К этому времени она познакомилась с заслуженным медработником из Солнечногорска. Валерий был известным в узких кругах врачом-ревматологом. Он длительное время ухаживал за Людмилой, присылал ей милые и полезные посылки предметы одежды, принадлежности для рисования и черчения. Людмила сдалась только тогда, когда поняла, что Валерий не преследует далеко идущей цели захомутать москвичку, а столь ненавязчиво и галантно ухаживает за ней потому, что у него к ней действительно есть настоящее, искреннее чувство.
Людмила вышла за Валерия, перебралась в его квартиру в Солнечногорске и открыла в этом сразу же полюбившемся ей тихом городке небольшую архитектурную фирму.
Она общалась в основном с сотрудниками и клиентами и большую часть времени уделяла обустройству нового дома. Институтских приятельниц Людмилы жизнь разбросала по разным местам, и многие старые связи были потеряны. Но, каким бы образцовым человеком и мужем ни был Валерий, как же Людмиле порой недоставало мудрости и особой женской чуткости настоящей подруги!
И вот теперь, познакомившись с Мариной, Людмила словно ожила душой. Она с увлечением рассказывала о своей учёбе в МАРХИ, о бесконечных архитектурных проектах и эскизах и с удивлением отмечала, что собеседница с жадностью ловит каждое её слово и, казалось, понимает её, как никто другой.
Причину такого пылкого интереса Людмила поняла, когда после выхода из роддома новоиспечённые молодые матери обменялись контактами и начали общаться. Они созванивались и вместе выходили с колясками на прогулки.
У Людмилы была сдвоенная коляска, так как, к их с мужем невыразимой радости, пополнение в семье получилось грандиозным в назначенный день и час на свет появились очаровательные девочки-близнецы, которых на первый взгляд невозможно было отличить друг от друга. Лишь какое-то время спустя счастливые родители девочек заметили разницу, заключавшуюся в месте расположения на лицах новорождённых характерной родинки у одной из дочерей той, что появилась на свет пятью минутами раньше своей сестры, родинка красовалась на левой щеке, а у другой на правой. Старшую девочку решено было назвать Лидией, а младшую Ладой. Так захотел Валерий, чтобы имена дочерей (во всяком случае, в их коротких формах) были созвучны имени любимой супруги Люда, Лида, Лада.
Удивительно, насколько у нас с тобой всё похоже, сказала как-то Людмила Марине, пока они везли свои коляски по залитому весенним солнцем тротуару. Даже имена нашим детям и вы с Вячеславом, и мы с Валерием подобрали с особым смыслом.
Да, согласилась Марина. Я вот хочу следующего нашего сына, если Бог нам со Славой его подарит, Владиславом назвать. А этот, значит, Станислав, будущий жених твоей старшенькой. Кто там у нас родился на пять минут раньше? Лидия? Она шутливо подмигнула подруге и осторожно взяла маленького Стаса на руки. Ну что, сынок, полетели?
Мне кажется, Лида не возражает, да, дочунь? ласково взглянув на девчушку с родинкой на левой щеке, с радостью поддержала игру Людмила. А Ладусю мы прибережём для Владислава.
Мы не против, охотно отозвалась Марина. Как только он родится, так сразу.
Она мягко опустила сына в коляску и бережно подоткнула ему по бокам одеяльце.
Как-то разговор подруг зашёл о любительских рисунках Марины, и Людмила, заинтересовавшись, попросила показать ей несколько эскизов.
Когда Марина, придирчиво пересмотрев все свои работы, отобрала три-четыре наиболее удавшихся, на её взгляд, рисунка и принесла их на суд подруги, та после долгого, внимательного изучения содержимого Марининой папки подняла просиявший смесью непонятных чувств взгляд.
Ты утверждаешь, что нигде этому не училась? В голосе Людмилы звучало явное сомнение.
Только по пособиям для самоучек, ответила Марина. Ну, что скажешь? Тебе не нравится? Она явно ждала вердикта образованной подруги.
В некоторых нюансах ещё угадывается рука художника-любителя, Людмила во всех своих суждениях старалась быть объективной и честной до конца, но это заметно только при очень пристальном рассмотрении. Что же касается замыслов твоих рисунков, по крайней мере тех, что я вижу, а также своеобразной самобытной манеры, в которой выполнены эти работы, Мариш, это грандиозно!
Лицо Марины просияло:
Тебе правда понравилось?
Понравилось не то слово! Тебе бы подучиться немного у профессиональных художников, ну или, на худой конец, у среднестатистического архитектора вроде меня, имеющего в зубах диплом, а за плечами какие-никакие знания. Но, Марин, правда у меня нет и десятой доли таких идей и такой самобытности исполнения, как у тебя! Я могу только немного подкорректировать твою технику. Давай попробуем. Покажу тебе кое-какие нехитрые секреты, и серьёзно хоть на выставки представляй свои работы! Кстати, могу попробовать организовать выставку твоих картин. Хочешь?
Лицо Марины просияло:
Тебе правда понравилось?
Понравилось не то слово! Тебе бы подучиться немного у профессиональных художников, ну или, на худой конец, у среднестатистического архитектора вроде меня, имеющего в зубах диплом, а за плечами какие-никакие знания. Но, Марин, правда у меня нет и десятой доли таких идей и такой самобытности исполнения, как у тебя! Я могу только немного подкорректировать твою технику. Давай попробуем. Покажу тебе кое-какие нехитрые секреты, и серьёзно хоть на выставки представляй свои работы! Кстати, могу попробовать организовать выставку твоих картин. Хочешь?
Глаза Марины засветились искренним, неподдельным счастьем, но тут же погасли, сменившись выражением смирения и обречённости.
Ой, нет, Людочка, тихо проговорила она. Выставки не надо. Тебе, конечно, большое спасибо за столь щедрое предложение, но, как говорится, всяк сверчок знай свой шесток. А насчёт того, чтобы поучиться у тебя, то я с большим удовольствием.
Ох, зря, Мариш! Людмила сокрушённо покачала головой. Если уж не тебе выставляться, то кому же ещё? У тебя такие оригинальные и самобытные рисунки! И темы необычные церкви. Почему они доминируют в твоих работах?
Не знаю, пожала плечами Марина. Просто нравится рисовать их, и всё.
Мне кажется, в этом есть какой-то смысл, задумчиво произнесла Людмила. Быть может, пока что недосягаемый, скрытый от тебя самой. Но, по-моему, это неспроста. У тебя, Марина, особый дар. От Бога.
От Бога у меня другой дар, рассмеялась Марина. Вот он! Она с нескрываемой материнской гордостью указала на коляску, где мирно посапывал Стас, которому в скором времени должно было исполниться три года. И кажется, скоро будет ещё один.
Да ты что? радостно улыбнулась Людмила. Неужто мы ждём Владислава?
Похоже, что так, подмигнула Марина. Готовь там свою Ладу.
Маринка! Здорово! воскликнула Людмила. Поздравляю от всей души!
Поздравлять пока рано, с некоторой опаской взглянув на подругу, заметила Марина. Вдруг что пойдёт не так?
Людмила мягко взяла её за руку:
Не выдумывай. Всё будет хорошо. Я так за тебя рада! А уж как рада Ладусенька! она окинула нежным взглядом одну из сидящих в новой сдвоенной коляске девочек, на чьей правой щеке красовалась характерная родинка.
Ну вот, теперь на всех твоих девчоночек женихов хватит, улыбнулась несколько успокоенная словами подруги Марина.
Людмила стала постепенно открывать Марине технические нюансы художественного мастерства. Когда она приходила в квартиру, где жили супруги Озеровы со своим имеющимся и намечающимся потомством, подруги расставляли перед окном мольберт, раскладывали рисовальные принадлежности и сосредоточенно брались за дело.
Марин, скажи, а почему ты избегаешь рисовать людей? спросила однажды Людмила. У тебя столько зарисовок природы, а также вполне законченных пейзажей и натюрмортов, но нет ни одного портрета и даже ни одного человеческого лица в отдалённой перспективе. Это что, твой фирменный стиль? Или тебе не нравится рисовать людские лица и фигуры?
Не знаю, честно ответила Марина. Никогда над этим не задумывалась. Скорее всего, и то и другое.
Странно, тихо произнесла Людмила. На самом деле изображения людей призваны оживлять картины. Без них всё должно быть как-то неестественно, неправдоподобно А у тебя почему-то получается вполне себе естественно и правдоподобно. Вот тебе и парадокс!
Спасибо, ответила Марина. От тебя это звучит как похвала. Но мне самой не нравится. Вероятно, я ещё не дозрела как художник, чтобы действительно правдиво изображать людей.
Вот ещё глупости! отозвалась Людмила. Ты замечательный, талантливый и самобытный художник. Не в этом дело.
Марина пожала плечами:
Возможно, когда-нибудь это умение придёт. Наверное, что-то должно случиться в моей жизни, чтобы это произошло.
А может, так и должно быть? предположила Людмила. Что, если это одна из своеобразных изюминок твоего стиля? Говорю же у тебя это получается на удивление естественно и правдоподобно.
Я так не считаю, честно призналась Марина. Но, наверное, тебе виднее.
И вот теперь Марина попросила Людмилу устроить что-то вроде своеобразных тестов по выявлению способностей к рисованию и черчению у своих сыновей.