О чем ты говоришь? Ты спас меня, начала восторженно кошка, встав на лапы, и хотела подойти ближе, но Шусик, отошел от нее на шаг.
Тогда мы квиты! прервал он ее и отвернувшись, сделал шаг в сторону.
Постой! Куда ты?
Нам не по пути, не своим голосом ответил Шусик, причем произнес он это очень сухо и холодно, отчего барсиха невольно отступила назад, и не стала больше ничего предпринимать.
Она молча проводила его взглядом, а тот не ни разу не обернувшись, вскоре исчез из поля ее видимости. Постояв немного без движения, она, встряхнув головой, развернувшись, хотела пойти в свою сторону, но тихий голос остановил ее:
Прошу, выслушай меня
Кто ты?! спросила барсиха, удивившись, что подобному небольшому зверьку удалось подкрасться незаметно к ней, и стоять вот так без доли страха перед его очами.
Ты нужна ему
Но почему? Почему я такой?! Почему не могу общаться как все нормальные? Вместо этого я вечно порчу со всеми отношения. Вот и сейчас, оттолкнул от себя ту, кто, не стану скрывать и уж тем более лгать самому себе, понравилась мне?
Понравилась?! Это мягко сказано. Она просто чудо, и телом и душой, я почувствовал это сердцем. Но к чему лелеять пустые надежды, она слишком хороша для тебя!
И не говори! Но
Неужели ты и вправду подумал, что, такая как она когда-нибудь захочет быть с тобой? Что ты можешь предложить ей? Понимание, любовь, заботу смешно! Такой, как она нужен тот, кто не побоится в экстренных случаях броситься за ней в огонь! А я что?! Я со своей жизнью-то справиться не способен! И то, что я сделал, лишний раз подтверждает это. Я трус, истинный трус, бегу от чувств, спасаюсь бегством от тех, кто ко мне всем сердцем, а после придумываю глупые оправдания этому!
Ты просто боишься быть откровенным с другими, боишься открыть им правду, ибо она пугает самого теня.
Нет, хватит! Сколько можно?! Прошлое в прошлом, и надо жить настоящим!
Но как, можно рассчитывать на будущее, не имея прошлого?
Стой, остановись! Это просто твоя гордыня! Это она мешает тебе остановиться, обернуться назад, взглянуть в глаза тем, кого покидаешь и молвить: «Прости, я был неправ!»
Вместо того, чтобы спасаться бегством, не оборачиваясь, когда тебе кричат, тебе бы следовать идти к ним навстречу, и самому кричать им, чтобы они приняли тебя! Но ты не можешь, ты считаешь, это ниже твоего достоинства!
Ха, какого еще достоинства? Взгляни в отражение в воде. Ты никто, и звать тебя никак! Ты думаешь, что весь мир обязан тебе, и все должно быть по-твоему, но это вовсе не так!
Так что же со мной? Страх, гордыня, одиночество! Как я дошел до этого? Ведь раньше в детстве, я не был обделен дружбой и общением. Так почему же сейчас я пугаюсь от одного упоминания о нем? Кто или Что превратило меня в это существо необщительное, замкнутое, полное подозрений, страха и стремления к одиночеству?
Ответ как всегда лежит на поверхности, но я его не вижу
Постой, а может быть я вовсе и не изменился, и по-прежнему жизнерадостный и полный жизни барс? Может сама судьба преподнесла мне ее, чтобы я отыскал на все эти вопросы ответы?
Но тогда почему в который раз ты проигнорировал ее, оттолкнул от себя, свернул с единственно верного пути и пошел совершенно иной дорогой?
Скорей всего, потому что: «Я просто Дурак!»
Так размышлял Шусик, идя вперед с поникшей головой, ведя оживленную беседу сам с собой. Причем, чем дальше он отдалялся от того места, где оставил барсиху, тем мрачнее и холоднее становились его мысли и затуманивался рассудок.
IV «Какими судьбами?»
Вернувшись на место удачной охоты, после минутной отлучки по нужде, горе-охотник, уверенный в том, что она ожидает его на том же самом месте, где он ее оставил, оказался сбит с толку. Ведь, всюду было полно людей, трудящихся в поте лица на разных участках площадки, а вот его добычу как ветром сдуло.
Совершенно не зная на ком выместить свою обиду, он срывается с места и уже спустя полминуты, прибегает на огромную по площади голую поляну, тянувшуюся вдоль леса: с севера на юг, и с востока от леса, до самой реки, на добрых полкилометра. Причем вся эта площадь, совсем еще недавно была непроходимым лесом, где росли хвойные и лиственные породы деревьев, возрастом не менее полувека. Но об этом теперь напоминали лишь частые пеньки разных размеров. Да и те выкорчевывались спецмашиной трактором с ковшом.
Застыв на месте, приложив руку ко лбу, как бы выискивая кому пожаловаться, человек обвел всю площадь быстрым взглядом.
Вдали на противоположной стороне «строительной площадки» у реки возвышались несколько срубов. Точное их количество было трудно увидеть были заметны лишь зачатки новых строений. Как муравьи, там, вдали работали люди, укладывали штабелями бревна, которые им подвозили на гусеничном тракторе, со всех сторон, оттуда, где велась активная вырубка. Там у реки, бревна подвергались первичной обработке коры, и по звуку циркулярных пил, доносившегося оттуда, еще и распилу на доски.
Весь северный участок леса подвергался нещадной вырубке. Не проходило и минуты, как здесь падало очередное дерево, с треском и грохотом, кричащего от боли леса. Всюду кипела работа, виднелись не меньше десятка два лесорубов. Их времянки-срубы не лучшего качества из свежесрубленных бревен, располагались также возле реки, севернее пилорамы.
Ближе к лесу, с восточной стороны располагался совершенно иной лагерь людей, специфической профессии охотников. Привычные ночевать под открытым небом, они довольствовались открытой со всех сторон площадкой, закрытой крышей, что покоилась на бревнах лиственных пород деревьев. Возможно, это был только костяк, который еще предстояло обустроить, но так или иначе, люди-охотники расположились возле него. Вокруг своих палаток и очагов с не потухшими кострами, в окружении собак на привязи, которые то и дело перегавкивались. Именно к этому лагерю вооруженных до зубов охотников, и направился человек, вначале неспеша, затем перейдя на рысцу.
Здесь, не встретив ни от кого преграды, человек быстро отыскал главного среди них, и сообщил ему, что к чему, указывая пальцем в ту сторону, где чуть не была поймана барсиха. Кротко выслушав нагоняй от начальства, он удалился восвояси.
Главный из охотников, человек уже не молодой, но еще и не старик, с бородой и сединою на висках, оставил лагерь, прежде кивнув двоим охотникам в сторону, которую указал невезучий охотник. После он отправился с докладом к самому главному начальству. Путь его лежал в центр площадки к зданию, похожему больше на загородную дачу, чем на штаб.
Двухэтажное здание, выполненное в сдержанном стиле, из досок, со вставленными пластиковыми окнами, солидным крыльцом, больше походившим на веранду, ведущую на второй ярус, и тянувшейся вдоль всего переднего фасада дома. Крыша сверкала издалека и была покрыта свеженьким металлическим настилом бурого цвета. Несколько десятков листов этого настила еще оставались возле дома, припасенными для будущих построек. Над домом клубился серый небольшой дымок, что шел из одной единственной трубы. Это говорило, что в ней была установлена печь-голландка.
Приблизившись чуть ближе, охотник увидел, что за стенами огороженного двора дома, довольно большого размера, стоял небольшой двухместный вертолет, пропеллеры которого не так легко было скрыть от чужих глаз. Здесь же, по-видимому, стояла и другая личная техника начальства. Какая именно, не было возможности лицезреть, но все окружающие знали, что вход туда запрещен для всех без исключения. Вертолетная площадка и склад техники в одном лице, прилегающая впритык к дому, была огороженная двухметровым забором. По площади она превосходила площадь самого дома. При этом мало привлекая внимание тех, кто только впервые приближался к дому.
Больше всех виднее, слышнее и заметнее была одна персона, уже в летах, но при этом не потерявшая предпринимательской жилки и азарта руководства. То была очень бойкая, крикливая, подвижная женщина, лет так за сорок. Хотя о возрасте было трудно судить, ведь такие как она всегда заботятся о своей внешности и нередко в пятьдесят выглядят на сорок. Ничем не выдающаяся по внешности, с кудрявыми подкрашенными в почти белый цвет волосами, она брала своим голосом, точнее криком, который был слышен отовсюду и нередко наводил страх и ужас на работников. Вокруг этой женщины, расположившейся на втором ярусе веранды, за письменным столом, кружилась разношерстная компания из работников, строителей, охотников и невесть откуда здесь взявшихся деловитых людей в пиджаках и с чемоданами.
Не успел охотник вступить на ступени крыльца, чтобы подняться к ней, как она выбежала к нему с горящими, бешеными глазами и довольно резким тоном заорала на него:
Что, снова проблемы?! Все! С меня хватит! Делайте, что хотите! Разогнать вас всех надо! И за что, спрашивается, я вам только деньги плачу?!