В 1935 году Канарис получает приказ возглавить абвер отдел разведки и контрразведки военного министерства. Это ведомство было подчинено ВМФ и отвечало за борьбу с иностранными шпионами и сбор разведывательной информации в Германии, и за ее пределами. Также это была уже не официальная сторона дела абвер находился в постоянном конфликте с нацистскими спецслужбами СД и гестапо.
Под чутким руководством Вильгельма Канариса абвер из небольшой службы превратился в важнейший инструмент гитлеровской политики, обеспечивая секретность военных приготовлений Германии, внезапность ее нападений, а также успех «блицкрига» путем дезорганизации и развала тыла стран, избранных объектами агрессии. При участии абвера совместно с СД (внутрипартийная служба безопасности) была подготовлена известная провокация в Гливице, послужившая предлогом для нападения Германии на Польшу. Вечером 31 августа 1939 г. люди в польской военной форме захватили немецкую радиостанцию в небольшом германском городе Гливице, вблизи польской границы. После один из участников «нападения» зачитал по радио ложное сообщение на польском о том, что польская армия пересекла германскую границу и овладела немецкой радиостанцией. Сделав несколько выстрелов у микрофона, «террористы» покинули здание радиостанции. Неподалеку от здания остались лежать трупы тринадцати немецких заключенных, приговоренных к смертной казни, и одетых в польскую военную форму.
Участвовал абвер и в подготовке агрессии против Дании, Норвегии, Бельгии, Нидерландов и СССР. Во время войны боролся с партизанским движением, разведчиками-парашютистами, занимался пропагандой среди населения оккупированных территорий. Однако в феврале 1944-го в связи с рядом неудач в деятельности против СССР и в результате конкурентной борьбы с другими органами разведки, а также с падением доверия нацистской верхушки лично к Канарису, абвер был расформирован.
Руководители разведок редко становятся всеобщими любимцами. Канарис не стал исключением. После покушения на фюрера в июне 44-го один из заговорщиков дал показания против адмирала, но того лишь уволили со службы. Однако уже вскоре вместе с другими подследственными Канарис был отправлен в концлагерь.
Последняя перемена в его судьбе была традиционно спешной. По непонятной причине, в апреле 1945 г., во время наступления союзников на Нюренберг, Канариса спешно приговорили к смертной казни через повешенье. Офицер, присутствовавший, позже свидетельствовал, что последними словами адмирала были: «Я не предатель. Как немец я лишь исполнял свой долг». К месту казни Канариса волочили за ноги. За несколько минут до этого, находясь в камере концлагеря Флоссенбург, он передал тюремной азбукой Морзе, с помощью ложки и курительной трубки, несколько прощальных слов тем, кто сможет услышать. Его повесили на «железном воротнике». Этот садистский способ казни Гиммлер применял к личным врагам: тонкая стальная проволока, в отличие от веревки, вытягиваясь и пружиня, несколько раз «отпускала» свою жертву. «Маленького адмирала сегодня утром повесили, рассказывал стражник одному из узников лагеря, его несколько раз вздергивали и потом снова опускали. Он был такой живучий». Процедура заняла более получаса14
Канариса казнили 9 апреля 1945 г., за месяц до крушения фашистского рейха, по обвинению в измене и участии в заговоре против Гитлера. Отныне он человек, возглавлявший самую хитроумную и изощренную разведку Европы, на совести которой миллионы человеческих жизней стал «борцом с фашизмом». По понятной теперь причине ему решено было приписать трогательную заботу о советских военнопленных, якобы проявленную в письме на имя Кейтеля. Причина проста Интеллидженс сервис своих не бросает. Ему не забыли того добра, которое он сделал англичанам, будучи агентом их разведки в самом сердце рейха. Видимо, по той же причине его столь спешно и казнили Гитлер не хуже англичан помнил и хорошее, и плохое
Во всяком случае, об этом свидетельствуют факты. В 1936 г., сразу после начала фашистского мятежа, Канарис прибывает в Испанию. Близкий друг Франко еще с 20-х годов, он организует снабжение мятежников оружием. Являясь личным представителем Гитлера при «каудильо» на протяжении всего периода гражданской войны, Канарис становится ключевой фигурой в организации германо-фашистской интервенции, осуществлявшейся под руководством абвера. Свое пребывание в Испании он использует для создания широко разветвленной агентурной сети, которая была призвана стать в будущем опорой его огромной тайной империи, способной в случае необходимости пережить и смену режима в Германии.
Во всяком случае, об этом свидетельствуют факты. В 1936 г., сразу после начала фашистского мятежа, Канарис прибывает в Испанию. Близкий друг Франко еще с 20-х годов, он организует снабжение мятежников оружием. Являясь личным представителем Гитлера при «каудильо» на протяжении всего периода гражданской войны, Канарис становится ключевой фигурой в организации германо-фашистской интервенции, осуществлявшейся под руководством абвера. Свое пребывание в Испании он использует для создания широко разветвленной агентурной сети, которая была призвана стать в будущем опорой его огромной тайной империи, способной в случае необходимости пережить и смену режима в Германии.
В те дни Интеллидженс сервис получает первый сигнал, заставивший обратить более пристальное внимание на шефа абвера. Один из ее агентов сообщил о «весьма сдержанном» отношении Канариса к гитлеровской верхушке и высказал мысль, что его можно перетянуть на сторону британской разведки в качестве «дремлющего партнера». Руководство «МИ-6» ломало голову над смыслом сказанного. Формула была весьма расплывчата, и ее автором был, по-видимому, сам «хитроумный Одиссей» так нередко называли Канариса в его окружении. Предлагал ли он англичанам свое сотрудничество против Гитлера или, наоборот, выполнял волю последнего? Одни были готовы видеть в этом редкую удачу, другие опасную западню. Соблюдая осторожность, обе стороны пошли на развитие возникших контактов.
Незадолго до описываемых событий целая вереница фургонов для мебели и клетей с лошадьми для верховой езды появилась в небольшой деревушке Люкингтон, в графстве Уилтшир, к западу от Лондона. Затем прибыл со своей любовницей Виолеттой фон Шредер некий Треек, арендовавший здесь виллу. Новым знакомым он всегда говорил, что его отец помещик из Прибалтики, бежавший из России после революции. Если речь заходила о коммунизме, показывал оставшийся на шее шрам от пули «чудом спасся» от большевиков, приговоривших его к расстрелу Треека сразу же благосклонно принял английский «высший свет». Он участвовал в дорогостоящих охотничьих забавах, когда и установил непосредственный контакт с узким кругом наиболее влиятельных представителей английской земельной аристократии и финансового капитала. Путь к этому ему открыли солидный счет в банке, шрам на шее и помощь главы Секретной разведывательной службы Великобритании Стюарта Мензиса, загородное поместье которого «случайно» оказалось по соседству и было отделено от арендованного Трееком участка лишь живой зеленой изгородью.15
Агент абвера Треек был направлен в Англию «для установления контактов с британской ветвью Синего интернационала небольшой, тесно связанной группой политической и торговой аристократии, в руках которой находилась подлинная власть в Европе».16 Охота, и в частности «охота Бофора», проводившаяся под руководством герцога Бофора, штальмейстера Букингемского дворца, представляла собой, пишет он, «в такой же степени политический заговор, как и спорт». Одним из видных участников «охоты Бофора» был и Мензис. Однажды, прогуливаясь в парке, Треек сообщил, что направлен в Англию Канарисом специально для установления с ним связи, а в случае надобности обеспечить контакт «в таких вопросах, которые будут представлять интерес для нас обоих». Мензис не высказал возражений.
Арендовав фешенебельный особняк в Лондоне и еще одно загородное поместье в самом центре охотничьих угодий в графстве Нортхэмптоншире, Треек пробыл в Англии до самого начала второй мировой войны. Все это время он находился в тесном контакте с наиболее реакционными и антисоветскими кругами правящего класса Великобритании. Во время охоты он нередко оказывался рядом с Мензисом, и когда его лошадь прыгала через препятствие, последний кричал ему в шутку: «Дойчланд юбер аллес!» Подлинное лицо Треека, таким образом, ни для кого из участников великосветских забав и изысканных застолий не являлось загадкой. Но никто и не спешил срывать с него какие-либо маски контакт с Канарисом (о котором, кстати, адмирал подробно написал в своем дневнике, обнаруженном после казни17) был выгоден как в начале, так и в конце войны, когда стало очевидным скорое начало раздела захваченных немецких территорий. Адмирал мог помочь своим британским друзьям в этом вопросе.