Мы начали заряжать ружья. И вдруг раздался жуткий грохот. От мощного удара нас подбросило кверху и перевернуло. Я только успел заметить, что снаряжение, как горох, разметалось в разные стороны, а лодка летит рядом вверх дном. Через секунду я булькнулся в холодную воду Северной реки
Даже местные ребятишки знали, что в километре от поселка вниз по течению в самом начале Черного поворота притаилась огромная каменная глыба с немного выступающей наружу трезубой спиной. Но мы с Антоном в спешке и хлопотах забыли об опасности проявили халатность
Вынырнув из воды, я стал озираться по сторонам в поисках брата. «Лишь бы его лодкой или чем-нибудь ещё не ударило по голове тогда хана», подумал я с тревогой.
К счастью, он показался на поверхности метрах в десяти от меня.
Антоха, живой!!! радостно заорал я, перекричав ревущие буруны.
Жив-здоров, слава богу. А ты как?! донеслось до меня сквозь речной гул.
Пока живу. Братуха! Быстро отгребаем от берега, а то нас течением размажет по скалам!
В этом месте вертикальный берег выходил на затяжной поворот, и бурный поток на всём его протяжении с большой скоростью напирал на базальтовый изгиб, как бы пытаясь его выпрямить. Стремнина несла нас на верную гибель. В тяжелых, насквозь промокших зимних куртках и наполненных водой болотниках плыть было очень трудно, но мы, в отчаянной борьбе с рекой, со всей мощью гребли к её середине. За спиной раздался леденящий душу грохот-скрежет-треск-хруст это река в дикой злобе терзала лодку, разбивая её течением о скальные уступы. Спустя несколько секунд все стихло ненасытная река её проглотила Поворот закончился, и началась пологая галечная коса. Из последних сил мы выбрались на неё и несколько минут, тяжело дыша, лежали на гальке.
Немного отдохнув, я достал из нагрудного кармана сигареты и зажигалку, которые ещё дома на всякий случай положил в новый полиэтиленовый пакет и завязал его тугим узлом. Вот случай и представился.
Мы сидели на самом берегу у воды, молча курили, осмысливая приключившееся, и глядели на недовольную реку, из которой мы только что с таким трудом вырвались. Чуть ниже, в небольшую заводёшку прибило мою любимую рысью шапку и два фрагмента спасательного жилета, на котором я сидел в лодке несколько минут назад. По этим предметам наши односельчане и установили бы, что братья Скакуновы погибли у злополучного камня.
Поохотились, называется. Ах ты ж Грёбаный валун!!! наконец-то прорвало брата, и он выдал тираду многоэтажного мата высотой с небоскреб; слегка сбросив пар, он продолжил, сокрушаясь: Фиг с ней, с обянкой, старая была мотор жалко до слез, совсем новый, в марте из Якутска привёз зимником. Ну как же я, козёл безмозглый, мог забыть про этот грёбаный камень?!.. Всё утопили: ружья, рюкзаки, твою резиновую лодку. А видеокамеру ты брал с собой?
Конечно же! В рюкзаке лежала.
Грёбаный булыжник! Подловил-таки, сволочуга! Взорвать бы его! он в сердцах далеко плюнул и щелчком запустил окурок в реку.
Ладно, братуха, не рви сердце. Лучше скажи спасибо, что наша фамилия не украсила мемориал напротив трезубца. Барахло дело наживное. Живы остались и то слава богу, бодро сказал я и хлопнул его по мокрому плечу, аж брызги полетели. И заметь, Антоха, мы с тобой первые остались здесь в живых. Никому до нас это не удавалось. Кто здесь перевернулся все на том свете. Место уж больно неудачное для выживания. Просто чудом выплыли!
Антон малость успокоился. Он взглянул на меня и ахнул:
Колян, да ты весь в крови!
Я провел рукой по лицу брат не шутил: из рассеченной брови кровь хлестала ручьем, даже куртка на груди стала красной.
Это мелочи. Наверное, веслом зацепило, когда нас из лодки вытряхнуло. А я-то сгоряча и не чувствую, думаю: вода стекает.
Когда я вернулся домой, то своим видом так напугал жену, что ей стало плохо, и она упала в обморок. Нашатырь не помогал. Клавдия задыхалась, хрипела и начала покрываться пятнами. Я позвонил в поселковую больницу и вызвал «скорую». Через пять минут прибыл дежурный уазик с медсестрой, которую все звали баб Шура. Она осмотрела жену и сказала, что её надо срочно везти на реанимацию. Мы с водителем перенесли Клаву в машину. Я, как был весь в крови и в мокрой одежде, так и занес посиневшую супругу в больницу. Пока врачи боролись за её жизнь, мне в соседнем кабинете обработали и зашили рану.
Не приходя в сознание, Клава умерла. Мне сообщили, что у неё сильно подскочило давление, и это спровоцировало приступ инсульта. Вскрытие потом показало: тромб перекрыл артерию головного мозга.
Когда после похорон мы возвращались с кладбища, Антон рассказывал какие-то охотничьи истории, всячески пытаясь меня утешить и отвлечь от горестных мыслей. Он держал за руку сына Ромку, который в этом году пошёл в первый класс и отучился всего несколько дней. Валюша, жена брата, не была на похоронах. Она осталась дома с маленьким Димкой и готовила поминальный обед
Нас с тобой не смог погубить этот, как ты говоришь, грёбаный камень, задумчиво произнес я. Но через меня он достал и убил Клаву. Она умерла в тот же день. Я не суеверный, но думаю, что нас преследует злой рок. Мы на той плите перевернулись вдвоём. И вот Клавы уже нет. Беда не приходит одна, в этот раз их должно быть две. Кто и когда будет вторым?
Антон, что ты «каркаешь»?! взвился брат. Давай не будем надуманные фобии принимать за реальность. Включи свой здравый смысл. Всё ведь объяснимо! Мы не погибли, потому что у нас оказалось силёнок побольше, чем у предшественников. А Клавдия, пусть земля ей будет пухом, шибко любила тебя, но болела. Переволновалась за тебя, вот здоровьичко-то и не выдержало.
Намек ясен: горе затмило мне разум. Пусть будет так. Тогда рассуди сам, раз такой умный. Клава-то болела «по-женски», а умерла от инсульта. Ты же служил в ПВО и знаешь, что лучше ложная тревога, чем пропуск цели. Братуха, проще всего отмахнуться. А если это закономерность? В моей семье уже некого забирать. Я сейчас переживаю за твою. Вы мне все родные, и я больше никого не хочу терять Попытайся выявить и устранить опасность, подстерегающую твоих домочадцев. На всякий случай проверь дома проводку, розетки, электроприборы. Повесь замок на твою тумбочку с охотничьим снаряжением, она у тебя вечно открыта.
Антон задумался, и дальше мы шли молча. Я всё ещё по инерции продолжал просчитывать возможные западни, а в голове крутилось: «Грёбаный камень Грёбаный Грёб-греб Гребень! Точно гребень!!! Трезубый? Нет Динозавра? Ящера? Нет, не то Дракона?! Да!»
Антоха, я только что придумал, как надо назвать тот камень. Гребень Дракона. Что скажешь?
Гребень Дракона, говоришь? По-моему, неплохо, ответил он и прищурил глаз. Николай, ты мне сейчас напомнил одну легенду, которую я прочитал ещё в детстве. Дело было, если не ошибаюсь, в древнем Египте. Неумелым обращением с заклинаниями был вызван безымянный демон. И начал он творить злодеяния: то нашлет засуху, то мороз, то землетрясение, то эпидемию. Несколько веков он приносил беды; много людей погибло. Но однажды какой-то простой человек пастух, что ли случайно подобрал ему подходящее имя. Злой дух успокоился и с того дня прекратил сеять зло; мало того, он даже стал помогать тому простолюдину, нашедшему для него верное имя.
И вдруг Ромка, запнувшись на ровном месте, вырвался из отцовской руки и упал. Что-то тяжелое в его курточке брякнуло о дорожное покрытие. Антон поднял сына и, отряхивая его одежду, наткнулся на какой-то предмет, оттягивающий карман куртки. Отца это заинтересовало, и он вынул оттуда спичечный коробок и металлическую банку с винтовой крышкой. К днищу банки была прилеплена пластилиновая лепешка, в которую были вдавлены три спички головками в рядок; крайняя головка была напротив дырочки в днище. Он отвернул крышку с трехсотграммовой банки и обомлел: она была до краев заполнена дымным порохом «Медведь». Антон строго спросил у сына:
Рома, кто тебе дал эту банку?
Я сам сделал, пробормотал тот, опустив голову.
А кто тебя научил этому?!
Никто. Я смотрел видик. Там в кино дяденька-разведчик сделал самодельную бомбу и взорвал бандитов. Я тоже хочу стать разведчиком, когда вырасту.
Что же ты собирался делать со своей бомбой? допытывался отец.
Я нашел ровное место на берегу, где камни, чтобы не устроить пожар, и собирался сегодня вечером на том месте поставить банку и поджечь последнюю спичку. Пока огонь шел бы к дырочке, я отбежал бы подальше и посмотрел бы, похож ли дым на медведя.
Рома, почему ты у меня не спросил разрешения?! А?! Конечно, тут и думать нечего, я запретил бы такую опасную и идиотскую затею, потому как три спички горят так быстро, что ты не успел бы не то что убежать, а даже отвернуться. И ты, сынулька, с оторванной башкой оказался бы как раз там, откуда мы сейчас возвращаемся.