Нужно признать, что её фигура выглядела очень соблазнительно, но только она всё равно просчиталась. Она не могла меня заинтересовать, мне было не до неё. Я довёл себя до состояния, когда молодая симпатичная женщина воспринималась мной, как внешний раздражитель. Ещё один раздражитель один из многих последний раздражитель в ряду моего безумия.
Я с ненавистью посмотрел на неё.
Она, поймав мой взгляд, невольно отшатнулась.
Я резко поднялся со своего места. Находиться рядом с кем бы то ни было в тот момент стало для меня невыносимо.
Оставьте вы меня все в покое! выкрикнул я ей в лицо.
Сделал шаг в сторону ограждения террасы. Перелез через него. Спустился на каменистую поверхность косы, и оглянулся.
На террасе я увидел женщину в накидке, от которой только что сбежал и к которой, за несколько прошедших секунд, присоединился официант.
Эти двое явно были заодно. Они смотрели на меня и о чём-то перешёптывались.
Ваш заказ мужчина! крикнул мне официант.
Да пошли вы всё! крикнул я в ответ.
Развернулся и бегом устремился к кромке косы. Туда, где метров через сто, она упиралась в волны Финского залива.
Осточертело всё ненавистно и бессмысленно, думал я. Ничто уже не имеет значения. Даже если мне удастся выкрутиться, в моей жизни не осталось ничего важного. Я и сам для этой жизни уже неважен. Уже не за что цепляться и не держит уже больше ничего.
Я бежал, а тёмные волны стремительно приближались. Раздался телефонный звонок. Не стану отвечать, решил я, снимая на ходу свою куртку, отбрасывая её в сторону, вместе с звеневшим в её кармане, телефоном.
Я не совсем понимал куда и зачем бегу.
Сейчас, вспоминая тот эпизод, мне даже сложно представить, что я бежал свести счёты с жизнью наверняка это было не так. Но, тем не менее, я целенаправленно бежал бежал, чтобы броситься в Финский залив и раствориться в его необъятной бесконечности.
Я бежал, и никто ни официант, ни милая, почти обнажённая его девушка-напарница, ни кто-то другой, не пытались меня остановить.
Если подумать ничего удивительного в этом нет.
Ну, бежит человек топиться и что? Нужно ему помешать? А как же свобода выбора и прочие институты? Какое мы имеем право, вмешиваться в личную жизнь кого бы там ни было?
Другое дело не заплатил за обед и пошёл топиться. Тут уже другой коленкор, тут можно и спасти? Пусть сначала заплатит, а уж потом, делает что ему угодно.
Но погони за мной, как я уже заметил не было.
Да и куда я мог деться с косы? На сушу я мог выбраться только через кафе. А в море без лодки далеко не уплывёшь.
В любом случае, бежать за мной было некому. У официанта и его подруги местной проститутки, а она в тот момент, представлялась мне именно так была другая работа, а выбивать деньги из несговорчивых клиентов должен был кто-то другой.
И я бежал. Бежал, постепенно теряя силы и остатки непонятной мне самому решимости, задыхаясь от быстрого бега.
Курить надо бросать, мелькнула мысль.
Вот добегу, а дальше что? всплыл в сознании вопрос.
А брошусь прямо с косы в воду и хрен с ним! крикнул я громко, наверное, чтобы те, кто остались в кафе, тоже услышали.
Коса постепенно сужалась. От десяти метров ширины, в месте, где я взял старт, осталось не более трёх.
На утоптанной песчаной дорожке, по мере моего продвижения, стали появляться выступающие, гладкие камни.
Бежать становилось трудней.
Я несколько раз споткнулся, один раз чуть не упал, но даже и не думал останавливаться до дальней кромки косы оставалось совсем немного.
Нужно ускориться, решил я. Там, на кромке, я смогу оттолкнуться сильнее и мне удастся прыгнуть дальше.
Зачем мне было это надо? В тот момент я даже не думал. Просто таким было моё решение. Решение, основанное на странном желании броситься в воду. Утопиться? Не думаю, но безумие толкало меня вперёд.
До края косы оставалось несколько метров дальше моим глазам открывались, шипящие недовольно от моего приближения, волны прибоя.
Собрав остатки сил, я прибавил ещё. В два прыжка оказался на кромке, оттолкнулся что было сил, и выстрелил вперёд.
Пролетел несколько метров горизонтально, а затем стал падать вниз.
Падать было невысоко не более трёх метров, но я просчитался.
Край косы, не обрывался вертикально вниз на эти три метра, как я рассчитывал. Да, он обрывался, это-то и ввело меня в заблуждение, но только не на три, а на два метра. Дальше каменистая поверхность, полого, уходила под воду.
Волны с периодичностью метронома накатывали на эту поверхность, ударялись в кромку косы, с которой я только что прыгнул, и скатывались обратно.
За доли секунды своего полёта, я смог оценить своё положение.
Эта оценка не сулила мне ничего хорошего.
Получалось так, что моё приземление произойдёт именно тогда, когда волны откатятся обратно в залив.
Расчёт оказался верным.
Я приземлился на скользкие камни, когда над ними абсолютно не было воды, не смог удержать равновесие пятка правой ноги, опережая меня, проскользнула на камне.
Я продолжил падение и со всего размаха сел на каменистую поверхность, больно ударившись копчиком. Проехался на заднице вперёд, непроизвольно выгнулся от острой боли и поймал затылком свой второй камень.
Затем, меня накрыло набежавшей волной.
Может быть, на короткое время, я терял сознание. Установить это теперь не представляется возможным, но следующее, что я помню, это, как моё, превратившееся в комок боли тело, болталось в волнах прибоя, под обрывом косы.
Я лежал на спине, лицом к небу, а волны таскали меня по скользким камням вперёд и назад.
Превозмогая боль, и дождавшись, когда волны откатятся снова, я попытался встать.
Это у меня получилось не сразу.
Первый раз я успел встать на четвереньки, но был опрокинут обратно на спину набежавшей волной. Сообразив, что нужно двигаться быстрее, во второй раз, я почти успел встать, но мои ноги, плохо меня слушались, я поскользнулся, и снова был сбит волной. В третий раз, мне удалось встать и ухватиться за кромку обрыва. Очередная волна ударила мне в ноги, поднялась почти до моей груди, и откатилась назад, пытаясь утащить меня с собой, но я удержался.
Один раз, другой, третий.
Я понимал, что долго в таком положении мне не устоять и самостоятельно выбраться на поверхность косы вряд ли получится.
Я чувствовал, что пальцы на моих руках немеют.
Да, с тупым безразличием, подумал я. Скоро я перестану их чувствовать, руки соскользнут, и я снова окажусь в полной власти волн.
Эта мысль не вызвала во мне никаких эмоций.
Я словно смотрел на себя со стороны.
Наверное, я и в самом деле, сильно ударился головой, чувства притупились и собственная судьба стала мне безразлична.
Плевать, решил я. Когда я не смогу удерживать себя в таком положении, я больше сопротивляться не буду. Пусть эти волны утащат меня куда-нибудь. А то стою, как придурок у обрыва с поднятыми руками. Надоело уже.
Видимо, от сотрясения я, действительно, плохо соображал, мне и в голову не могло прийти, что стоит мне разжать пальцы рук и оказаться во власти стихии, как я, с очень большой вероятностью, могу погибнуть.
Но в тот момент мне действительно было всё равно.
Я почти ничего не воспринимал вокруг.
Наверное поэтому я не сразу услышал голос:
Хватайтесь! Хватайтесь скорей!
Я поднял голову, посмотрел вверх и увидел руки, протянутые мне навстречу.
Две руки, которые не принадлежали одному человеку.
Это были руки разных людей.
Скорее всего, глядя на них, думал я, одна принадлежит мужчине, а другая женщине.
Я поднял свой взгляд выше.
Там за кромкой обрыва, на меня, действительно, смотрели две пары глаз официанта из кафе и его подруги в прозрачной накидке.
Руки принадлежали им.
Эти люди мне не нравились.
И я достаточно зло крикнул им:
Что вам опять нужно от меня? Оставьте вы меня в покое.
Они, в недоумении переглянулись и официант сказал:
Не валяйте дурака. Хватайтесь за руки и мы вас вытащим. Хватайтесь скорее, пока ещё не поздно. Если вас смоет, мы не сможем вам помочь.
Я представил всю нелепость своего положения. Мокрый до нитки, стою под обрывом, не имея возможности сделать шаг. Беспомощный и совершенно не контролирующий ситуацию, как дурак, цепляющийся за кромку обрыва и не желающий принимать чью либо помощь.
Нужно было что-то менять.
Я отодвинул подальше своё безумие и ухватился за руку официанта.
Волна, в который уже раз, ударила меня по ногам, окатив прохладной водой спину. Немного приподняла над поверхностью, на которой я стоял, и мне удалось ухватиться за руку женщины.