А Царица уже про то дозналася, сама съ войскомъ впередъ поспешала, да два дня не дошла, спознилась, а Царевичъ ее, Бугоразъ, повесился. Поплакала Царица Мать Сиромахова, На Куряку Царя напала войсками, разбила, побила, полонила и Царя Куряку в полонъ взяла. Привели къ ней Царя, а она ему сказала: «Прощо сына моего Бугораза сгубилъ? Прощо крови пришелъ пить ты Руской? А хотелъ ее пить, такъ пей свою!» И сказала, чтобъ вели пленныхъ туда, головы имъ рубили, да Царя Куряку поили, да чтобъ пилъ онъ ее досыта. Какъ сказала Царица Мать Сиромахова, такъ и сделали люди, Деды наши, Вайловъ пленныхъ вели, головы имъ рубили, да кровью ихнею Куряку Царя поили. А колы напился Царь Куряка, ажъ пьяный сталъ, отрубила ему голову Царица Мать Сиромахова, чтобъ другіе знали, чтобъ ведали да на Русь Дедовскую не лазили.
Долго Царица Мать Сиромахова Дедами правила, судъ рядила, а еще не разъ техъ Вайловъ Деды видели, а не разъ они на Русь войной шли, да не далося имъ Дъдовъ сбити, не далося Руси полонити.
Наход царя ойранскаго Кыряки
За те старые часы, про которые и воронъ не крячеть, за часы времянъ, якіе отъ старовины пожелтели, якъ старая борода Деда-Прапращура нашего, доскажемо правду о часахъ техъ, якъ на Руську Землю Ойранскій Царь Кыряка шелъ, со своей силою несметною, якъ туча, а звали его то Кыряка-Царь, то Куряка, а шелъ онъ поперве на Русь, хотелъ всехъ Щуровъ12 и Пращуровъ нашихъ бити, Руське имя на Земле нашей истребыти, Землю Дедовщинскую забирати, а самому въ ней Ойранщину заводяти. А яка то туча темная встала, яка та туча съ полудня облегла? А то Ойранци идуть, а то Кыряка идеть, а съ нимъ рать несметная, съ конями, верблюдами, и быками, съ ослами, абы что ести, съ припасомъ, мечами, щитами военскими.
И была надъ Пращурами нашими Царица, а звали ее Царица Сиромахова. И послала она напередъ Рати Руськіе, а сына поставила Воеводою. Яка туча та, яко кура стала, а прощо туда воронье летить? А летить оно на ежу свежую, а чуеть смерть нашу Руськую многую! И якъ въ степу курява встала, курява встала, всадники скачуть, приказъ царскій всемъ несутъ, приказъ несутъ, уходити велятъ, скотину гнать до полуночи, до лесовъ до темныхъ, до балокъ, абы ворогу злому не досталася, абы людей не хитилъ, детей не билъ, людей старыхъ не уродилъ, кровь не точилъ, кровь не точилъ, родъ Русекъ не знищивалъ. А не плачь, не кричи, Руська мати, якъ сыновъ твоихъ до сечи зовуть, а не плачь по нимъ, якъ по мертвымъ!
А и что за туча-хмара встала? А что воронье кружить кружалою? Чуетъ оно, мяса много будетъ! Чуеть оно, вражина будетъ! А идуть возы на полночь Руську, а скрипять возы, поспишаються. Идуть коровы, овцы, телята, идеть скотина Руська до лесу темнаго. Тамъ, въ лесе, будемъ отсижатися, тамъ будемо отъ ворога хранитися. А и что за пыль-кура по пути летить? А то два вершника летять, летять впередъ, на лесъ кажуть: «Хоронитеся, отсижуйтеся! А все, кто младъ, до рати иди, а все, кто старъ, до рати иди!
Идуть намъ Серби допомоче, идуть Славутане отъ Днепра широкаго, идуть люди отъ Корвань-Горы, отъ Корвань-Горы съ Васильками, идуть они на допомочи намъ! И вже жъ тый Кыряка-Царь заставился и не зна онъ, какъ датися. Держись, браты, держитеся, Землю Руську бороньте такъ, абы ворогу не далася ста, абы ему не поваждилася!» А и что въ ночи на полдень горитъ? А что за вершники тамъ поскачуть? А то Самъ Богъ-Отецъ со всеми Ратниками, якови за Русь живота дали, по степи летить, огня въ траву даеть, а степь уся закурялася, а трава та вся загорялася. Завылъ Кыряка-Царь, въ трубы задулъ, въ бубны забилъ, въ барабаны, а бежить назадъ, пострамотенный, а не ведаеть, камо тыкатись, а не зна вже жъ, окуда идти. А степь горить, степь ожгавилась, а зверь бежить, напрямикъ допредь, а глядаеть онъ тако жъ спасенія!
Такъ и сталося, коли утро пришло, курява руда подаль пошла, а Кыряка-Царь съ Вайлами ушелъ, а Руси не збилъ, ни Пращуровъ, а ни стадъ нашихъ, ни скота, овецъ, ни добра якого, ни злата нашего. А той день шла Русь за нимъ, погорилыхъ брала, опаленыхъ, а те ратники Кыряку кляли, а те ратники Царя проклинали. А ввечери до костра все шли, а ввечери собиралися, а спевали славу Богу великую, а спевали про Царицю Сиромахову, а про сына ее Винамира, та про Бога-Отца, якій степь пожегъ, а про Прадедовъ, яки билися, яки билися, не мирилися, съ ворогами лютыми до смерти самой, до Смерти самой, яка славна есть, а до Рая веде Богатыря Руська, а предъ Богомъ-Отцемъ его ставыть, а такъ поведаеть: «Того взяти не можу! Той, Боже, сынъ твой, бо хоробрый есть, а съ ворогами бился за Землю Руську, а съ ворогами бился, такъ и взять не можу!» А и речетъ Богъ-Отецъ тому Русу: «Поседай, сыне, подле мене, а тутъ будешь, до конца пождешь, ажъ и Русь возьму однократъ къ себе». А такъ пели все, брагу, меды пили, а такъ грали на скрыпахъ, на густяхъ, а на той кобозе, на журавчатей, та на густяхъ переливчатохъ.
Комментарий
В этих Сказах говорится о нападении царя Кира Великого на землю русскую (подчеркиваем, русскую, а время-то скифское). Это произошло в 530 г. до н. э. Не стало царя Маха, который за время своего правления объединил многие русские земли. После него правила царица Сиромахова (прозвище). По официальной истории царицу звали Томирис13. В Сказах описана известная по официальной истории попытка Кира завоевать скифов. Как видим, скифы это Русы. Но эта война закончилась для Кира смертью. Из историй древних авторов также известно, как царица Томирис напоила Кира кровью и убила его. Иными словами изложенные в Сказах события подтверждаются исторической традицией, но с одним важным дополнением. Кир напал, как известно, на саков, которые обитали в Средней Азии. И те земли в Сказах называются Русской землей! Очень интересный факт, который стоит запомнить.
«Влескнига» также вспоминает указанного в Сказах Маха (дощ. 33), который делал попытку объединить славянские племена: «Вспомним Маха, который Славян вместе на всеединство земли собрал». Этот Мах вспоминается в связи с другими аналогичными событиями, когда князь Кий, поставив город Киев на Днепре, объединил вокруг себя славянские племена: «И вот Русичи пошли от Белой Вежи и от Роси на Непрскую землю, и там Кий создал град Киев. И собрались вместе Поляне, Древляне, Кривичи и Ляхи в кучу Русскую, и стали все Русичи». Отсюда следует, что царь Мах был реальным объединителем племен на Русской земле, о чем и говорится в Сказах. Это следует также из того, что на призыв Сиромахи на защиту Руси, согласно Сказам, откликнулись многие и Сербы, и Славутане от Днипра широкаго, и с Карпат-горы. Наличие огромной державы у Русов того периода подтверждает и «Влескнига», согласно которой в VІІ веке до н.э. все племена Русов объединились в державу Русколань, которая просуществовала более 1000 лет и пала только под ударами готов и гуннов.
Сказ про Кныша-царя
За часы Дедовъ да Прадедовъ нашихъ, за те часы, что самые старые люди забыли уже, не знаютъ больше, былъ у Дедовъ нашихъ Канышъ-Царь. Жилъ онъ, какъ все, ни въ селе, ни въ городе, а на возу своемъ добромъ, железомъ кованномъ, двумя конями запряженномъ, на возу было добро его, сундуки, позаду поставленые, попоной укрытые, а попереду самъ Царь Канышъ Ласый, сидитъ да книшъ хлеба жуеть, а съ него и Деды стали книши делать, а съ него глядючи, тако же жевали, да добро свое дбали, за детьми глядели, абы не урвался какой подъ колеса съ воза, да чтобъ скотина траву добрую ела, да чтобъ поили ее, коли потребно. Такъ весну целую, лето жаркое, на степахъ, на травахъ Деды ездили, а въ осени Грець пріезжалъ, скотину куповалъ, горшки продавалъ, вино-пиво, перецъ-соль менялъ, да срибро-золото за гурты скота давалъ. Канышъ-Царь за всемъ самъ смотрелъ, абы людей не поманулъ хитрючій Грець, а коли хитровину замечалъ, такъ кіемъ ему грозился, и Грець кланялся, одрекался, да все на шутку звертал абы Царь не билъ его кіемъ крепкимъ. То бо Царь былъ Ласый, да людей любилъ, людей любилъ, въ обиду не давалъ.
И сказалъ разъ Грець Царю Канышу, ищо Царь Дурій на него злобится, а отнять землю его хочетъ, добро забрать, срибло, золото захватить, ограбити. Послухалъ про то Царь Канышъ, осмеялся, Грецю сказалъ, абы не брехалъ людямъ, ащебъ люди не боялися да не растекалися, а еще сказалъ ему, бо Дурій-Царь прото и Дурій, що дурной больно, а дурной, такъ съ того, що голова его отъ зароженья въ него глечикомъ. А коли бо жъ Грець отъезжалъ додому, Канышъ-Царь созывалъ всехъ до возу, а сказалъ имъ правиться до войны, а на весну быть готовыми, якъ надо. Почали съ того дня Прадеды наши до войны готовиться, вовтузиться, молодыхъ навчать, якъ пику держать, а якъ шаблюкою железною тыкать, а якъ голову рубить врагу злому. И послалъ Канышъ-Царь до степу на полудень молодцовъ своихъ, щобъ глядали, да щобъ ворога не пускали такъ, якъ приде, да щобъ Царя Каныша овещали вразъ.
Пройшла зима холодная, а стало тепло, весна почалась кветучая, трава пошла яручая, а бежать гонци одъ полудня, бежать, кричать: «Бросай, Царь Канышъ, книши твои солодкіе! Бери людей до кола свого та боронись! Лезеть сюды Дурій-Царь, ворожій песъ, съ вояками многима, а силою страшливою! За три дни одъ насъ на полудень» Поднялъ Канышъ-Царь дуду до неба, задуделъ въ нее, ажъ трава похитилася, а сталъ звать людей до воза своего, а рассказалъ имъ скотину гнать до полуночи, женокъ, детей, старцевъ своихъ, съ возами, съ коньми, съ добромъ всякимъ. Гудить дуда по лынамъ дальними, беду-войну озвещаеть людямъ: «Гэй! Гэй! Люди добрые, стережитеся! Идеть война на насъ страшливая! Подавайтеся до полуночи, до лесу темного! Гонить скотину подальше отъ ворога! А молодь сюда, до Царя Каныша, на коню, да щобъ шаблюки были!»