Вельяминовы. За горизонт
Книга пятая
Нелли Шульман
Иллюстратор Анастасия Данилова
© Нелли Шульман, 2020
© Анастасия Данилова, иллюстрации, 2020
Пролог
Чили, сентябрь 1973
Сантьяго
Пассажиры парижского и мадридского рейсов выстроились в галдящие очереди к будкам паспортного контроля. За большими окнами зала стояла сухая жара начала весны, но американские кондиционеры исправно выбрасывали наружу струи прохладного воздуха. Бетонку взлетной полосы заливало яркое солнце.
Президент Альенде, с орденской лентой через плечо, строго смотрел через очки на будущих отпускников. В очереди говорили о лыжных курортах, о поездках в Патагонию и посещении виноделен.
Рыбалка, падре, горячо сказал толстый испанец стоящему перед ним священнику в черной сутане иезуитов, никакое Средиземное море не сравнится с тихоокеанской рыбалкой, он пощелкал пальцами, как это писал Неруда, испанец продекламировал:
В штормящем чилийском море живет царь-угорь, розовомясый, с белоснежной плотью священник кашлянул:
Неруда коммунист, кабальеро. Я бы не советовал вам громко упоминать его имя испанец фыркнул:
Мы в левой стране, падре. Я считаю, что и у нас дома пора, он со значением помолчал, вы меня понимаете, как согражданин прелат отозвался:
Боюсь, что я француз. Вернее, гражданин Ватикана, он держал паспорт с выбитыми золотом ключами святого Петра, и мой сан не позволяет мне вступать в политические дискуссии, испанец вытер пот со лба.
Оставайтесь нейтральным, святой отец, но вы обязаны попробовать местную рыбную похлебку, священник только коротко улыбнулся. Назойливый пассажир все не отставал.
Вы первый раз в Чили? Я могу порекомендовать вам наилучшие рестораны, прелат вынул из кармана сутаны маленький молитвенник.
Спасибо, ответил он вежливо, я уже навещал страну, испанец решил, что имеет дело с парижанином.
Надменный, как все они, пассажир искоса изучал красивое лицо священника, может быть, он из Эльзаса и у него немецкая кровь. Глаза у него точно голубые
В светлых волосах прелата сверкала едва заметная проседь. Испанцу казалось, что он где-то видел эти правильные черты.
На ватиканском календаре или в прессе. Нет, не могу вспомнить очередь двигалась медленно. Прелат посматривал в сторону соседней вереницы пассажиров. Рейсы прилетели почти одновременно, он слышал испанскую и французскую речь.
Хорошо, что я успел подтянуть испанский в стране, весело подумал полковник Кардозо, и хорошо, что Шмуэль согласился на все мероприятие, епископ не хотел вмешивать в дело, как он выразился, ватиканскую почту.
Я все-таки передаю в Париж паспорт суверенного государства, сварливо сказал брат, вернее, паспорт и чистый бланк, Шмуэль обещал, что в курии не заметят исчезновения незаполненного документа. Иосиф не мог позаимствовать действующий паспорт брата. Проводив его на мадридский рейс, Шмуэль собирался лететь в Израиль.
Надеюсь, ты вернешься к хупе Моше, заметил брат, это еще три недели
Щелкая соленые тыквенные семечки, Иосиф вытянул длинные ноги в потрепанных джинсах. В Риме стояла удушающая жара конца августа. Город опустел. По развалинам Форума и Колизея, по брусчатке площади святого Петра бродили только потные, обремененные рюкзаками туристы. Все коренные римляне пару недель назад отправились к морю.
Вернусь, куда я денусь, уверил брата полковник, все дельце не займет и пары дней, он не скрывал, что едет в Пунта-Аренас.
На работе считают, что я взял отпуск, добавил Иосиф, это моя частная инициатива. Где мой хумус, требовательно добавил он, зря я, что ли, тащил тебе нут? Шмуэль присел рядом.
Все варится, брат, как в детстве, взял его ладонь, не забывай, что ты ведешь Моше под хупу, вместе с дядей Эмилем, Иосиф рассмеялся.
Двое хромых. Хотя он почти не хромает, а я стараюсь ходить без палки, в начале лета военные доктора дали Иосифу добро на возвращение к работе. Пуля, полученная им в Мюнхене, затронула нервы вокруг позвонков.
Я патологоанатом, сказал он брату, но даже я понял, что дело это серьезное и не прекословил коллегам, Иосиф помнил письмо, полученное им в военном госпитале.
Ева приезжает на хупу, его сердце часто забилось, мы с ней увидимся и, может быть
Дальше Иосиф велел себе не думать. Сначала ему надо было, как называл это полковник, исполнить свой долг. Тетя Марта поставила Ягненка в известность о его приезде.
Он с Птичкой ждет меня, девушка исправно посылала открытки на безопасный ящик Моссада, я не собираюсь устраивать никаких, Иосиф поискал слово, неприятностей. Пусть будет счастлива, она этого достойна
Иосиф тоже намеревался добиться своего счастья. К его удивлению, брат с Элишевой отказались от дома в Еврейском Квартале.
Я почти всегда торчу в Негеве, сказал Моше, а Элишеву берут фельдшером в наш госпиталь в кибуце. Нам удобнее обосноваться в привычных комнатах. И ты, наверное, хочешь жениться
Полковнику Кардозо иногда казалось, что его женитьбой озабочен весь Израиль, включая даже кабинет министров.
Голда тоже этим интересовалась, вспомнил он, на последнем совещании, на встрече речь шла о возмездии шейху Али Хассану Саламе. Из-за ранения Иосиф не участвовал в акциях, случившихся прошлой осенью.
Однако все считают, что Хайди мертва, понял он, что Саламе раскрыл ее и убил, о судьбе девушки говорили именно так, пусть считают, ей и Брунсом я займусь позже
Он надеялся, что Брунс пришлет открытку в Лондон или Париж. Благодаря американской курьерской службе новые ватиканские документы Иосифа вернулись в Рим через два дня.
Комар носа не подточит, полковник рассмотрел паспорт, хорошо, что Пьер сделал меня французом, испанский у меня не слишком бойкий, испанский Иосиф освежал, занимаясь с парнишкой, приехавшим в Израиль именно из Чили.
У нас евреи либо сионисты, либо левые, объяснил юноша, левые бегут в социалистические страны, а я решил сделать алию, Иосиф поднял бровь: «Ты мог остаться дома». Парень покачал головой.
Альенде не жилец, это только вопрос времени. Хунта его сбросит и начнется кровопролитие, пока Иосиф обретался в Риме, в Сантьяго действительно случилась попытка переворота.
Ничем не закончившаяся, Иосиф немного продвинулся в очереди, но меня это не касается, вечером я буду в Пунта-Аренасе, тетя Марта снабдила его местным телефоном Конфетки, как звали в ЦРУ Леону Зильбер.
Это на крайний случай, сказала женщина, тебе незачем болтаться в столице, в ее голосе явственно слышалось недовольство, имей в виду, что мы с тобой не разговаривали, и я ничего о твоей миссии не знаю, Иосиф хмыкнул:
Разумеется. Как Генрих и Мария, нравится им на Сардинии? кузены, наконец обвенчавшись в Берлине, проводили в Италии бархатный сезон. Тетя Марта благодушно отозвалась:
Да. Что касается Лауры, то она прилетит в Рим позже, когда малыш окрепнет, Шмуэль обещал позаботиться и о девушке. Иосиф не ожидал, что Лаура опять начнет вздыхать по брату.
То дело давнее, он, наконец, очутился у кабинки, у нее теперь ребенок, монашества ей не видать. Пусть живет спокойно. Может быть, она даже выйдет замуж Иосиф заранее развернул паспорт работы Пьера.
Действительно, отличное качество, он полюбовался своей фотографией, отец Жозеф Мерсье едет в паломничество к мощам Терезы Андской, покойную монахиню, как и Изабеллу из Картахены, пока не канонизировали, но, как сказал Иосифу брат, дело оставалось за малым.
Лучше канонизируйте отца Виллема, заметил полковник Кардозо, покойный папа давно прислал свои показания, что вам еще надо? Отец Виллем спас человека ценой своей жизни, он истинный святой, Шмуэль вздохнул:
У меня собралось две папки с исцелениями по молитве к нему. Посмотрим, дело это не быстрое, курия никуда не торопится, перед Иосифом в очереди оставался один человек.
Пограничники здесь тоже не торопятся, полковник взглянул на хронометр, но у меня есть пара часов до внутреннего рейса на юг. Надо найти забегаловку с рыбной похлебкой, Шмуэль тоже ее хва, взглянув на соседнюю очередь, Иосиф замер.
Высокий светловолосый парень в джинсах и гавайской рубашке обмахивался «Юманите». Офицер крикнул: «Следующий!». Паук, обаятельно улыбаясь, прошествовал к будочке. Иосиф очнулся от недовольной воркотни сзади.
Падре, не ловите ворон, очередь ждет, пробормотав извинение, полковник сунул пограничнику паспорт.
«Юманите» Саша купил в газетном киоске в аэропорту Орли. Ему пришлось проболтаться пару дней в отеле неподалеку. Гостиница кишела бизнесменами, в вестибюле толкались транзитные пассажиры. Обходительного советского журналиста там не вспомнили бы и на следующий день. Новый парижский аэропорт еще строился.