Собрав все предложения, я стал выбирать, куда мне лучше податься. Подразделения, выполнявшие общестроительные работы, меня не интересовали, так как в этих работах я был полным профаном, а вот монтаж технологических трубопроводов мне был намного ближе. Вопервых, я сам технолог, и разбираться в паутине трубопроводов мне приходилось и по старой работе. Вовторых, перед Астраханью я полтора года проработал в пуско-наладке на подготовке производства капролактама8, и там мне пришлось принять более тысячи технологических линий, требования к которым были более чем серьезные. Так что какая-то техническая база у меня уже была.
Предложенные высокие должности я тоже отмел сразу. Причина простая: терпеть не могу дилетантов, а становиться им даже на несколько месяцев я не хотел. Я не знал в монтаже простейших вопросов, хотя бы элементарного начисления заработной платы, поэтому я настроился на самую почетную должность рядового прораба.
А теперь я спою оду ЕРЕРам и ЕНиРам. Не пугайтесь, первое это единичные расценки, по которым рассчитывалась сметная документация на строительные и монтажные работы. А второе это единые нормы и расценки, по которым начислялась заработная плата. В каких документах было больше идиотизма вопрос дискуссионный. Сметчики уверяли, что в ЕРЕРах, трудовики в ЕНиРах. Но очевидно одно: здравого смысла в них было ноль процентов, и в этом сходились все. Ну сами подумайте, расценка на земляные работы предусматривала целых 36 копеек за перевалку вручную одного куба земли. Где в мире, даже в самой нищей стране, найдется хоть один желающий выполнить эту работу за пачку сигарет? Нигде, конечно. А вот в стране победившего социализма пожалуйста. Поэтому не следовало удивляться тому, что в документации один землекоп выдавал кубов в разы больше, чем звено экскаваторов. И все это воспринималось серьезно. Эти расценки не пересматривались десятилетиями. Я потом как-то проверил реальность начисления заработной платы. Так вот, классный сварщик высочайшей квалификации по ЕНиРам реально мог заработать в месяц не больше двадцати рублей. А ему нужно было начислить минимум 400.
На промысле трубы варили канадские сварщики. У них был четкий норматив: не более двух стыков в смену. Третий варить было нельзя, потому что, по их мнению, могло пострадать качество сварки. Получали они за эту работу несколько тысяч долларов в месяц. Наши сварщики варили не один десяток таких же стыков в смену при идеальном качестве. И я им реально по ЕНиРам мог начислить за это целых полтора рубля. Дальше продолжать?
Вот в этом идиотизме и предстояло мне крутиться после перехода на работу к подрядчикам. Из всех предложений я выбрал должность прораба в Тольяттинском монтажном управлении. С начальником участка у меня были очень хорошие отношения, и когда я его спросил, к кому он рекомендует пойти прорабом, то получил ответ:
Да ни к кому, только ко мне. Мне уже давно из управления обещают дать прораба.
Сев на телефон, он в течение часа получил добро, и я тут же был зачислен на работу. Все бумаги были оформлены позже. Начальник участка был классным специалистом в своей работе, а я лучше него разбирался в сметах. Вот таким тандемом мы и собирались построить качественно и в срок установку гидроочистки на комплексе переработки конденсата.
Еще раз немного отвлекусь и постараюсь обрисовать ситуацию, в которой работали все монтажники нашей великой страны. Сметы на монтажные работы были тощенькими. Выработка на одного монтажника на капитальном строительстве составляла около одной тысячи рублей в месяц. И этого показателя можно было достичь только в начале работ на объекте, когда выбирались самые вкусные куски из сметы. Потом выработка резко падала, в какой-то момент она даже в разы была меньше суммы, которую нужно было выплатить как заработную плату. Как же монтажники выходили из этой ситуации? Да очень просто. Для этого существовал капремонт технологических производств. За счет дичайших приписок. Там нередко бригада из четырех человек могла выполнить объем на 300 тыс. рублей в месяц. Вот оттуда и перекидывались деньги на капстрой. Поэтому хорошая смета на капстрое ценилась очень высоко. А уж дополнительные сметы даже на 20-30 тысяч рассматривались как манна небесная.
Мне хватило недели, чтобы разобраться с ситуацией. Деньги по смете были уже хорошо подъедены. Я начал внимательно изучать сметы. Сразу нашел явные недочеты, там было достаточно ошибок. Где-то расценки были завышены, но нас это особо не волновало, а вот там, где они были занижены, у нас, естественно, вскипал праведный гнев обижают! Начал потихоньку готовить замечания. Правда, только по тем пунктам, где занижали. Ошибки в сторону повышения мы прощали. Ждали проектировщиков из Питера.
Мне хватило недели, чтобы разобраться с ситуацией. Деньги по смете были уже хорошо подъедены. Я начал внимательно изучать сметы. Сразу нашел явные недочеты, там было достаточно ошибок. Где-то расценки были завышены, но нас это особо не волновало, а вот там, где они были занижены, у нас, естественно, вскипал праведный гнев обижают! Начал потихоньку готовить замечания. Правда, только по тем пунктам, где занижали. Ошибки в сторону повышения мы прощали. Ждали проектировщиков из Питера.
Наконец, они приехали. Главный инженер проекта, а с ним и группа специалистов по всем разделам проектной документации. По старой работе я хорошо знал, кто решает вопрос выдачи дополнительных смет конечно, ГИП. Они приехали на две недели. Я не стал торопить события и вышел на них только в конце рабочего дня в пятницу. Подвели меня к ним, представили. И тут я им стал плакаться в три ручья, что совсем невмоготу. Накопилось столько вопросов к проектировщикам, что просто необходимо завтра в субботу провести техническое совещание. Готов даже прийти к ним в гостиницу. Энтузиазма это предложение у них не вызвало. Вместо законного отдыха в выходной день им предстояла встреча с занудой-подрядчиком. Покривились, но вынуждены были согласиться. Спросили, а в какое время? Я посчитал, что чем раньше, тем лучше. На этом и расстались.
В девять утра я как штык был у них. Для разговора взял самый большой портфель, в котором лежала одна тощенькая папочка с бумажками и прочее «обоснование». Это «обоснование» было хорошо упаковано, чтобы не было лишнего звона и раньше времени не прорывались соблазнительные запахи. На лицах моих контрагентов явственно читались пожелания сгореть мне синим пламенем, испариться, провалиться, сгинуть! Пожалуй, самым гуманным из них, которое читалось в их взглядах, было то, чтобы меня схватили диарея, коклюш и еще с десяток опасных заболеваний, при которых необходима немедленная госпитализация. Я тоже решил им немного отомстить. Вынул папку и нудным голосом начал перечислять свои замечания к проекту. Но перегибать палку не стал: а вдруг все их пожелания материализуются, и тогда моя семья останется без кормильца. Я прервал свою речь и сказал, что хватит ерундой заниматься, давайте займемся делом, после чего выложил и выставил на стол все мое «обоснование».
Ситуация развернулась на сто восемьдесят. Все оживились. На их лицах теперь было написано, что человека, милее, чем я, они ни разу в жизни не встречали. Им было явно неудобно, что они не сразу распознали чистоту моих помыслов.
Теперь наше техническое совещание перешло, точнее, перелилось в другое русло. Через полчаса мы уже дружно убеждали товарища Мороза не морозить нас и тем более наших белогривых скакунов. Небольшую дискуссию вызвало только то, что не было ясности, как встретят нас жены. Они хоть и красавицы, но страсть как ревнивы. И что нас ждет при возвращении объятия или скалка по загривку? Тут мнения расходились.
Не забыли мы и про удалого Хас-Булата. Посочувствовали, что у бедолаги маленькая квартирка без всяких удобств. Зато испытали за него гордость, когда он отказался от предлагаемого движимого и недвижимого имущества (конь, ковер). Одобрили, что он сам готов отдать богатому соседу свое недвижимое имущество (неверную жену с кинжалом в боку).
Наша гостиница находилась прямо на берегу Волги. Поэтому, естественно, встал вопрос об аморальном поведении Степы Разина. Практически единодушно мы осудили его поведение в общественном месте. Действительно, обнимает девушку за стан. Она в предвкушении, что с ней еще одну ночку вожжаться будут в теплой постельке, а ее в холодную набежавшую волну. А как теперь будут выглядеть россияне в глазах правозащитной общественности в Европах? Опять начнут напоминать про общечеловеческие ценности, о правах человека. А на Востоке, разве одобрят разбрасывание их княжон?
Совещание затягивалось. Пару раз сбегали за восполнением «обоснования». А в финале, как полагается настоящим коммунистам со стажем, спели «Интернационал». Правда, пели его на мотив другой песни, в которой Костя в рамках продовольственной программы привозил шаланды, полные кефали. Попробуйте сами спеть партийный гимн таким образом! Звучит намного лучше, чем традиционное исполнение. Правда, вышел небольшой конфуз. Первый куплет пели все, второй часть коллектива, а на третьем все иссякли. Текст забыли. Поэтому допели остаток произведения про одесского пролетария Костю.