Зараза белобрысая! и он прибавил ещё несколько слов матом, которые доносились до Лили уже в некотором тумане.
Помещение кухни закрутилось перед ней, пол поменялся местами с потолком, в глазах потемнело, и она отключилась.
Глава 6
Очнулась Лиля от холода и страшной боли в висках. Ещё не вполне понимая, где она и что с ней, она застонала и с трудом разлепила отчего-то очень тяжёлые веки. Перед глазами всё плыло, летало, и только через несколько минут до неё дошло, что просто идёт снег. Да-да, обычный снег падал на её лицо, кружился рядом, а сама Лиля полулежала на спине, облокотившись обо что-то мягкое и шуршащее. Над ней чернильным морем разливалось небо. Скосив глаза направо и от этого движения почувствовав дурноту, она уткнулась взглядом в какую-то поверхность грязную, с подтёками чего-то отвратительного на вид. Тошнота подступила к самому горлу и попросилась наружу. Лилю вывернуло тут же, она еле успела наклониться, и долго ещё корчилась, хватая ртом воздух и сотрясаясь всем телом.
Эй, ты внезапно послышался тонкий голосок откуда-то сбоку. Тебе плохо?
В ответ Лиля закашлялась и сползла куда-то вниз. Шуршащее под ней оказалось огромным чёрным тюком, набитым чем-то вонючим. Пакет с мусором, дошло до Лили, и эта мысль вызвала в ней ещё один позыв рвоты.
Тебе помочь? голосок приблизился, но говорящий пока оставался невидимым для Лили.
Лиля судорожно перевела дыхание, прижав кулачок к губам. Ни думать, ни, тем более, говорить она пока была не в состоянии.
Я Тоха, а ты?
Но Лиля только вяло рукой махнула уйди, мол. Тишина, последовавшая вслед за этим, дала Лиле надежду, что больше её не потревожат. Но мгновение спустя вдруг резко вспыхнул свет, ударив Лилю в самые зрачки. Она зажмурилась и застонала. Вновь темнота окутала её.
А я тебя знаю! довольно произнёс голосок.
Уйди прошептала Лиля.
Тебя зовут
Прочь!
Ну и ладно!
Невидимый собеседник обиженно запыхтел, потом раздались лёгкие шлепки шагов, как будто кто-то шёл по снегу босиком. Затем всё стихло.
Лиля повернула голову вбок, отметив про себя, что головная боль вроде стала отступать. Зрение прояснилось, привыкнув к темноте, и Лиля поняла, что это такое рядом с ней, обмазанное вонючими подтёками. Мусорный бак! Она валялась на мусорке, среди гнилья и пустых консервных банок!
Воспоминания вспыхнули одновременно, высветив все те события, которые предшествовали её появлению в этом мерзком месте. Карий глаз охранника, заснеженный парк, Тамара со своим любовником и самозванец, который, конечно же, и кинул её сюда в надежде, что она сдохнет! Она, Лилия Шатрова, настоящая дочь своего отца!
Сжав кулаки до посинения, Лиля рывком села и, не обращая внимания на головокружение, попыталась встать. С трудом, но ей это удалось. Хватая ртом падающие снежинки, она выпрямилась и какое-то время просто стояла, стараясь унять разрывающую тело дрожь. Так и не добившись в этом успеха, она сделала первый шаг и громко застонала от боли в лодыжке.
Пришлось опереться о край контейнера нога не слушалась, подворачивалась, и злые слёзы навернулись на её глаза.
Ногу мне сломал! Ублюдок, негодяй! Чтоб ты сдох, гадина!
Ругаться нехорошо тонкий голосок вернулся.
Да пошёл ты!
Резко обернувшись, Лиля еле устояла на ногах то ли от своего движения, то ли от вида того, кто сейчас стоял перед ней. А удивляться было чему. Этот кто-то, имеющий тонкий, будто струна, голосок, оказался ребёнком неопределяемого возраста и пола то ли мальчик, то ли девчушка с ясными светлыми глазами, вздёрнутым кверху носом, чумазыми щёчками и одним розовым ушком. Другое ухо, впрочем, как и вся голова, было покрыто толстым серым платком, таким большим, что его хватало, чтобы обернуться вокруг маленького тельца дважды. Из-под этого платка спускались вниз, обнимая каждую ногу, две штанины, явно не по размеру они были такие длинные, что касались земли. И лишь когда маленький человечек переступил с ноги на ногу, Лиля, ахнув про себя, поняла, что ноги-то у него босые!
Ты кто?
Тоха!
А почему ты без обуви?
Так получилось существо пожало плечами. А я тебя знаю.
Откуда?
Ты Лиля, да?
Лиля Но откуда ты меня знаешь? забыв от удивления об осторожности, она оторвалась от контейнера и тут же дёрнулась, шипя от боли.
Больно? участливо спросил оборвыш. Кто это тебя так?
Больно? участливо спросил оборвыш. Кто это тебя так?
Гад один.
Местный?
Он (или она?) это так спросил, как будто собирался отомстить за неё, за Лилю!
Н-не знаю она покрутила головой, озираясь. А что это вообще за место?
И он назвал ей улицу, на которой Лиля жила все свои двадцать девять лет.
Как? поразилась она. Не может быть! Я ничего не узнаю́
Тебя, наверное, по голове ударили? с пониманием спросил малыш. Один раз у меня тоже так было Два дня как в тумане Потом прошло. И у тебя пройдёт, точно!
Два дня За два дня я окочурусь тут от голода!
Ты есть хочешь?
В последний раз я ела утром Сегодня Или вчера?
Лиля помотала головой, вспоминая. Сколько времени ей пришлось проваляться здесь, среди мусора? Казалось, что с момента разговора с тем негодяем прошла вечность, но ведь она не могла бы продержаться так долго без еды! Хорошо, что хоть шубка при ней осталась, пусть и разодранная, всё же натуральный мех
Давай я тебя до дома доведу!
Нет, мне туда нельзя. Там этот гад.
Мамкин хахаль? с недетским пониманием протянул малыш. Это он тебя приложил?
У меня нет мамы.
Ты не бойся, это правда пройдёт, оборвыш вздохнул после долгой паузы. Скоро всё вспомнишь. И про маму свою, и
У меня нет матери! разозлилась Лиля. Она умерла двадцать лет назад! Я с отцом живу, понятно тебе?
Понятно. Ты только не кричи так, у меня ухо болит
Господи! Как ты мне надоел! Как вы мне все надоели! Все, все!
Лиля рванулась вперёд, позабыв о больной ноге. Душившее её чувство ненависти ко всему миру и особенно к этому оборванцу с жалостливым взглядом сработало не хуже обезболивающего. Темнота приняла в себя девушку, оставив где-то позади ребёнка с его сочувствием. Лиля неслась вперёд, не разбирая дороги. И неизвестно, сколько бы продолжался её побег, если бы она не налетела со всего маха на кого-то, появившегося перед ней как из-под земли. Этот кто-то оказался большим, тёплым и пах чем-то знакомым, и изо всех своих несчастных сил Лиля прижалась к этому человеку и замерла.
Эй, ты! Ополоумела, что ли?
Её довольно грубо отпихнули назад. Лиля подняла голову и вскрикнула от радости.
Анатоль, это ты!
Разве мы знакомы? Анатолий Белогуров, а это оказался именно он, Лилин сосед и первая её любовь, с недоверием осмотрел девушку с ног до головы. Что-то изменилось в его облике с последней их встречи, но в своём нынешнем разодранном состоянии Лиле не удавалось понять, что именно.
Ты что, не узнаёшь меня? осознавая, что выглядит сейчас не самым лучшим образом, девушка кокетливо поправила шубку. Это же я, Лиля! Соседка твоя! Анатоль, тебя мне сама судьба послала! Не поверишь, что со мной случилось! Я сейчас тебе всё расскажу
Эм-м-м, после паузы произнёс мужчина. А вы ты уверена, что я хочу об этом знать?
Ты мне должен помочь! Представляешь, моего отца окрутил какой-то проходимец, который внушил ему, что он его сын!
Сын проходимца?
Да нет! Лиля рассмеялась тем своим смехом, который, как она знала, мог очаровать любого мужчину. Сын моего отца!
Она сделала шаг к Анатолю, но тот, зажав рукой нос, резво отскочил назад.
Да, я тебя очень хорошо понимаю, самой противно, быстро забормотала Лиля. Я всю ночь на мусорке провела.
На мусорке
Ну да! Из-за негодяя этого. Максим Романович Шатров как тебе, а? И этот наглец, этот самозванец посмел
Макс?
Ты его знаешь? ахнула Лиля. Но
Ещё бы не знать. Он же мой сосед. Сын Романа Сергеича.
Но
Послушай, как тебя там
Лиля
Послушай, Лиля. Иди своей дорогой, а? Я устал, всю ночь работал, приехал только что, а тут ты со своими истериками
Анатоль оглянулся в темноту, и тут только Лиля заметила автомобиль, припаркованный невдалеке. Видимо, сосед из него как раз выходил, когда Лиля бежала, не разбирая дороги. Потому и не увидела сразу.
Ты? Работал? Не смеши меня, Анатоль! Да ты за свою разгульную жизнь пальцем об палец не ударил!
Кто бы говорил, усмехнулся он, оглядывая её насмешливым взглядом. Его лицо озарилось воспоминанием. Слушай, а ведь я тебя знаю
Ну, наконец-то!
Просто в этой одёжке сразу не признал.
Ну да, самой жалко, теперь выбрасывать придётся Лиля вздохнула, погладив любимую шубку. Рукав вон оторвали, и вообще