***
На сегодня приключений довольно, пора домой. Ночью Московский не загружен, я поехал прямо, и не гнал без толку. На круглой площади я не свернул на Московское шоссе, а доехал по Пулковскому до Дунайского. И вновь ощутил вибрацию доступного лишь мне пространства. Неужто, начинается очередной этап? И сегодняшний поход в филармонию сигнал? Завтра нужно будет пройтись, благо временем я не ограничен. Фиолетовый, почти чернильный сумрак окружал меня. Адреналин наполнял кровь, но всё завтра, нет, уже сегодня вечером.
На следующий день мы с Аллой не встретились на работе и это хорошо я мог спокойно заниматься своими делами, не отвлекаясь, а вечером обойти роковой квартал. Атмосфера ещё более сгущалось, и никто, кроме меня, этого не замечал. Да и прохожих практически не было, под ногами хлюпало, небо приняло привычный свинцовый цвет, мрачно отражаясь скользкой глади прудов. Уточки ещё плавали, возможно, останутся на зиму желающих покормить их не убывало.
Я осмотрелся, и мне показалось, что диспозиция квартала изменилась, возможно, такое впечатление из-за темноты и рассеянного света близлежащих домов и редких фонарей. Все, надо переключиться, завтра утром на работу, а вечером снова в Москву, один, нужно сохранить трезвую и свежую голову.
С непривычки слегка продрог. Но обходить парк нужно было только пешком. Ничего.
Дома горячий душ, обогреватель, чай с пряниками. Я включил санкт-петербургские новости. Не с самого начала, услышал только краткий обзор в конце. Автокатастрофа? Случайность? Прокуратура взяла под особый контроль. Виски сдавило неимоверной тяжестью. Тиски. Взрывается мозг. Какой, на фиг, сон. Обрубают концы, в случайность я не верю. Шок. Но нужно жить и работать.
***
Похороны проходили в среду, с соблюдением воинских почестей. Я вернулся из Москвы утром, но о том, чтобы идти речи не было, я понимал, что любой посторонний, заинтересовавшийся этим траурным событием, попадёт под колпак. И сам полковник говорил, что в подобных случаях ведётся скрытая видеосъёмка.
***
Новый договор на казавшуюся нереальной сумму был подписан. Я доложил начальству, и оно оказалось довольным, хотя я ничего особенного не сделал. Слава не всегда достается гонцу, и хула непременно.
Я механически поглощал обед, просто обязан поддерживать существование, быть в форме, не задумываясь о вкусе. Ко мне подходили, здоровались, я что-то отвечал, и думал, думал. С гибелью полковника оборвалась последняя нить, за которую можно было зацепиться. Но ведь и он, как и я, не сказал всего, что знал. И даже за это знание поплатился. Мне было хреново, отвлекали только рабочие обязанности.
Привет, на стул напротив опустилась Алла, как дела? Сегодня она была в лёгкой курточке, накинутой на тоненькую шерстяную кофточку под горлышко и в джинсах.
Вот, из Москвы вернулся, и прямо на работу.
А больше не поеду. Наверное.
Почему? я почти закончил обедать, остался только сок, а вопрос задал автоматически
Причина отпала, я кивнул и не стал уточнять, то ли я больше не нуждаюсь в опеке, то ли с бой-френдом столичным сложности. Но в это вмешиваться не буду, не моё дело. Скорей всего, по новой должности не положено разъезжать.
А сегодня опять филармония, Гайдн, Моцарт, «Реквием».
Отлично, только этого не хватало, совсем ко времени. Возможно, в моем голосе не было необходимой теплоты, и она могла принять это на свой счёт:
Вы что, обиделись? Мы все склонны проецировать реакцию собеседника конкретно на себя, считая себя пусть в момент разговора, источником эмоций, все правильно. Простите, я подумала. На вас лица нет. Я пойду, да? но она хотела получить ответ.
Нет, я натянуто улыбнулся, Гайдн. «Реквием». Конечно
Ну, тогда. Вы заедете в половине седьмого? Меня снова зовут на «Вы», а «Реквием»
***
Вы что? когда зазвучал «Реквием», я не смог сдержать слёз, она запнулась.
Я сжал зубы, вытер глаза платком.
В антракте девушка отказалась пить шампанское, и только держала меня под руку. И, казалась, была испугана. А вдруг она связана с этим? Ведь проявлялась после или во время трагических событий. Думай, Антон, думай.
Поедем ко мне, родители уехали на три дня в Финляндию, и я свободна.
Прямо так прямо, выехать на Садовую, и никуда не сворачивать. А девчонка то ли хотела шокировать меня, то ли продемонстрировать всем но ведь имела право свою неотразимость, пришла в филармонию в джинсах, с вытертыми коленками, в немыслимом свитере ниже ягодиц, кроссовках и футболке без лифчика. Ну-ну, конечно, на неё глазели, и молодежь, и те, кому вовсе не положено. А она держала меня за руку, и как это было со стороны? Впрочем, какое это имело значение.
Во дворе её дома закрытая парковка, как и у бедной Киры кованные ворота, открывающиеся с помощью пульта. Но я заметил это в прошлый раз. И они тоже открылись после щелчка пультом.
Да, поставь здесь.
Какая мерзопакостная погода. Снег с дождем не прекращался, хорошо, подъезд почти рядом. И под козырьком.
Мы поднялись на третий этаж четырёхэтажного дома та же дверь известной фирмы, ключ, доверенный мне ну, да, а как же Прихожая. Размером чуть ли не в пол моей квартиры, новые тапочки, исключительно для меня. Меня ведут за руку, на второй этаж. Я не сопротивляюсь, в голове ещё звуки Реквиема, а в душе абсолютная пустота. Но девчонка. Она не зажигает большой свет, но даже бокового освещения достаточно. Двадцатиметровая комната, примерно, ближе к окну постель, придётся ли мне её опробовать? Что, так и задумано?
Рабочий стол с ноутбуком. Шкаф-купе, зеркало от пола почти до потолка, ещё одна дверь. Накрытый столик возле ложа, чисто белая льняная салфетка, безо всяких узоров, только три бутылки на другом сервировочном столике на колесах, на нём же свечки и два фужера.
Я так понимаю, девушке более интересен процесс, нежели его участники. Она смотрит на меня, гордясь произведенным впечатлением. Если бы она знала, что, но ей-то зачем?
Чай, кофе?
Туалет, мыло, полотенце, тапочки, улыбаюсь я. Нельзя огорчать её что бы то ни было, она ко мне искренне расположена.
Санузел и маленькая кухонька на этом этаже, чайник кипит, кофеварка тоже. Девушка полностью автономна на своём этаже.
У меня никаких устремлений, просто хорошо. Ведь так бывает, да?
Чай, бутерброды, пироженки. И ослепительно красивая девушка.
Я не проявляю активности, и девушка тоже. Если в купе все вышло естественно, то как начать теперь? Обнять, поцеловать, посадить на колени, шептать ласковые слова. Но не получалось.
Несколько фраз о музыке, вкусных пирожных. Вроде иногда меня можно, но немного, музыка, сопровождавшая наши посиделки. Не Моцарт, но музыка сфер. Она гипнотизирует, затягивает, но.
***
Я не сбежал, а попрощался с некоторым сожалением (надеюсь, она этого не почувствовала) почти за полночь. И опять легкий поцелуй в щёчку.
Музыка по-прежнему звучала в моих ушах. Я жив, здоров, сейчас, или чуть позже, буду обладать одной из прекраснейших женщин, не важна причина, приведшая её в мои объятия. Я был бы счастлив, если бы обстоятельства были другими. И не ужасающая разница в возрасте. Уже гораздо позже я понял, что женщин это остановить не может.
Грубые будни В
Алла
Алла разговорилась, потягивая кофе:
Прикольно, но ты старше моего папаши. Вот бы он удивился, узнав. Правда, он тоже не отстаёт, кстати, твоя новая секретарша его пассия, так что, будь острожен, или ты не прочь оприходовать всех смазливых бабёнок?
И тут я вспомнил недавно случайно подслушанный разговор. Женщины много знают, а замечают ещё больше. И как не поделиться! Особенно на перекуре. Я вышел на улицу, присел на скамейку, отделённую от других высоким кустарником, продолжая думать над текущими делами, и вдруг услышал
Ну, как тебе новый шеф?
Нормальный, не гоняет и не пристаёт, голос показался мне знакомым, даже обидно, весело так.
Куда уж, тоже со смешком, он же Бармалейку склеил, так что
Какую Бармалейку?
Да Аллу, она ж до тебя была, а сейчас заведует отделом, по каким-то инновациям.
Гм, что-то интересное, это ком это они? Я почт догадался.
У неё же другая фамилия! Почему так?
Так это до замужества! А потом развелась, не знаю, что и как, и теперь может погулять.
А-а-а, теперь понятно.
И я понял, дальнейшее не представляло интереса. Но откуда они всё знают? На работе мы с Аллой общались исключительно по делам, после работы. Не исключено, что и в филармонии были не только мы. Впрочем, женщины подмечают малейшие нюансы.
Алла свободна, и вольна распоряжаться собой и делать осознанный выбор, и я сказал, практически на автомате, ещё не закончив прокручивание воспоминаний, получилось нечто вроде контраргумента:
А как твоя мама к этому относится? Интересно, как ответит девчонка. И слышу:
Ну, если бы ты сначала познакомился с ней, то у меня не было бы никаких шансов.