И давно он в тебя влюблён?
Кто? Ваш директор? Да одновременно с твоим папой за мной ухаживали, знаешь. Но твой папа сердечнее был, добрее.
Мамино лицо опять помрачнело. Она разглядывала яркие киоски, голубей, сновавших на остановках, старые деревья и немногочисленных в это время прохожих, но мысли её явно были не с картинами за окном.
Удивительно, наконец сказала она. Когда меня нашли тогда, весь город радовался, что я не погибла!
Мам, не надо.
Все же знали про этого маньяка, и твой папа тогда очень помог, а всё же вот ходят, критикуют, наглости хватает намекать
Может, потому и критикуют, мам.
Она обернулась ко мне.
Не говори так. И вообще, двигай задом. Нам сейчас выходить.
Только сейчас я заметил, что за окнами начинается ограда знакомого кладбища.
Мама точно была немного пьяна. Когда автобус остановился в полуметре от остановки, и прямо под ногами открылась широкая лужа, мама прыгнула и, приземлившись, упала.
Я перешёл лужу вброд. Совсем была мелководная.
Мама сидела в своё шикарном красном платье прямо на асфальте и, охая, трогала левую лодыжку.
Болит? спросил я.
Потянула. Дура, сердито ответила она. Теперь точно всё накрылось!
Я помог маме встать. Она попыталась идти сама и чуть не упала снова, тогда я подставил плечо и мы захромали к дому вместе: идти-то было три минуты.
Олешек, так и не спросишь меня, что это за хахаль?
А смысл? Потом придёт другой. И мне опять придётся привыкать.
Вот ещё! Ай! мама случайно встала на левую ногу, задохнулась и закашлялась. Мы остановились. И кх ты туда кх же! Думаешь, что я ветреная и несерьезная, да?
Нет.
Нет, признайся честно, думаешь! мама сердито запрыгала вперёд, и я потащился за ней. Боже, даже сын думает, что я ветреная! Что за жизнь-то такая, ещё эти туфли, выкину их дома прямо вот из окна она остановилась и стащила туфли с ног. Сделала движение, будто собиралась кинуть за ограду кладбища, но в последний момент опомнилась. Пошли.
По папе скучаешь. Вот и боишься.
Ничего я не боюсь! За собой следи вообще. Тебе девочка нравится, а ты как дурак, даже телефон не возьмешь
Мам
вокруг ходишь и ходишь, а надо вот так хвать! мама показала свободной рукой «хвать». Ключи далеко?
Побыстрее запустил её в дом, пока не начала троллить.
Мы дождались лифт и вошли в квартиру. Я помог маме дойти до её спальни, и она, как была в боевом прикиде, так и упала на кровать лицом вниз.
Есть будешь? спросил я, проходя на кухню.
Угу.
В холодильнике, конечно, было пусто, не считая недоеденного мамой завтрака и двух луковиц с тремя лимонами. Я полез в шкафчик, но и там вместо ожидаемых мной макарон или хотя бы гречки лежали несколько маленьких плоских пачек. Я взял одну в руки и прочитал надпись.
Мам! Что в буфете делает попкорн? И где гречка?
Это на чёрный день! и, подумав, мама добавила: То есть сейчас!
Я поставил чайник, разогрел в микроволновке утреннюю яичницу. Затем, сверяясь с инструкцией, открыл обёртку, а шуршащий бумажный пакет поместил в микроволновку картинкой вверх и включил на полную мощность. Раздался треск орудий, и мама что-то закричала из комнаты, но я наблюдал, как раздувается и вертится бумажный пакет, подсвеченный замогильным жёлтым светом. Чуть про чайник не забыл.
Когда микроволновка тренькнула, я осторожно достал растолстевший пакет, высыпал его содержимое в маленькую кастрюлю и отнёс вместе с чаем и яичницей маме. Она уже успела переодеться в домашнее платье валялось в углу и, сложив руки на животе и болтая здоровой ногой, смотрела в телевизор. Судя по рожам на экране, это были старинные «Друзья».
Я поставил обед перед ней.
Спасибо, сынок, она поглядела на запястье, а ты ещё успеешь на работу!
Я поднял брови.
Тебе надо в больницу.
И что? Поем и вызову себе скорую, невозмутимо произнесла мама. Скажу, в ванной упала! Пусть отрабатывают налоги, которые я им плачу.
Пообещай.
Мама закашлялась и сквозь глотки воздуха выдавила:
Вот кх, кх нудный! Ну кх-кх-хорошо хочешь, позвони через пару часов!.. наконец кашель прошёл, и она закончила: И вообще, уже без десяти.
Поколебавшись, я схватил у неё горсть попкорна и, жуя на ходу, побежал на работу.
На кладбище.
Поколебавшись, я схватил у неё горсть попкорна и, жуя на ходу, побежал на работу.
На кладбище.
Оно уже было открыто. Я привычно срезал путь через наш вход, пробежал через туристическую священную рощу с камнем-Дедом посередине, по выгнувшему спину мосту через речку, пробежал насквозь Старый город и вскоре оказался у главного входа, где стояло административное здание: конец восемнадцатого века, такой себе классицизм ярко покрашенная коробка с колоннами. Взбежал по лестнице на третий этаж, привычно перепрыгивая через дыры в паркете.
Добрый день, Илья Ильич! Извините за опоздание, я честно спешил.
И тебе добрый. Спешил, казак где мать твоя? Илья Ильич, щурившийся в монитор, спустил очки на кончик носа и взглянул на меня поверх них.
Повредила ногу.
М-м-м, Илья Ильич вернул очки на место.
Нет, взаправду.
Он поднял брови.
Что-то серьёзное?
Не знаю. Я сюда, а она поехала в больницу.
Как не вовремя
Да не волнуйтесь! Я у вас год тут, экскурсии как ведут видел. Потерплю месяц, пока мама не выздоровеет. Привыкать надо!
Илья Ильич улыбнулся.
Привыкать надо повторил он за мной. Если тебя возьмут, казак, если возьмут. Не каждый подойдёт. И Директор у нас строгий. Строгий
Илья Ильич уткнулся в экран. Я подождал, пока он продолжит речь, но он молчал, и я напомнил о себе:
Что сегодня делать?
А, да, Илья Ильич снова посмотрел на меня поверх очков. Сегодня твоей матери хотел поручить ребят, твоих ровесников. Хотят стать экскурсоводами, как и ты. Она умеет обращаться с молодыми людьми. Но если ты уйдёшь сейчас, я тебя не осужу. Тогда я смогу
Я уже опытный! прервал я его монолог. С детьми разберусь. Мне не трудно! Я уже почти готовый экскурсовод, ЕГЭ сдам и готов.
Илья Ильич внимательно поглядел на меня. Улыбнулся и кивнул.
Похвально. Ты молодец, Иван, настрой держишь. Оптимизм он помогает, даже необоснованный. А матери передавай пожелания скорейшего выздоровления. Обязательно узнай, что у неё. Если лёгкое растяжение приводи к Петровичу, он её быстро поставит, прости господи, на ноги. А если связки надорваны или перелом он покачал головой, тоже приводи. Но не думаю, что что-то получится, сам понимаешь.
Вот ещё каждый меня учить будет, что делать! Будто мне двенадцать. Сам знаю, к Петровичу, не к Петровичу!
Илья Ильич усмехнулся, хотя я молчал. Видимо, понял всё по моему лицу.
Со слов Ильи Ильича я представлял их всех детьми. Не знаю, почему, он ведь ясно сказал: «ровесники», «ровесники», блин! Когда я спустился во двор, я полностью охренел. Двое парней точно были старше меня, насчёт девчонок не уверен. С ними всегда сложнее.
Я представился. Народ тоже охренел, когда услышал, что знакомить их с кладбищем буду я, но несильно. Я же постарался запомнить их имена. Высокий дрыщ Сергей, вот этот шкаф Евгений, короткостриженая с фотиком Диана, беленькая Елена, постоянно с телефоном Анна, типа спортивная Ульяна. Сергей, Евгений, Диана, Елена, Анна, Ульяна. Сергей, Евгений, Диана, Елена, Анна, Ульяна. Евгей, Сергений, Дима, Кристина стоп, что-то я уже напутал.
Не нужно рассказывать историю кладбища? спросил я, когда мы вышли из главного здания. Все знают?
Неа, сказали Евгений с Дианой. Они знакомы были, что ли вместе всё держались. Правда, Дина больше в фотик смотрела, чем на парня. Щёлк щёлк. Держись, брат, френдзона она такая.
Остальные на мой вопрос скромно промолчали, и я повторил его. Тогда Сергей фыркнул:
Каждый день тут хожу. Рассказывай, раньше начнём, раньше закончим.
Девчонки согласно закивали. Ну и народ. А ещё экскурсоводами стать хотят. Ничего им на кладбище с таким подходом не светит, Директор быстро покажет, где у нас задняя калитка.
Просто и доступно объясняю это народу. Призадумались. Обрадованный, веду по главной дорожке вглубь кладбища той, что для горожан и экскурсий. В начале парк, клумбы и прочая цивильная красота, потом начнутся красивые реставрированные здания Старый город.
Все знают, что на просторах нашей необъятной Родины существовало и существует, множество самых разных народов. Русские, татары, марийцы, чуваши, мордва, ханты, манси всех не перечислить. Только в нашем крае насчитывается более 50 национальностей. В городе Азеренове преобладающая народность моорты. Это мы с вами.