Ты был прав Охва, я никогда не был достоин ее. И только я посмел дотронуться своими неуклюжими лапами до цветка, как я его тут же сломал. Будь проклят тот день, когда я повстречал ее!
Не говори так Ярси. Это дело рук людей, а не твоих.
Не пытайся оправдать меня. Разве это они струсили тогда, и бросили ее на погибель?! Нет, это был я! и смотри, к чему это привело? Я сломал ей жизнь, обрек на вечное заточение в клетке. Я не человек, оказался жестоким, и я бы с радостью нес это бремя в одиночку всю жизнь, если бы не она!
Поднял на нее глаза Ярси.
Ярси, очнись, она жива, а это самое главное. Вместе мы все преодолеем.
Нет никаких мы, и нас, Охва! Я так был для тебя тяжелым бременем все это время. Я не достоин твоей дружбы и помощи, как недостоин и любви этого нежного, чистого создания, которого я обрек на такое существование.
Ярси тебе нужно успокоиться начал было я, заботливо положив на его плечо свой лапу, но Ярси вдруг зашипел и с силой оттолкнул меня, отчего я упал, и поднял на него вопросительный взгляд, полный сожаления и жалости к нему.
Оставь меня! бросил он, и прежде, чем я успел, что-либо сказать, он бросился бежать прочь в лес.
Ярси! протянул я, и хотел было броситься за ним, но меня вдруг остановил голос из клетки:
Охва, оставь его.
Я обернулся и увидел, как Уна поднимается на лапы.
Ты ты все слышала?
С начала и до конца! ответила Уна.
Но почему, почему ты не подала вида. Неужели ты его ненавидишь?
Нет Охва, вовсе нет. Я по-прежнему его люблю, но и он должен это понять, и принять меня такой, какой я стала, подытожила Уна, и опустила взгляд, не смея смотреть мне в глаза.
И только теперь, стоя во весь рост при свете лампы я смог разглядеть все ее увечья. Изодранная шерсть рыськи, некогда пушистая и сверкающая, теперь была в клочья изодрана, все ее тело было покрыто шрамами, болячками, по боку зияли следы от когтей и зубов, ее правое ухо было прокусано насквозь, хвост и тот был переломан в нескольких местах, и после правки врача, был забинтован, но даже он не мог скрыть того, что отныне он будет искривлен. Но и это было не все: ее глаза были красны, как после недельного недосыпания, из носа текли сопли вперемешку с кровью. Уна попыталась сделать несколько шагов, но острая боль в боку сковала ее, и она скручившись замерла. Я не долго думая кинулся рыть подкоп, и через несколько минут был уже внутри и помог Уне лечь на другой бок.
Не стоит Охва, сидеть надо мной и смотреть такими жалобными глазами. Конечно, первое время это шокирует. Помниться я жутко перепугалась за себя, очнувшись здесь. Мне было так тяжело, осознавая, в каком я состоянии, что хотелось просто умереть. Ну же Охва, не отворачивайся от меня, ты смотришь лишь, что у меня снаружи, но прошу загляни мне в сердце. Оно скажет тебе, что я вовсе не виню тебя и Ярси. Вы оба испугались, это естественно. И ты, как старший, оказался смелее, не более. За те дни, что я здесь, я многое поняла и осознала говорила Уна, ища взглядом встречи с моими глазами, и я понимая, как для нее это важно, пересилил себя. И не обращая ни на что более внимание, впился ей в глаза.
Скажи Охва, что ты видишь?
Боль! Боль души и сердца! Не из-за себя, и не из-за людей, а за Ярси.
Правильно, протянула Уна, закашлявшись.
А еще страх. Не за свою судьбу, а за Ярси! Ты боишься, что теперь за всем этим он не разглядит твоей истинной красоты. Не сможет смириться с этим и рано или поздно погубить себя
Ты не по годам мудр Охва. Наверное, потому, кчто и сам был в подобной ситуации
Что верно, то верно Уна. Когда-нибудь я расскажу тебе свою историю, когда мы снова будем вместе. А теперь поведай мне, что случилось с тобой? Вот увидишь Уна, тебе станет легче
Я знаю, ведь мне этого так не хватало
Ни к чему вспоминать то, что случилось до того, как я попала в капкан. Не подумай, я вовсе не проклинала Ярси, ведь это я оттолкнула его и тем самым уберегла от участи, постигшей меня. Скажу лишь, что была в сознании, когда пришел человек, забрал меня и после погрузил в свою лодку, даже не высвободив мою заднюю лапу из металлической ловушки. Наверное, он боялся, что я сбегу, хотя если честно, о побеге в те минуты, я меньше всего думала. Поступок Ярси, конечно, сильно подкосил меня, а кровоточащая рана и вовсе лишила меня сил, и я потеряла сознание.
Очнулась я под вечер, не пойми, где, в небольшом сколоченном наспех ящике. Солнечный свет еле пробивался внутрь, сквозь узкие щелочки досок. Кое-где торчали гвозди, и лишь одно облегчение с меня сняли капкан. Я могла стоять и даже передвигаться, хромая и, по-видимому, этого было для человека достаточно. Но тогда я еще не догадывалась для чего
Все стало ясно на следующее утро, когда я проснулась от ужасных криков множества людей, где-то поблизости. Также были слышно чьи-то рычания и рев, прерываемый человеческими возгласами счастья или огорчения. Я замерла внутри ящика, с ужасом ожидая появления человека, который спустя несколько часов страха и ужаса, пришел за мной. Сквозь щелки, я разглядела его, это был тот самый охотник. Насвистывая себе под нос, он взял ящик со мной и понес неведомо куда.
А-а Максим, встретил его другой человек.
Ты видимо не привык проигрывать, ну и кто у тебя на этот раз?
Какая разница, так мы играем?
Ну ладно, плати пошлину.
Максим протянул кулак с бумажкой.
Хорошо, ты следующий, приготовься!
Так кто мой соперник? спросил он, кладя ящик со мной перед небольшой площадкой в центре, вокруг которой, как я заметила изнутри, собралось много людей.
Так уж вышло, что я, улыбнулся учредитель игр.
Выпускай! скомандовал он, и Максим открыл ящик, и с силой пнул его, отчего я вывалилась из него кубарем.
У-у Рысь! протянул Учредитель.
Да, Гриша, это лесной кот!
Хорошо, да начнутся игры, дико закричал он, поднял руки вверх.
Все тут же стихли, и с противоположного конца площадки на меня со всего разбега бросился матерый пес. Я была совершенно сбита с толку, и не могла трезво оценить ситуацию. А когда поняла, что от меня требовалось, было слишком поздно. Этот пес закрыла глаза Уна, стиснув зубы, так были больны воспоминания.
Исход битвы стал известен сразу, но люди и не собирались разнимать нас. Они просто смотрели и ликовали дрожащим голосом молвила Уна, а с ее глаз потекли слезы боли.
Это продолжалось несколько минут, до тех пор, пока я вовсе перестала шевелиться и впала в забытье.
Это нечестно, Гриша.
Максим, ты я вижу здесь новенький, и еще не понял наших правил. Побеждает тот, кто побеждает. Ты снова проиграл, так не мешай другим.
Ах, ты, да я тебя
Что ты меня?! Ты один, а нас много, так проваливай, пока сам не стал участником игр! пригрозил Гриша. На что Максим проглотил язык, и хотел было забрать меня, но Гриша остановил его. Точнее его пес, зарычавший на него.
Не советую его злить!
Что?
Это его трофей, будет, кого подрать после трудного дня! злорадно скривил улыбку Гриша.
Это еще не конец! бросил убийственный взгляд Максим на Гришу и, давясь от злости, ушел с пустыми руками.
А Григорий, и бровью не повел, жестом приказал убрать меня со сцены. Ко мне подбежал один из зрителей, и тут же схватив меня, отнес подальше и швырнул в сарай, заперев дверь снаружи.
Я была еле живой, и желала смерти, как никогда прежде с такой неистовой силой. Но и она отвернулась от меня. Я закрыла глаза и ждала, сама не знаю чего. А снаружи все продолжались игры, под дикие человеческие возгласы, которые продолжались до тех пор, пока чей-то оружейный выстрел смог их перекричать. Поднялась невообразимая шумиха, беготня, глухие стоны, под непрекращающийся лай собак. Но все это доносилось снаружи, как сквозь туман, и уже больше не волновало меня. Ведь с каждой секундой мне становилось все хуже и хуже, и я с неким упокоением распростерла объятия надвигающейся тьме.
Сколько времени я провела в забытье на грани жизни и смерти, мне неизвестно. Я очнулась резко, от того, что где-то рядом разговаривали люди.
Семен, и не заставляй меня ему доверять. Он здесь несколько дней, и уже младший помощник, да еще втесался в доверие Ивана. Он пройдоха, я это чувствую!
Надя, не кипятись. Я тоже не слишком ему доверяю. Он прибыл не весть откуда, рассказал нам об жестоких играх в селе, после чего мы накрыли всю банду этих игроков.
И что?
Не знаю, что им двигало, но признай, что для животных это большой плюс! Да и здесь как-то все приободрились. Максим купил вторую лодку, новые ружья. Да и Ивану теперь не так одиноко после смерти его жены!
Пусть даже так, но я больше переживаю за Ивана. Потеря жены, которая с ним давно не зналась за его выбор, да еще получить такой удар от дочери. Сколько ей там?