Мам, -сказал глупый Беркутов, но это же хорошо будет, если все у нас будут нефть производить!.. А интересно, если у меня будут дети, они тоже нефтью будут какать?..
Мама содрогнулась: Какие дети!
Хорошенько подумав, мама вплотную занялась превращением сына в записного эгоиста, которому собственная задница будет дороже всего на свете, и надо признать, со своей задачей справилась на отлично.
Беркутова больше не заботили ни эксперименты, ни расчёты, заматерев, он сохранил только любовь к матери, и то потому, что понимал теперь, насмотревшись фильмов и начитавшись полуфантастических ужастиков и жёлтой периодики, что без неё он бы не выжил, а если бы выжил, то это была бы уже не жизнь.
И так, культивируя природную ядовитость и пронырливость, Беркутов комфортно существовал в ипостаси кассира, проводя эксперименты уже над окружающими, а не над собой.
По выходным Беркутов с матерью выезжали на природу, и долго ходили по лесу, то собирая грибы, то просто валяясь на расстеленных в траве пледах, наблюдая облака и слушая птиц. Это было необходимое действо, отдушина в жёстких рамках самоконтроля и конспирации.
С транспортом у Беркутова проблем не было, он ещё в детстве выяснил, что, наевшись чеснока, может производить бензин, а потому его машинка всегда была заправлена высококлассным топливом, и практически бесплатно, если не считать издержек на сырьё. Любопытно, что специфический чесночный «выхлоп» изо рта Беркутова не мучил, пахло от него, скорее, свечкой, слабо и завлекательно.
Жизнь текла мирно и спокойно, но мама на людях очков не снимала.
Однажды в ночную смену Беркутов, протирая руки дезинфицирующей салфеткой, загляделся на девушку в очереди. Она наблюдала за его манипуляциями, брезгливо скривив ротик.
Беркутов впервые застеснялся сморкаться. Он даже ускорил темп работы, но не настолько, чтобы потерять самоуважение.
Засуетился, в общем, Беркутов.
Когда девушка оказалась перед ним, он чистыми руками принял наличные, отсчитал сдачу, и высыпал мелочь в подставленную ладошку.
Спасибо, сказала девушка, и ушла.