разноцветные шарики и пирожные в виде розовых цветов выглядели изысканно. Бутерброды девушка выложила на большое блюдо. Ей безумно нравилось выступать в роли хозяйки, она все делала быстро и аккуратно. Пододвинув отцу чашку с дымящимся чаем, уселась напротив. Вначале они ели молча. Но когда очередь дошла до пирожных, Майя украдкой глянула на отца. Он поднял брови и спросил, как ей вкус.
Нравятся, кивнула она. Это, правда, из бобов?
Эти пирожные очень популярны в Японии и имеют общее название вагаси. Но их разновидностей множество. Эти, например, называются мандзю, они из пшеничной муки с начинкой из бобов адзуки, а шарики с начинкой из сладкой зерновой фасоли.
Ну не очень-то они и сладкие, заметила Майя.
Это да! кивнул отец. Японцы вообще приверженцы натуральных вкусов, скоро сама поймешь.
Однако пирожные вкусные! заметила она. Особенно с зеленым чаем.
Классическое сочетание, улыбнулся он. Рад, что ты так быстро их распробовала. Не всем нравятся местные сладости.
Экзотично, улыбнулась она. Но выбор для десертов мне кажется странным. Бобы!
Это отдельная история! пояснил Георгий Петрович. Бобы почитаемы здесь, их даже наделяют волшебной силой.
Да ну? не поверила Майя и откусила округлый лепесток «розового цветочка».
Дело в том, что по поверьям, демоны ненавидят бобовые, сказал Георгий Петрович. Они для них все равно, что для вампиров чеснок. В ночь с третьего на четвертое февраля празднуют Сэцубун, это фестиваль, отмечающий конец зимы и начало японского нового года, согласно лунному календарю. И именно в этот день из дома изгоняют демонов и злых духов, причем делают это весьма оригинальным способом разбрасывая вокруг соевые бобы. Эта церемония называется маме-маки и сопровождается выкриками: «Демоны прочь! Приходи удача!» Раскрыв окна, зерна кидают и перед окном. После обряда каждый член семьи должен съесть ровно столько бобов, сколько ему лет.
Как интересно! оживленно проговорила Майя.
Мало того, существует поверье: чтобы избавиться от присутствия демона в доме необходимо загнать его в кольцо из обжаренных соевых бобов и замкнуть круг. После чего произнести: «Они-ва-сото! Фуку-ва-учи!»
Последние слова отец проговорил нарочито суровым голосом, и Майя не выдержала и прыснула.
Они-ва что? переспросила она.
Это по-японски и значит: «Демоны прочь! Приходи удача!» пояснил он.
Сколько ты всего знаешь! восхитилась Майя.
Я живу здесь не первый год, улыбнулся он. И просто влюблен в эту страну! У японцев очень интересная ментальность, они весьма своеобразны и всю свою жизнь стремятся лишь к одному достижению гармонии и вокруг себя и внутри.
Это здорово! Как раз гармонии мне и не хватало в родном городе. По правде говоря, я умиротворялась лишь тогда, когда рисовала.
Кстати, здесь твои картины никому не покажутся странными, заметил Георгий Петрович. Когда мы отправимся в Токио, а я запланировал такую поездку на пару деньков, то я тебя познакомлю с одной милой девушкой. Она специалист в этих вопросах и работает в галерее современного искусства. Покажешь ей свои рисунки.
Майя насторожилась. Она знала из рассказа матери, что отец в разводе. Его бывшая жена и двое сыновей постоянно жили в Петербурге. Мама даже проговорилась, что как-то звонила отцу, но попала на его жену и та вдруг начала ей жаловаться, что ее подло бросили ради какой-то молоденькой японки. И мама сочла нужным предупредить Майю перед отъездом, чтобы она держала ухо востро и ни с какими подружками-японками отца старалась не общаться.
Еще не хватало полюбовниц его в твоих знакомых! зло говорила Ирина Ивановна.