Короткие романы - Геннадий Логинов

Короткие романы

Геннадий Логинов

© Геннадий Логинов, 2020

Гиперкубическая симфония, или дым без огня

Глава 1: Дым без огня

Где-то на периферии берегов сознания, там, где волны абстрактного мышления приносят на сушу образы из моря ассоциаций, находилась настоящая свалка идей: больших и малых, старых и новых, оригинальных и избитых. Были здесь и неясные контуры, огрызки несформировавшихся образов. И некогда придуманные, но вскоре забытые персонажи, для которых не нашлось подходящих историй. Рассказы, оборвавшиеся на полуслове и заброшенные в долгий ящик. Недописанные романы. Смутные и безобразные создания, порождённые авторской фантазией. Многие из них влачили здесь своё безрадостное существование, уже не надеясь ни на что. Хотя иной раз кто-то из кадавров вдруг оживал, преображался новыми красками и обретал вторую жизнь. Но таких счастливчиков было сравнительно немного.

И вот однажды  море вынесло на берег огромное яйцо. Оно напоминало страусиное, но было размерами со слона. Никто не стал собираться вокруг него шумной толпой или уделять ему особое внимание  подобные вещи происходили здесь сплошь и рядом.

Тем не менее изнутри кто-то постучал: сначала  деликатно, затем  уже настойчивее. Но и этот факт был оставлен всеми без внимания. Так и не дождавшись тёплого приёма, некто пробил в скорлупе отверстие тяжёлым набалдашником трости, исполненным в виде кулака из слоновой кости.

Когда скорлупа осыпалась,  под ней оказался молодой джентльмен в цилиндре и с моноклем, взгляд которого был полон волнительного напряжения. Как следует отряхнувшись, он сделал несколько шагов вперёд и, приподняв цилиндр, кивком поздоровался с местными обитателями. Те вновь проигнорировали произошедшее.

Не тратя более времени, джентльмен зашагал вперёд, на минуточку остановившись возле дорожного указателя, стрелки которого красноречиво указывали «Туда» и «Сюда». Недолго думая, путешественник устремился «Туда»  и был таков.

Безусловно, он должен был найти ту историю, в которой он был бы к месту. А это вопрос лотереи. Иногда сознание автора может породить причудливый образ, описание или персонажа, и затем не знать, куда его приткнуть. А время-то идёт, шансов остаётся всё меньше.

Конечно, истории так или иначе могут быть кем-то прочитаны и изучены. Но дело не в этом. Думать, что всякий писатель сочиняет что-то специально для читателя,  такое же предубеждение, как думать, что кот всенепременно существует исключительно для ловли мышей.

Споткнувшись о громоздкое предложение в предыдущем абзаце, человек едва не выронил цилиндр и монокль. Проще нужно писать, проще. Хотя для разнообразия не помешает чередовать предложения разного объёма. Наверное.

Что ж, какие здесь могут быть ориентиры? Имея какую-то цель, пусть даже и временную, мобилизовать силы проще. Где-то вдалеке за горами, лесами и городами виден дым. Вулкан? Пожар? Сожжение ведьм? Или кто-то решил приготовить барбекю?

Конечно, согласно пословице, дыма без огня не бывает. Но это если подходить аллегорически. Так-то и на двух стульях можно усидеться, и много чего ещё. Попробуйте как-нибудь добыть огонь трением: можно получить очень много дыма, не получив при этом огня.

Ладно, идём в сторону дыма. Цель как цель, не лучше и не хуже всякой другой. Во всяком случае  там что-то происходит

Пройдя некоторое время вдоль по железной дороге, человек в цилиндре обнаружил шкаф. Внимательным образом осмотрев его со всех сторон и для верности постучав по нему тростью, он пожал плечами и распахнул дверцы. В ответ на него взглянула зияющая глубина мрачного внутришкафья. Не тратя времени, он решительно шагнул вперёд, навстречу первой истории.

Глава 2: Во мраке шкафа

В неприметном углу детской спальни, во мраке старинного шкафа, обитала некая сущность. Она питалась детскими тревогами и страхами и всячески поощряла их, создавая среди ночи скрип, скрежет и вой, насылая кошмары и даже ввергая ребёнка в состояние сонного паралича.

Сущности, подобные ей, заводились, словно плесень, размножаясь и процветая на худших чертах человеческих натур: будь то страх, гнев, ненависть, зависть, похоть и другие. Чем выше была всеядность подобной мерзости  тем лучше она приспосабливалась и паразитировала, по мере накопления сил обретая всю большую власть над людьми и, соответственно, поощряя их к тому, что вновь вызывало в них низменные чувства. Получался замкнутый круг.

Но в случае с ребёнком бука (а называли её именно так) имела не такой богатый арсенал воздействия, как со взрослыми особями человека,  что, впрочем, с лихвой компенсировалось интенсивностью детских страхов и силой детского воображения.

И вот однажды малыш позвал родителей:

 Мама, папа! В шкафу кто-то есть!

 Успокойся, маленький Успокойся, сладенький Тебе просто приснилось. Это так кажется  убаюкивала мама, поглаживая крошку по голове. Отец поспешил открыть шкаф, чтобы поскорее развеять его страхи. Он распахнул скрипучие дверцы, и в этот миг навстречу ему, продираясь сквозь заросли развешанной одежды, пробился человек с тростью, в цилиндре и с моноклем.

Отряхиваясь от пыли и паутины, он закряхтел, а вскоре ударом пальца сбросил со своего плеча паука. Женщина подняла крик; ребёнок начал называть пришедшего «букой» и бояться, что он его съест; отец семейства, поначалу было растерявшийся, вскоре пошёл на незванного гостя с кулаками, и тому пришлось обороняться тростью.

 Да прекратите же вы, в конце-то концов!  возмутившись, с обидой и возмущением воскликнул гость, стараясь ненароком не задеть хозяина.  Никакой я вам не бука! Была тут одна в шкафу, ну так я и огрел тростью  и всё, буки и след простыл!

Тем не менее, это не успокоило обитателей дома, и вместо заслуженной благодарности они продолжали голосить, всячески стараясь выдворить незнакомца взашей и стращая всевозможными карами. Понимая, что в этой истории он явно лишний, человек в цилиндре поспешил удалиться прочь. Пробившись до входной двери, он вышел на улицу и побрёл.

Моросил лёгкий дождик. Завывающий ветер покачивал деревья, то и дело заставляя человека с моноклем хвататься за свой цилиндр. Трость и туфли шлёпали по лужам. Сверкали молнии, громыхали раскаты.

 Подумаешь,  стараясь скрыть обиду, ворчал путник.  Нет уж, здесь мне явно не рады. Да и я тут ни к селу ни к городу. Но ничего. Мало ли на свете историй? Да и ребёнок больше не будет бояться буки. Наверное. Теперь он будет бояться меня. Но всё ж лучше, чем буку. Наверное.

Миновав заросли деревьев, на которых росли ягоды, напоминавшие землянику, стол, под которым сидел лев, и бюст Паллады, на котором расположился ворон, скиталец направился в сторону карточного города, вдоль улиц которого возвышались карточные домики.

Глава 3: Карточный долг

Поздними вечерами одинокий валет любил выходить на прогулку, прихватив с собой алебарду. Подворотни были небезопасны. Любого одинокого путника, будь то даже сам король, вполне могли побить. И на короля найдётся свой туз или джокер. Сегодня ты кого-то побьёшь, а завтра тебя. Смотря чья масть вышла, что в козыре, какими силами ты располагаешь.

Валет легко заводил приятелей, но любил и ценил уединённость и покой. Он жил в карточном домике, который кишел червями, потому что находился на «Улице червей». Но это было намного лучше, чем дома на «Улице пик», в большей степени напоминавшие валету оружейные склады, где нельзя ступить буквально и шагу, не напоровшись ненароком на шпагу или на какую-нибудь пику.

Прогуливаясь, валет напевал:

А все обитатели карточной колоды на время бросали свои дела и провожали певца взглядами, в которых читались то теплота, то зависть, но не было равнодушия. Впрочем, вскоре все снова возвращались к своим делам, да и у валета было не так-то и много свободного времени. В силу карточного долга он то и дело участвовал в битвах в военное время, а в мирное  принимал участие в пасьянсах. Политика  это дело такое: жизнь тасует и так и сяк, одни поднимаются со дна колоды наверх, другие оказываются внизу  и заранее не всегда угадаешь, как оно выйдет.